Хотела сказать: «Совсем недавно…» , но потом сама себя остановила. Давно – три, а то и четыре десятка лет назад флакон с этим ароматом действительно был почти у каждой женщины. Не от большой любви – просто выбирать не приходилось. Стояла «Красная Москва» и на трюмо у моей бабушки. Она «Москвой» не пользовалась, да и вообще к духам была равнодушна. А флакончик кто-то подарил, вот и отражался он годами в трех распахнутых зеркалах. Жидкость в нем постепенно темнела, и мне, маленькой, казалось, что если снять крышку и лизнуть горлышко флакона, то окажется, что духи имеют вкус гречишного меда: горчащая сладость. До сих пор жалею, что так их и не попробовала – по крайней мере, сейчас могла бы уверенно говорить об аромате той самой, «старой» «Красной Москвы».
Для большинства современных людей "Красная Москва" – "бабки", "сундуки", неносибельное ретро. А еще - синоним парфюмерной дисгармонии и всяческого нафталина. Однако именно он представляет Россию в версальском музее ароматов - Осмотеке.
Я очень хотела бы написать о какой-нибудь другой легенде. Невообразимо изящной, интригующей и безоговорочно прекрасной. Но придется о ней - странной и совершенно невозможной с точки зрения большинства современных людей. Потому что нет у нас других легенд. Не завезли.
В случае с "Красной Москвой" "завели" - это не фигура речи. Парфюмерный символ России был бы невозможен без нескольких человек с иностранными именами. Ну, в самом деле, откуда еще завозить приличные парфюмерные легенды, как не из Франции?
"По Брокару..."
Начать придется сильно издалека. 1861 год. На фоне социальных реформ, никто не заметил приезда в Россию младшего сына парижского торговца Генриха (Анри) Брокара. Его отец владел одной из многих парфюмерных лавочек во французской столице. Дела шли так себе - слишком велика стала конкуренция среди продавцов ароматов и сопутствующих товаров. Крупные магазины поглощали мелкие лавочки, и, пытаясь спасти бизнес, Брокары переносят его в другие страны. Старший сын и отец осваивают Америку (не очень успешно), а Генрих выбирает Россию.
Вовсе не из любви к нашей стране - просто его приглашает на работу старый знакомый отца парфюмер Гик, открывший в Москве небольшую собственную фабрику. Россию же Генрих Брокар никогда не любил.
"Выезжая из России за границу, переживаешь ощущение, будто снял грязную рубашку и надел чистую." - писал он потом жене.
Кстати, женился Генрих чрезвычайно удачно. Его избранницей стала Шарлотта Равэ, дочь бельгийского торговца хирургическими инструментами. Девушка была красива, прекрасно образована для того времени и очень умна. Пройдет несколько лет, и она станет автором многих, как сказали бы сейчас бизнес-идей, приблизивших Брокара к его мечте - стать поставщиком императорского двора. Надо признать, и самого Генриха природа не обидела ни фантазией, ни маркетинговым чутьем. Так, еще только вступив в борьбу за руку и сердце Шарлотты Равэ (а бороться было с кем - девушку окружал хоровод поклонников, среди которых числился даже известный оперный певец), Анри пускает в ход профессиональную изобретательность - одним из подарков стал букет восковых фиалок, пропитанный душистой эссенцией. Корзину с букетом Анри посоветовал Шарлотте поставить на крышку рояля. И - надо же, какая досада! - явившийся в тот вечер в дом Равэ певец не смог взять ни одной ноты.
"Вы не только химик, но и колдун?" - улыбнулась Брокару Шарлотта.
На самом деле, никакого колдовства не было - просто Анри прекрасно знал, что аромат фиалок разрушительно действует на голосовые связки и изготовил эссенцию, сделавшую запах более устойчивым.
Эти ароматизированные букеты Брокара мы еще ни раз вспомним. А пока Генрих женится, ждет первенца и открывает собственное дело - мыловаренную фабрику. В первый же день сварили 60 кусков мыла под названием "Детское". На каждом брусочке была выдавлена какая-то буква алфавита (идея Шарлотты), а стоило оно в три раза дешевле, чем у конкурентов. Потом многие россияне признавались, что учились читать "по Брокару".
Россия с ее банными традициями оказалась для Брокара местом благодатным. В продаже уже несколько сортов мыла: "Глицериновое", "Шаром", "Огурцовое", "Народное"... Чтобы заинтересовать покупателей, Брокар по совету Шарлотты установил на него минимальную цену - 1 копейку за кусок.
"С этой копейки ты и получишь свой миллион!" - пообещала жена и оказалась права.
Ведь цены у конкурентов ниже 30 копеек не опускались. Спустя несколько лет Шарлотта подсказывает мужу новый ход: в дополнение к "Народному" мылу появляются копеечные пудра и помада с таким же названием. Это значительно улучшает благосостояние семьи, но никак не приближает Генриха Афанасьевича (так звали Брокара в России) к исполнению его мечты.
При жизни он смог именоваться лишь поставщиком государыни Великой Княгини Марии Александровны (дочери Александра II) с "правом употреблять на вывеске вензельное изображение имени Ея Императорского Высочества."
Привет, букет...
А помог ему в этом уже отработанный ход с букетом. Шанс увидеться с Великой княгиней Марией Александровной выпал летом 1873 года . И хитрый Брокар преподнес ей восковой букет из ландышей, фиалок, роз и нарциссов. Каждый цветок был ароматизирован специальной эссенцией, несколько флакончиков которой прилагались про запас. И спустя несколько месяцев стал на один, но очень большой шаг ближе к своей мечте, а оборот фирмы увеличивается почти в 40 раз. Именно с этого букета начинается величайшая путаница в цветах, императрицах и духах, с которой многие не разобрались до сих пор.
Подозреваю, что именно из нее выросла популярная версия, которую сейчас можно найти на каждом втором сайте, посвященном парфюмерии: Анри Брокар создал духи «Букет императрицы» (Как вариант – «Любимый букет императрицы») в 1913 году, а большевики переименовали его в «Красную Москву». Однако все эти многочисленные источники совершенно игнорируют тот факт, что Брокар умер в 1900-м.