Январская партия в Сирии: проигрыш Турции
В течение нескольких январских недель ситуация в сирийском приграничье с Турцией кардинально изменилась. Баланс сил в сирийском Идлибе, закрепленный рядом турецко-российских и турецко-российско-иранских договоренностей, продержался около трех лет.
Сирийские правительственные силы и поддерживающие их шиитские формирования при содействии курдских ополчений практически одновременно нанесли удары по двум районам в провинциях Идлиб и Алеппо, удерживавшимися суннистскими боевиками-исламистами.
Продвижение правительственных войск в районы сосредоточения исламистов началось еще во второй декаде декабря. В начале февраля армейские соединения вышли на новые рубежи, где вошли в соприкосновение с протурецкими (неарабскими) боевиками и турецкими регулярными войсками. В результате обменов ударами сирийская и турецкая стороны понесли потери в живой силе и технике.
Турция сочла угрожающими для себя эти действия сил Асада, легитимность которого Анкара не признает и требует его отстранения от власти. По мере продвижения сирийских правительственных сил было проведено укрепление турецкой войсковой группировки в Идлибе и приграничных турецких регионах. В Идлибе турецкой армией была эскстренно сформирована сеть взводных и ротных опорных точек, получивших статус наблюдательных пунктов. Турция вышла из режима совместного с Россией патрулирования в так называемой зоне деэскалации.
Одновременно Анкара обвинила Москву в нарушении прежних договоренностей, фактически указывая, что такого качества войсковая операция могла быть спланирована только российскими офицерами, а никак не асадовскими или иранскими штабистами и что она могла быть проведена при соответствующей разведывательной поддержке, которая возможна, опять-таки, только со стороны России. Президент Турции Тайип Эрдоган провел телефонные переговоры с российским коллегой Владимиром Путиным, по телефону же переговорили начальники генштабов, в Мюнхене встретились министры иностранных дел, состоялось несколько раундов переговоров между делегациями экспертного уровня — пока все безрезультатно.
Пока же недавние разговоры о партнерстве с Россией Эрдоган резко сменил на обвинения в том, что Россия «на самом высоком уровне» руководит войной в Ливии. При этом он сослался на некое фото, на котором, по его словам, запечатлены находящиеся в одном помещении высокопоставленные военные чиновники России — министр обороны Сергей Шойгу и глава Генштаба Валерий Герасимов с ливийским мятежником, по турецкой классификации, Халифой Хафтаром и человеком, который, по утверждению лидера Турции, является руководителем «ЧВК Вагнера». Что-то похожее на демонстрацию разведывательных возможностей Турции по российским элитам и на угрозу обнародования компромата (напоминает попытки российской стороны по дискредитации семьи Эрдогана пятилетней давности).
Если учесть, что в прошлом году Россия смогла остановить наступление Турции на регион компактного проживания сирийских курдов и даже привлечь курдов в проасадовскую коалицию, набор противоречий выглядит вполне достаточным для "автоматического" обострения двусторонних отношений Анкары и Москвы.
С точки зрения Турции, она имеет все права на буферную зону в Идлибе на основании Аданского турецко-сирийского соглашения, заключенного в 1998 году, еще задолго до прихода Эрдогана к власти. Это был пик дружбы между Анкарой и Дамаском. Согласно документу, Сирия прекратила оказывать поддержку курдскому ополчению Абдуллы Оджалана.
И Эрдоган начинал с заявлений о братских отношениях с Башаром Асадом, который пришел к власти в 2000 году. Позже, в изменившихся обстоятельствах турецкий лидер стал утверждать, что Аданское соглашение позволяет Анкаре проводить трансграничные операции на сирийской территории в случае исходящих оттуда угроз. В Дамаске и Москве дух и букву этого соглашения трактуют по-иному и неоднократно предлагали «активизировать» его.
У Эрдогана возникла также опция «соскочить» с антиамериканской платформы, которая сблизила его лично с Путиным. Со стороны руководства США и НАТО последовали заявления солидарности с Турцией после гибели турецких военнослужащих в столкновениях с сирийскими правительственными силами. Судя по косвенным признакам, Анкара получила предложение о доступе к американским разведданным, существенным для оперативного планирования по Идлибу. Со стороны России тут же последовало подтверждение предложения по новой сделке о продаже ракетных комплексов С-400. И Эрдоган публично оценил американские реверансы как неубедительные и противоречивые.
Военное возрождение режима Башара Асада
В результате победного шествия радикальных суннистских исламистов на территории Ирака и Сирии и расширения «многовекторной» гражданской войны режим Башара Асада, представителя миноритарной общины алавитов, оказался на грани краха. По известному свидетельству генерал-полковника Александра Дворникова, на момент ввода контингента вооруженных сил России в Сирию в 2015 году «Вооруженные силы Сирии полностью исчерпали себя, личный состав был деморализован, офицерский корпус деградировал, а руководство ВС показывало крайне низкую эффективность в управлении войсками». Российские генералы и офицеры взяли на себя управление вновь созданными «интегрированными группировками», которые создавались на базе относительно боеспособных конфессиональных и этнических ополчений, а также формирований иностранных шиитских боевиков и иранских регулярных подразделений. Это позволило переломить стратегическую ситуацию в пределах сирийской территории.
В конечном итоге данного этапа основная часть суннистских исламистских боевиков в Сирии была разгромлена, другие исламистские, а также протурецкие боевики по мирным соглашениям были эвакуированы в провинцию Идлиб, которую совместными усилиями России, Турции, а также Ирана попытались демилитаризовать и провести некое примирение. Однако фактически произошла перегруппировка и переформатирование сил. Были также сформированы принципиально новые проправительственные силы Башара Асада, насколько можно судить по косвенным признакам — это проект, проведенный под контролем российской стороны на основе быстрой оценки имеющегося мобилизационного, организационного и технического потенциала.
