Чёрные птицы
… Чёрные птицы из детских глаз
Выклюют чёрным клювом алмаз.
Алмаз унесут в черных когтях,
Оставив в глазах чёрный угольный страх…
«Чёрные птицы». Вячеслав Бутусов
Случай с мифическим кораблём не давал смотрителю покоя. Каждое явление природы, каждый шорох, каждую тень он воспринимал отныне настороженно, опасаясь, что странные события могут повториться вновь. Призраки исчезнувших смотрителей преследовали его воображение, отражаясь в нём чувством страха. Волнение его было не случайным.
Фланаган проснулся в полдень. Его разбудил стук двери, с которой затеял свою нехитрую и жестокую игру ветер, порывами так и норовивший сорвать её с петель. Вернувшись с вахты, видимо, смотритель не запер двери. На улице начинал накрапывать дождь, капли которого падали на порог. Веяло свежестью.
Закрыв дверь, Ирвин установил всё ещё лежавший в углу комнаты треножный мольберт в должное положение и закрепил свой портрет исполнения Ионы в подрамнике.
Прошлое всегда найдёт возможность напомнить о себе и, чаще всего, воспоминания эти приходят с несменяемым их спутником – болью.
В который раз Фланаган решил вернуться на причал и тщательно обследовать место катастрофы «Атлантика». Он делал это уже на протяжении месяца.
Надев дождевой плащ и взяв бинокль и сигнальные ракеты, он направился к Восточному причалу. Капли становились крупнее и били всё чаще. Дождь усиливался.
Отдалившись от маяка на расстояние ста ярдов, Ирвину предстал зловещий вид на башню: казалось, что она движется в тумане.
Смотритель спускался по склону холма к причалу, когда его взору предстал тот самый огромный монолит, бывший давно одним целым со скалой. Именно о нём упоминал Джозеф Мур, говоря о ярости шторма и ветра в здешних краях. Ирвин не мог представить, чтобы в природе существовала сила, которая могла передвинуть эту громадину хотя бы на дюйм.
Берег окутало туманом, от сигнальных ракет было мало проку. В какой-то момент смотрителю показалось, что впереди мелькнула чья-то тень. Он побежал. Неясные очертания появлялись то справа, то слева. Он менял направление движения, пытаясь угнаться за движениями в тумане.
Наконец, Фланаган остановился отдышаться. Клубы тумана поднимались от земли, превращались в человеческие фигуры и рассеивались. Туман играл со смотрителем в прятки, но Ирвин не стал продолжать его забаву.
Смотритель ступил на причал. Он видел то, что открывала для его глаз серая пелена тумана. И это рождало в его разуме сомнения и страх: никаких следов от крушения корабля так и не было обнаружено. Причал представлял собой довольно жалкое зрелище, но он был цел, хоть и изрядно истерзан штормами. Той ночью же Фланаган видел, как он был разрушен до основания при столкновении с ним корабля.
Около двух часов Ирвин находился на причале. Вновь не найдя доказательств катастрофы, он поспешил к маяку. Дождь к этому времени прекратился. Дорога от маяка к причалу занимала около пяти минут, обратный путь длился немногим дольше, потому что приходилось подниматься по лестнице в гору. Мысли о нахождении на острове таинственных сил не оставляли смотрителя.
Человек склонен уступать своим слабостям, когда те овладевают им всецело, слабости порождают пороки, от которых могут спасти вера и надежда. У Фланагана оставался тусклый огонёк надежды, словно огонь маяка в ненастье для терпящего бедствие корабля. Но его слабость была особенной: она испытывала его на прочность: душу – сомнениями, волю – суровыми испытаниями, разум – не поддающимися объяснению явлениями. Его слабость делала его сильнее, но впереди предстояла борьба за свою мечту, борьба с самим собой, с островом, с маяком.
Не успел смотритель войти в ворота маяка, как его мысли нарушил какой-то шум, доносившийся из башни. Шум был похож на вороний крик, но несколькими тонами выше. Послышался звук разбитого стекла в фонарной.
Дверь в башню маяка была распахнута настежь. Ирвин с осторожностью стал подниматься по лестнице. Звуки становились всё громче, волнение – сильнее, стук сердца – чаще. В комнате смотрителей никого не было, но наверху творилось что-то невообразимое. Фланаган стал взбираться по вертикальной лестнице в фонарную. Приоткрыв люк так, чтобы остался узкий проём, смотритель увидел огромную чёрную птицу, спикировавшую откуда-то сверху и летевшую в направлении люка. От удара птицы о люк, Ирвин потерял хватку и сорвался с лестницы, упав и ударившись спиной о каменный пол. Боль сковала тело, подняться удалось не сразу.
