8:30. Открываю глаза. Слева пищит телефон. Хочется, как в американских фильмах, скинуть его с тумбочки. Чтобы он перелетел половину комнаты и затих. Но так точно делать не стоит.
Надо мной белый потолок. А еще люстра и красные трусы на ней. Недавно приятельница сказала, что, если повесить на люстру красные трусы, будет тебе счастье и достаток. А мне что, сложно что ли?
9:00. Пью кофе. Он невкусный, но бодрит. Полотенце на голове так и норовит сползти. И, видимо, вместе с волосами.
9:30. Мама смотрит как-то озабочено.
- Ты приболела?
- Неа.
- Может, посидишь дома?
- Не.
- Может, на дачу?
- Не могу.
- А погулять?
- Не хочу.
- Ты вообще что-то хочешь?
- Ну да.
Мама вздыхает. Она действительно переживает. Это ее агрегатное состояние. Провожаю ее до двери. Целую в щеку. Улыбаюсь. Она немного успокаивается. На самом деле обидно за нее до чертиков. Смотрю из окна, как она разворачивается на своем крошечном джипе и уезжает. Стекло холодит мне лоб.
9:45. Ложусь в постель. Серое небо не пропускает ни лучика солнца. Словно сейчас шесть вечера или даже позже. Лениво смотрю на «Бесов». Прости, Достоевский, но давай попозже. Укутываюсь.
11:50. Звонит телефон. Моментально вспоминаю про то, как хотела скинуть его с тумбочки. Левая ладонь начинает немного чесаться.
- Я… Буду через час… Наверное.
- Час? А где ты?
- На Лесной.
- Фигасе.
- Жди, короч.
- Только еды купи.
Надеюсь, она услышала. Переворачиваюсь на другой бок. Вместе со мной переворачивается совесть. А читать, а работать, а жить!... Нет. Жить получится только через неделю.
12:30. Просыпаться без будильника очень странно. За окном все так же темно. Что тогда меня разбудило? Кровать начинает слегка вибрировать. За стеной слышится оглушительный «бах!» А. Соседи. Ну, доброе утро.
13:00. Люблю иногда ходить по квартире в одних трусах. Но только если это трусы из раздела – очаровательные. Так же в моей коллекции есть категории – удобные, для отпуска, для запойной работы, красивые-но-неносибельные и семейники. Иногда мне кажется, у всего в мире должна быть своя категория.
14:00. Полила цветы, помыла посуду, приготовила пирожки. П – Прокрастинация.
15:00. Перечитываю твои сообщения. Ты почти не выходишь в сеть. Я не удивлена, откуда в пустыне мобильный сигнал. И все-таки внутри вытягиваются какие-то невидимые жилы. Как внутренний массаж. А я тогда внутренний остеопат. У меня не слишком высокая квалификация.
16:45. Звонит домофон. Наконец-то. Я голодная.
- Я дошла!
Настя запыхалась. Явно бежала.
- Я уж думала, ты потерялась. Мы не опаздываем?
- Да нет, конечно, они же никогда не начинают вовремя.
Слабо улыбается и идет готовить пасту. Я достаю вино. Оно из Македонии, и это неожиданно.
- Никогда не пила македонского вина.
- А где это?
- Македония? Где-то в Европе. Там нет моря и не нужна виза.
Кухня наполняется запахом сушеных трав. Жаль, что у меня нет на них аллергии.
- За тусовку!
- За тусовку.
Вино хорошее. Не отличное, но хорошее. Вот это новости.
18:00. Мы прикончили по две тарелки пасты. Не то, чтобы так хотелось есть, просто, что еще делать. Настя немного раскраснелась. Она рассказывает про современных музыкантов. Я ни о ком раньше не слышала. Все это довольно забавно.
- Не пора идти?
- Да не, я ж говорю, никто вовремя не начинает. Сначала будет разогрев… Успеем.