На момент начала гражданской войны в сирийской армии насчитывалось более десяти дивизий — в основном тяжелые бронетанковые и механизированные соединения. В них был переизбыток бронетехники и дефицит мобильных пехотных подразделений. Они отличались громоздкой оргштатной структурой. Когда же в армии началось массовое дезертирство, войска не смогли решать поставленные задачи, и армия как таковая рассыпалась. За счет формирования большого количество военизированных структур различного происхождения, которые взяли на себя местные партийные ячейки БААС, крупные бизнесмены, связанные с режимом Асада, или даже преступные сообщества, была частично решена проблема комплектования разношерстных вооруженных групп, сопротивлявшихся столь же разношерстным антиправительственным силам. Опора лишь на силы элитного спецназа и лояльные нерегулярные формирования не дала сирийскому руководству в Дамаске решающего преимущества в условиях затянувшегося конфликта.
Российские военные советники создали новое качество сирийской армии по модели «добровольческих штурмовых корпусов». В провинции Латакия, где большинство составляют алавиты, был сформирован 4-й корпус. Он был развернут еще в к исходу 2015 года. Его комплектование происходило в том числе путем переманивания бойцов иных проправительственных структур, из продолжавших формально существовать дивизий или ополчений. При поступлении в это формирование сохранились гражданские зарплаты, к которым добавлялись новые выплаты, что свидетельствовало о серьезных источниках финансирования.
Сходное по модели формирование, 5-й корпус, комплектовалось уже экстерриториально и без этноконфессиональной привязки.
Кроме того, был взят курс на укрепление Республиканской гвардии. Из лояльных войсковых подразделений, которые вели бои под Алеппо, была создана достаточно хорошо сколоченная дивизия Республиканской гвардии.
Наиболее боеспособным шиитским формированием до сих пор считались подразделения ливанской «Хезболлы», а также ее местных филиалов. Отмечалось, что командный состав и боевики «Хезболлы» не только приобрели элементарный боевой опыт серьезных войсковых действий, но и научились многому от российских офицеров. В свою очередь российское командование, получив в свое распоряжение боеспособные тактические формирования сирийцев, стало действовать при планировании боевых действий более свободно — без необходимости обязательно привлекать проиранские формирования и менять в угоду им ход той или иной операции. Это вызвало настороженность у Тегерана. И, по некоторым данным, Иран усилил свое влияние в процессе формирования 5-го корпуса.
Существуют утверждения о том, что во время январских боев под Алеппо противоречия между российскими и иранским командными структурами еще более осложнились и что стало проявляться различие долгосрочных интересов между режимом Асада, Россией и Ираном. В рамках этой версии, правительственный 4-й корпус под командованием генерала Махера Асада, брата сирийского президента, перешел в Идлибе к «самодеятельным» действиям, вызвавшим ярость турецкой стороны. По другой версии, Махер Асад больше чем брат склонен к более тесному взаимодействию с иранцами и ведет свою игру в Идлибе совместно с ними.
На фоне нынешней паузы в боевых действиях со стороны Асада еще раз «плеснули бензинчика» в конфликтную ситуацию. Парламент в Дамаске именно сейчас принял резолюцию, осуждающую геноцид армян в Османской империи в 1915 году. Реакция Анкары была стандартной, с дополнительным акцентом на том, что именно Дамаск несет ответственность за гуманитарную драму, которая разворачивается у границ» Турции и Сирии. А в районах компактного проживания тюркских этнических групп под телекамеры были организованы демонстрации в поддержку Турции.
Стратегическая пауза, тактическая передышка или геополитический миттельшпиль?
Ультиматум Эрдогана Башару Асаду отвести сирийские правительственные силы из зоны деэскалации в Идлибе выглядит как пробный шар для тестирования позиции Москвы.
Россия же и Иран призывают Турцию вернуться в рамки достигнутых ранее соглашений. Вероятно, в течение ближайших двух недель продолжатся российско-турецкие переговоры с настойчивым поиском компромисса. Возможно, будут переработаны какие-то рамки и правила поведения сторон.
Будут ли сирийские правительственные войска пытаться продвинуться дальше, будут закрепляться на завоеванных рубежах или вдруг изъявят готовность чуть отойти — такой прогноз публично сделать никто не решается. Конечно, диванные милитаристы хотели бы увидеть в Идлибе «котел», в который попали бы все, кто надо, и никто из них не выбрался бы... Но реальные игроки выстраивают иные комбинации, больше похоже на это.
С формальной точки зрения, в Идлибе противостоят две группировки сухопутных войск, в каждой из которых высшие тактические формирования могут именоваться корпусами. Сведения о численности, боевом составе и возможностях обеих сторон в открытых источниках — некие оценочные расчеты на основе данных ограниченной достоверности. Апелляция к тому, что армия Турция — вторая по численности в НАТО, вряд ли может служить достаточным основанием для выдвижения прогнозов исхода сирийско-турецких боевых действий, если до таковых дойдет.
На наш взгляд, пока в повестке конфликта главным остается вопрос о позиции России на ближайшую перспективу и о долгосрочных (стратегических) устремлениях Москвы. Ведь, как уже было неоднократно, Владимир Путин способен преподносить сюрпризы. А пространство для столь любимых им геополитических игр имеется.