Шум становился всё сильнее. Оказавшись в запертом помещении, птицы, видимо, искали выхода. Фланаган по звукам сверху определил, что птиц несколько. Они могли разнести осветительное оборудование, птиц необходимо удалить из маячной сию же минуту, действовать нужно было решительно.
В ящике с инструментами хранились факелы. Ирвин разжёг один из них и стал подниматься по лестнице. Толкнув крышку люка так, что она с грохотом упала на обратную сторону, он поднял факел над головой и быстро выбрался в фонарную.
Птицы, завидев огонь, отпрянули от него и устремились в противоположный угол комнаты. Одна из них пыталась налететь на смотрителя со стороны спины, но он размахивал горящим факелом, держа огромных чёрных птиц в поле зрения и не подпуская к себе.
Ему не доводилось видеть ничего подобного ранее: птицы были огромны, размах крыльев завораживал воображение, глаза горели красным огнём, когти, словно из металла, в свете факела блестели. И при этом они издавали невыносимо громкий и режущий слух крик.
Птицы бились о стёкла галереи, искали выход в потолке, не находя его, становились ещё свирепее. Они совершили несколько попыток атак на Ирвина, но в последний момент закладывали вираж в сторону от огня.
Смотрителю удалось добраться до двери на открытую галерею башни и открыть её. Дверь распахнулась, но произошло нежданное: резкий порыв ветра сбил пламя факела. Отныне птицы почувствовали себя хозяевами маяка в полной мере. Они подлетали к Фланагану на опасно близкое расстояние, пытаясь выбрать удобный момент для нападения. Ирвину ничего не оставалось, как отбиваться от них древком факела.
Борьба длилась несколько минут, руки смотрителя были изрезаны острыми когтями неумолимых противников, толстый слой сукна пальто защищал тело, но надолго его не могло хватить. Фланагану удалось выбраться на открытую галерею башни, птицы последовали за ним.
В сером пасмурном небе, сливавшемся с морем в единое целое, над башней маяка кружили три чёрные птицы, и им противостоял человек. Силы были неравны.
Ирвин укрылся между галереей из стёкол и прутьями железной ограды открытого пространства башни, что затрудняло птицам возможность добраться до него в полёте. В отчаянии он бросил древко факела в одну из них, но та с лёгкостью увернулась.
Ситуация принимала угрожающий характер для жизни смотрителя. Оставался только один путь – назад в башню. И его следовало проделать без всякой защиты под атаками птиц. Фланаган снял с себя пальто, быстро поднялся, размахивая им. Несколько секунд чёрные твари присматривались к степени опасности нового «оружия» смотрителя и прекратили атаки на галерею. Этого хватило, чтобы Ирвин вернулся обратно в фонарную, но птицам в последний момент удалось вырвать пальто у смотрителя и нанести ему несколько глубоких царапин своими когтями-клинками. Он захлопнул дверь, наблюдая, как пальто его было разорвано на куски в момент.
Взбесившиеся чёрные валькирии принялись штурмовать галерею башни, а смотритель принялся торопливо разжигать лампы маяка. За спиной послышался звук разбитого стекла: птицы вновь оказались в фонарной, но в ту же секунду яркий ослепительный свет заполонил собой всё вокруг.
Ирвин мог различить в световой иллюминации только чёрные тени, мелькавшие рядом. Снова послышался звук разбитого стекла. И уже вдалеке Фланаган увидел силуэты птиц, улетавших в направлении Восточного причала и скрывшихся в темноте ночи.
Больше он не видел их на острове. Смотритель не отразил этот случай в журнале.
Птицы могли попасть в башню через входную дверь, либо же через фонарную. И у Ирвина не было уверенности, что он оставил двери запертыми. У него уже ни в чём не было уверенности. Маяк начинал диктовать свои условия странной игры.
Смотритель, изнемогая от ран, успел дотемна заменить разбитые стёкла на новые. Благо, они были в наличии и хранились в мастерской. Это отняло много сил.
Вернувшись в дом, чтобы перевязать раны и взять съестное на маяк, Ирвин увидел, что часы стоят, но секундная стрелка пытается сдвинуться с места и при каждом щелчке возвращается в исходное положение.
Пространство в глазах темнело и плыло. Фланагану стоило больших усилий возвращение на маяк. Он внёс запись в журнал за 25 ноября 191. года:
Вечером в башню маяка неведомым образом проникли три огромные черные птицы, угрожавшие разбить линзы Френеля и стёкла галереи маячной. Опасности и серьезных разрушений удалось избежать. Разбитые стёкла галереи заменены до темноты.
25 ноября 191. года
Ирвин Фланаган
Раны и усталость давали о себе знать. Ирвин уснул в комнате смотрителей за столом.
Совиная история (новелла), А впереди его ждала судьба (новелла), Горы Красного песчаника (новелла), Фантазиум, Вопреки, Та, которая была здесь ещё вчера