- Странно, что все такие непунктуальные.
Она пожимает плечами. Типа это нормально.
- А у тебя есть черная подводка?
19:50. Я считаю достижением, что выпила только два бокала вина. Больше не хочется, но остановится все равно тяжело. Я достаю пирожки, и Настя жестами показывает, как она объелась.
Мы говорим обо всем. И даже о том, о чем я почти никогда не говорю. Потому что – зачем? Есть что-то, что должно просто висеть в воздухе. А сейчас я вдруг обнаруживаю себя говорящей. Интересно. Надо это записать.
20:10. Таксист запутался в трех многоэтажках. И очень долго ругался на навигатор, который «работает неправильно». Вот раньше они, таксисты, славное племя! Сами знали все улицы. А сейчас полагаются на чертовы бездушные машины. Настя вступает в диалог. Я прикрываю глаза и смотрю на мелькающие грязно-оранжевые фонари. Вместе со светофорами и тормозными фарами весь город сливается в одну смазанную рыже-красную полосу. Если быстро щурить и раскрывать глаза, лучи от света будут танцевать в разные стороны. По переднему плану в глазах проплывает прозрачная полоса. Такси резко тормозит.
20:30. Настя уверено ведет меня к стеклянным дверям. Мне неловко признавать, что никогда не была здесь. Поэтому я принимаю самый непосредственный вид, на который сейчас способна.
А2 действительно очень большой. Меня немного поражает обилие людей, которые явно младше меня. Ну или на уровне. Когда я успела перестать быть пятнадцатилетней?
20:45. Группа классная. Мне сразу начинает нравится эта музыка, хотя обычно я не слушаю такое. Техно, переплетенное с роком и чем-то еще таким ультрамодным. Мой формат – саундтреки и группа Queen. Ну и регги, может, немного.
21:00. Солист говорит в микрофон хриплым голосом, что он приболел, поэтому бисов не будет. Настя вздрагивает и спрашивает у ближайшей девушки, как давно идет концерт. Оказывается, ребята начали ровнехонько вовремя. Я показательно хмыкаю. Настя чуть-чуть бледнеет.
21:15. Концерт окончен. Мне очень смешно. Настя расстроена.
- Я столько раз! Нет, я всегда приходила к назначенному времени, и в лучшем случае играть начинали через час! А иногда и через два.
- Один раз и палка стреляет.
- Хорошо хоть нам сделали проходки. Ну ёшкин дрын!
Я смеюсь.
21:35. Настя курит. Я сижу рядом. Перед Настей, невдалеке, курит бас-гитарист группы. Еще несколько посетителей расположились на красных скамейках по всему периметру. Любопытно. Почему никто не просит у него автограф или сфоткаться? Он не достаточно крут? Или здесь царит некий собственный андеграунд, представители которого намеренно не делают того же, чем занимаются обычные фанаты? Я не высказываю эти мысли вслух. Настя спрашивает понравилась ли мне группа. Я говорю да. Потом она спрашивает, есть ли у меня дальнейшие планы. Я вспоминаю свою кровать. Она кажется пустой. Вся квартира кажется мне ужасно пустой вот уже целых шесть дней.
22:15. Мы отстояли очередь в гардероб. Это было не так уж плохо, потому что люди вокруг – все какие-то другие. Не как в метро или на работе. Не зажатые, громкие и веселые, но спокойные. Хотя я побаиваюсь такого количества народа, здесь страх не прогрессирует.
22:40. Настя говорит, что созвонилась со своим старым другом. Он недалеко и скоро закончит работу, так что мы можем встретиться и покутить. Я думаю о еще не купленном диване на дачу и соглашаюсь. На улицах петроградки менее пустынно, чем в моей квартире.
22:50. Мы решили идти до Невского пешком. Через Троицкий мост и Марсово поле. Снег – мелкая твердая крошка. Каждый порыв ветра словно пощечина. Хорошая такая пощечина, с красными следами на коже. Мне все еще весело.
23:20. О да, на Невском точно не пустынно. Проходим всю Конюшенную, лавируя между группами отдыхающих. Обрывки фраз, как заголовки статей.
23:25. Пьем глинтвейн. Апельсиновая корка из него похожа на коровий язык. Я шлю видосы и крашу губы алой помадой. Мы же кутим. Настя потихоньку пописывает сообщения.
23:40. К нам подходит парень. Высокий. В кепке, с тоннелями и большими шоколадными глазами. Настя кидается ему наперерез. Это и есть Женя. Я скованна, но это быстро проходит. Женя как человек из А2. У меня появилась новая категория. Я спокойна.
00:00. Женя рекордно быстро выпивает виски с колой. Вечер обещает быть томным. Мы выходим на улицу, и я ловлю накрашенными губами холодные порывы ветра. Побуду немного женщиной вамп. Ты бы закатил глаза и сказал, что мне не идет. Очень может быть, что так и есть.
00:20. Идем в какой-то бар. Не помню ни называния, ни, где он точно находится. За маленькой невзрачной дверью кроется крошечный, густо забитый зал.
- Вам на трааих?
Официантка. По-южному растягивает слова. Мы киваем, и она ведет нас куда-то за собой. Выходим из узкого коридора и оказываемся чуть ли не в бальной зале. Я офигеваю, но молча. Вокруг красный неон, бильярдные столы, две барные стойки и кожаные диваны. Рядом с нами компания из четырех человек поочередно примеряет розово-салатовое сомбреро.
Мы долго спорим о том, что пить и много смеемся. Женя рассказывает про то, как праздновал Новый год. Он и еще человек сорок сняли какой-то шикарный коттедж. Ну, а дальше царил беспредел, вакханалия, погромы и признания в любви. По классике. Я знаю, я читала.
Настя рассказывает, как еще в школе праздновала Новый год с братом и его друзьями. По классике, ну вы поняли. Я смеюсь и поддакиваю. Приносят ром.
01:30. Настя и Женя решают, что пришло время для караоке. Я предупреждаю, что не буду петь. Женя смеется, потому что он петь тоже не собирается. Оказывается, он музыкант и мастер по ремонту тонометров.
Вываливаемся на улице и бодренько шагаем на Рубинштейна. Вся улица кипит людьми. Рассматриваю каждого прохожего. Смешно, но я никогда не гуляла так поздно. Особенно на Рубинштейна. Большинство, конечно, пьяны. Компания из трех парней зовет нас в Макдак за их счет. Пока что это забавно.
02:00. Пойзон кишмя кишит. Не продохнуть и не протиснуться. В какой-то момент водоворот выносит нас прямо в центр движа. Мы как три поплавка в море человеческих тел. Мне становится дурно, и я рада, что мы быстро уходим.
02:30. Через Фонтанку, снова по Невскому. Мне все больше нравится этот маршрут. И ночью гулять кажется намного приятнее, хотя глаза уже слипаются.
Оказываемся в новой локации. Здесь нетрезвых людей еще больше, но это скорее любопытно. Женя смешит дурацкими историями, Настя параллельно вводит в курс дела. Кто, с кем и зачем. Отовсюду гремит музыка. Я радуюсь, что здесь поблизости нет жилых домов.
02:45. Проталкиваемся в кирпично-кирпичный бар. Пол липкий от пролитого пива. В дальнем конце за вертушками стоит диджей. Настя секунду вслушивается в трек, а потом радостно пускается в пляс. Она реально хорошо танцует. Я слегка выбита из колеи. Я танцевать вообще не умею.
Женя заказывает виски и имитирует тектоник. Настя берет банановый эль и двигается очень плавно и быстро. Я чувствую себя щепочкой. Или занозой. Не беру ничего и покачиваюсь не совсем в такт музыки.
03:15. Толстая девушка в топе из блесток и с очень ярким макияжем отплясывает по центру бара. Хотя, наверное, отплясывать – вообще не то слово. Отплясывать – это вприсядку или Яблочко посреди рыночной площади. А все эти люди точно танцуют. Ну или двигаются, кто как.
У нас своя группка на троих, и мне уже почти все равно, что я такая нескладная. Настя все больше кусает губы, а Женя хмурится. Песни становятся все медленнее.
03:30. Мимо нас проходит, пошатываясь, растаман. Он задевает Женю плечом и оборачивается. На его лице сильнейшее удивление, словно он наткнулся на человека в чистом поле. Женя кивает, что, мол, все ок, и растаман вдруг заключает Настю и Женю чуть ли не в объятья, утягивая в кружок, где я оказываюсь в центре.
- Анекдот.
Говорит растаман.
- Жги.
Говорит Женя.
- Что?
Переспрашивает растаман. За музыкой и правда ничего не слышно.
- Жги!
Повторяет Женя. Настя начинает смеяться.
- А.
Отвечает растаман.
- Анекдот. Ну он такой… Такой. В общем. Я за экологию. Поэтому нюхаю клей только из бумажных пакетиков.
Растаман замолкает.
Я хочу засмеяться. Но у меня не получается. Настя подвисает. Женя говорит.
- А что, неплохо!
И мы начинаем ржать.
03:40. Диджей включает песню Максим «Знаешь ли ты». Мы трое замираем каждый в своей позе. Весь бар начинает орать текст песни. Я знаю слова, но не пою хотя бы из чувства противоречия. Женя залпом допивает виски и идет за следующим. Настя расстроена. Я удивлена.
03:50. Играет «WWW Ленинград». Женя пьет виски. Настя спрашивает.
- А что, все музыканты померли после 2003 года?
Я хихикаю и подергиваю рукой. У ног хорошо танцующей девушки в блестках валяются сразу два кавалера.
04:00. Селин Дион. Вы знаете, какая песня. Настя обещает создать опрос в инстаграме – где в Питере можно просто потанцевать. Я проникаюсь ее настроем, но в принципе мне весело. Селин Дион под пиво в четыре утра – это же настоящее искусство.
04:15. Бар закрылся, и мы идем в заведение, которое называется Гадкий Олег. Я испытываю смешанные чувства.
04:30. Гадкий Олег действительно довольно гадкий. Это очень маленький зал. С очень большим пилоном. Женя говорит, что здесь каждый вечер проигрывают один и тот же плейлист. Настя говорит, что у них есть общие знакомые, которые тусуются только здесь каждые выходные. И они до сих пор не поняли, что музыка никогда не меняется. Начинает играть БИ-2, и мы смеемся. БИ-2 и пилон.
04:50. Я немного подергалась под музыку. Настя ушла в туалет. Женя просто куда-то испарился. Мне становится страшновато. Здесь гораздо больше бухих, чем во всех предыдущих местах вместе взятых. На меня падает какая-то девушка. Ее ловят, и она одергивает юбку с видом оскорбленной чести. Она явно пьяная. Чувство собственного достоинства не вяжется с расслабленными после алкоголя лицевыми мышцами.
05:00. Возле пилона собралась компания из нескольких девушек и парней. Все пьяные и развязные. И это настолько дико и пошло, что я восхищена. Все вокруг превращается в кадры из сюрреалистичного фильма. Великолепно и мерзко. Гринуэй бы плакал от счастья.
05:05. Жени так и нет. Настю я отдаленно вижу в коридоре у туалетов. Она явно начинает беситься. Наверняка, кто-то закрылся в кабинке. На диване недалеко от меня с ополовиненным стаканом пива сидит маргинальный тип. Тип смотрит на меня мутными глазами, и я жалею, что алая помада все же оказалась стойкой. Он машет кому-то за моей спиной и тычет в меня пальцем. Словно я не этого не вижу.
Откуда-то сзади выплывает мужчина. Альфа-самец. У самца пиво и твёрдое намерение подкатить ко мне. Маргинал на диване азартно наблюдает.
- Девушка…
Девушка, то есть я, переводит взгляд на пилон. Там обжимается парочка, и парень уже залез рукой под юбку девушки. Я в шоке. И немного в восторге. Хомо сапиенс в действии.
- Вам тут нравится?
Я и забыла про самца. Беру сумку Насти и обхожу его по дуге. Нафиг. Не хочу говорить. Неприятно.
Оказываюсь у барной стойки. Рядом со мной оказываются еще трое каких-то парней. Какие-то парни смотрят на меня. Один тянет за свитер, явно намереваясь сказать что-то на ухо.
Я к такому не была готова. Я фикус домашний, и лишние контакты с окружающим миром воспринимаю плохо. Вырываюсь и иду в другую от них сторону. Места слишком мало.
05:10. Стою рядом с пилоном. С каждой минутой мне все больше становится стремно. Отсутствие Жени и Насти только усугубляют нервяк. В клуб врывается парочка. Парень, жутко похожий на Тарзана, только гораздо ниже, и девушка-зажигалка в обтягивающем платье. Она с разбегу влетает на пилон и начинает… Ну, двигаться. В основном бедрами. В сторону сразу всех. Двое парней разве что слюной не капают. Тарзан мило улыбается и спрашивает у меня:
- Ну разве не весело?
Мне хочется сказать ему, чтобы шел нафиг, только грубее. И закрыться в своей раковине от этого грохочущего пугающего мира. Но вместо этого я просто киваю.
05:15. Наконец, пришла Настя. Она злится и пытается рассказать мне что-то. Я ничего не слышу. Врубили Red Hot Chili Peppers, но запись адово искаженная. Из динамиков как будто сыпется мелкая металлическая стружка. От этих звуков буквально тошнит, и мы пробираемся к выходу.
Напоследок я еще раз взглядываю на пилон, и начинаю ржать. Рыжая зажигалка обхватила за талию какую-то девушку и изображает с ней половой акт.
05:20. В коридоре у клуба мы видим Женю. Он рассказывает, что пошел на разведку и перехватил по дороге пиво. Охранник, лысый шкаф с глазами навыкате, как у пираньи, не пустил его. В общем, Женя давился пивом, чтобы попасть обратно к нам.
05:30. Мы находим небольшую гостиную с советским ковром и цветными лазерами. Там играют техно, и Женя с Настей снова начинают танцевать. Я вспоминаю, как дрыгаться и чуть притоптываю возле них. Постепенно оттаиваю. Возле нас кружится девушка в пачке. Она красивая. И кружится очень красиво. До странности хорошо вписывается в электронную музыку.
06:00. Я сижу на подоконнике, окрашенном красным прожектором и глупо улыбаюсь. Настя фотографирует меня. Она думает, что свет ложится очень красиво. Женя думает, что мы занимаемся ерундой. Я думаю, что шесть утра, это просто жесть. Кажется, я открыла новый уровень. Женя говорит, пора закругляться. Я рада, что это сказал он, а не я. Мысль о пустой кровати проходится холодком по шее. Сквозняк, наверное.
06:10. Мы идем домой. Ура. Это была долгая и насыщенная… О блин.
- Крем-сода!
Настя останавливается посреди двора лофта и начинает танцевать под музыку, играющую из бара. Женя присоединяется. Мы не идем домой.
06:20. Очень прикольный бар. Внутри куча портретов Бродского и цитаты из его стихов. За барной стойкой огромный монитор, на котором транслируют клипы. Бармен – немного высокомерный парень в круглых роговых очках и сером пиджаке – благосклонно смотрит на то, как посреди узкого прохода танцуют Настя и Женя. Я заказываю зеленый чай и присоединюсь к ним. В какой-то момент начинает играть Queen. Трогательно.
06:40. Бар наводняют типы из Гадкого Олега. Первыми влетают Тарзан и его рыжая. Она почти сразу вскарабкивается на барную стойку. Чувствую себя старой брюзгой, но очень хочется скинуть ее оттуда и посетовать на манеры современной молодежи.
К Жене клеится какая-то девушка. Она смотрит на него как на ожившее божество. Это жутковато и забавно.
Настя ни на что не обращает внимание. Она в своем мире, она, наконец, нашла, что хотела, и теперь выплескивает эмоции и всю накопленную энергию. Нормальный, кстати, способ.
Я прихлебываю чаек и почти чувствую гармонию. Почти, потому что внутренности снова выкручивает. Всю ночь умудрялась занимать себя, а под утро опять накрыло. Хочу в наш дом. Тихий, уютный дом, где никого кроме нас. Разве может быть что-то лучше. В этот момент я окончательно отделяюсь от всех. Есть я, а есть остальные. И ты где-то там.
06:50. В бар заваливается толпа ирландцев. Они громко рассказывают всем, кто хочет их слушать, что они приехали в наш университет и учат русский. Вздрагиваю, как ото сна.
Настя танцует уже гораздо более вяло. Она устала. А еще бармен, видно, окрылённый успехом своего плейлиста, включил русский рэп. Теперь точно пати овер.
- Ребята!
О, Господи, рыжая, со своей барной стойки решила держать слово.
- Ребята! Никто за нас не будет веселиться! Так давайте же оторвемся! Пьем, пьем, пьем, пьем!...
Она еще долго скандировала. Видимо, надеясь, что все поддержат. Или хотя бы выпьют. Я почувствовала мерзенькое удовлетворение от того, что вся толпа сделала вид, что ничего не слышала.
- Пойдем?
Настя кивнула.
- Слушайте, я умираю хочу бургер.
Женя раскраснелся. Его глаза стреляют из стороны в сторону, и, кажется, ему точно нужно поспать.
07:00. Мы идем по Литейному, и Женя каждую минуту спрашивает, зачем мы туда идем. А мы идем в Макдоналдс. Мысли о сочной котлетке будоражат мое воображение.
07:10. Становится смешно, когда мы заходим в Макдак. Там пошатываются в очереди у касс все те же лица. И та же воздушно-влюбленная в Женю девушка машет ему из другого конца зала. Женя ойкает, а мы с Настей, подхихикивая, делаем заказ.
Усталость такая сильная, что я не понимаю, как стою на ногах. Как я вообще могу продолжать на них стоять. Этот вопрос мучает меня до тех пор, пока колени сами по себе не подгибаются. Настя подхватывает меня, а мне снова смешно. Некоторые люди тусуются так почти каждый день. Как они выдерживают? Мне кажется, что все мои кости стали песочными.
07:30. Тост с ветчиной и сыром и картошка фри – настоящее блаженство. Мне очень хочется заказать такси до дома, но одновременно подкупает возможность проехаться почти в пустом вагоне. Это тоже что-то новенькое.
07:50. Прощание с Женей почти такое же быстрое и гармоничное, как и знакомство с ним. Подъезжает наш поезд, и мы с Настей поочередно приобнимаем его и ныряем в вагон. Когда все кутежи позади, доехать до дома – самое длинное и скучное, что только может быть. Я вся подбираюсь и смотрю в одну точку. Шесть.
08:30. Я в твоей футболке. Кровать кажется большим парусником, и я плыву на нем, но только не в даль, а вглубь. Пытаюсь закрыть глаза, но, кажется, не получается. Впервые я чувствую, как моргаю. Какие тяжелые веки. Как трудно удержать их закрытыми. Если у меня получится, время пролетит быстрее. Парусник тихо дрейфует в утренней серости. Я сплю. Осталось семь дней.