Продолжение "Вперёд, Тамара! Только вперёд!"
Глава 3
Мы с Бубликом посмотрели друг на друга, да так, словно поговорили. Нам обоим всё было предельно ясно, и слова тут казались совершенно неуместны. Наверное, так звери друг с другом общаются, не прибегая к помощи слов. Я понял, что первому о своих приключениях предстоит рассказывать мне.
Свалили в угол капонира трофеи, по очереди жадно, в несколько глотков, опустошили пол-литровую пластиковую бутылку с водой и устроились на рюкзаках, подпирая спинами земляную стену, поросшую густым «мехом» мшаника. Остальные тринадцать членов команды расселись полукругом напротив нас, слушали мой рассказ с открытыми ртами.
Сказать, что на их лицах читалось потрясение – ничего не сказать. Эмоции слушателей сменялись на лицах, как кадры кинофильма, и читались без труда. Тут смешалось всё: недоумение, страх, мистический трепет, но больше всего недоверия. Когда я закончил, послышался тревожный гул обсуждения. Мужчины начали рассматривать оружие и снаряжение, принесённые мною. Исследовали каждый миллиметр, читая надписи и номера. Винтовки были выпущены в 1939 году, но выглядели так, словно только что поступили с завода.
Тот факт, что мы теперь уже не были так беззащитны, как прежде, вселял уверенность и спокойствие. Наверное, это и есть главная сила оружия – ощущение силы, покоя и безопасности. Да, его применяют при нападении, но только в руках защитника любое оружие становится по-настоящему волшебным. Недаром в народных сказках часто говорят о мече, которым невозможно воспользоваться, если его берёт в руки человек с чёрными мыслями в голове.
Настал черёд Бублика рассказывать о том, что пришлось пережить ему. Чуть не с первых слов рассказа я стал благодарить богов, что мне выпала встреча всего-навсего с двумя сопляками-немцами, недавно расставшимися с рубашками и галстуками гитлерюгенда и одевшими форму вермахта. То, что рассказал Сергей Вениаминович, даже меня повергло в шок:
«Выбрал позицию поудобнее, с хорошим обзором. Присел в ямку около сосны, получается так, что я вижу всё вокруг, а меня заметить практически невозможно. Как в окопе. Тут солнышко пригрело, сморило меня на секундочку. Только глаза закрылись, тут – бах! Лежу вверх тормашками, в небо смотрю. Сел. Нифига не понимаю. То ли сплю, то ли умер уже… Секунду назад был в сосновом бору, а тут оказался в поле, и поле-то какое… Кукуруза стоит выше моего роста вокруг! Лежу на дороге, тишина, жара страшная, в небе жаворонок завис на одном месте и свистит что-то мне по-своему, по-птичьему.
Сел, потряс башкой, чтоб мозги в кучу собрались. Всякого в жизни навидался, но такого… Будь на моём месте салага какой, он в первые же минуты перемещения рехнулся бы нафиг окончательно. Бесповоротно, и Склихасофский не помог бы.
Ну, а нам, морякам, что? Мы в любой ситуации научены ориентироваться. Пошёл наугад по дороге. Да и не дорога это, в общем-то. Так, пару раз лошадь с телегой прошла. Тут гляжу – вот она и лошадь… Запряжена в опрокинутую набок телегу. Мухи над кауркой вьются, жужжат, а та лежит, не шевелится. Смотрю – мёртвая. Как же больно видеть мёртвых лошадей! Мне их жальче, чем людей, честное слово! Где эта скотина, академик Павлов? Всему миру мозги задурил, мол, у животных одни только рефлексы, а думать они не умеют. Сука! Интересно, сколько ему денег заплатили за «труды» собачек мучить? Надеюсь, он сейчас в аду, и черти над ним эксперименты ставят, режут и трубки вставляют, пишут диссертации о рефлексах человека на различные виды валют! На «деревянные» – глаза вдвое расширяются, а от вида бакса – приступ эпилепсии сразу!
Вдруг слышу – шаги! Я их даже не услышал, а почувствовал, как зверь чует опасность. Тихонечко так присел за опрокинутой телегой и через дыру наблюдаю за дорогой. Вскоре появились двое гоблинов. Нет, не тех, что в американских мультиках показывают, но и людьми их как-то не назовёшь сразу. Приземистые, коренастые такие. Оба – что в вышину, что в ширину. Чисто гориллы такие идут прямо на меня, руки до колен, головы косматые, бороды до шеи, носы приплюснутые, как если их в детстве по роже доской молотили постоянно, и лбы покатые, как у боксёра Валуева, точь-в-точь. Глаза пустые такие, бездушные. Смотрят из-под мохнатых бровей-арок. Тут я чуть не обоссался со страха, если честно.
Не сразу понял, что они просто на опрокинутую телегу смотрят, а не на меня, но казалось, что они сквозь дощатое дно телеги, как рентген, всё видят. Кровь у меня перестала циркулировать окончательно, когда один поднял руку, указывая чёрным ногтем прямо в мою сторону. Ускорили шаг, забренчали шашками, висящими на левом боку у каждого, на ходу надели папахи с красными лентами наискосок, и вдруг через несколько шагов встали, как вкопанные, прямо в трёх метрах от меня. Как будто роботы, синхронно так сняли с плеч карабины, поставили прикладами на землю, держа бугристыми кулаками за цевьё, приложили левые ладони к ушам и стали присушиваться. Ну, думаю, триндец подкрался незаметно. Сейчас они стук моего сердца услышат, да штыками и заколють.
Но нет. Тут уже и я услышал шум за спиной. Кто-то бежит по дороге, шлёпает босыми ногами по пыли и всхлипывает через каждые три – четыре шага: «Йыы! Йыы! Ааа! Йыы-ааа!» Всё ближе, ближе, вдруг вижу – пацан лет двенадцати, босой, загорелый, в льняных серых портках и рубахе навыпуск, несётся меж высоченных стеблей кукурузы, и прямо в лапы к этим монстрам. Он, видно, ослеп от слёз, обезумел от горя и угодил в крепкие объятья одного из казаков. Второй тут же схватил его за ноги и поднял вверх. Заученным движением оба неандертальца в синих штанах с красными лампасами подняли мальца за ноги за руки, и что есть мочи – трях его спиной об землю! Тот и пикнуть не успел, а его второй раз поднимают, и сновав – тррях! Аж земля загудела! От такого удара у парня, должно быть, все кости переломались и внутренние органы поотрывались, потому что у него изо рта тут же выбросило фонтанчик крови.
Дальше случилось такое, чего мне в жизни не забыть. Женщины, заткните уши.
Одно из чудовищ вытащило из-за пазухи широченный нож с гигантской рукоятью, усыпанной драгоценными камнями. Я так понимаю, что это и не нож вовсе, а сломанный средневековый меч. Я такой в музее видел, где всякие княжеские доспехи богатырские.
И вот склонился этот гад над бездыханным телом мальчика и мощнейшим ударом вогнал кинжал прямо в грудь, чуть ниже левой ключицы. Послышался треск разрубаемых костей, и зашипел воздух, вырвавшийся наружу из пропоротого лёгкого. Затем второй молниеносный удар чуть пониже, третий, четвёртый… У меня – старого морского волка – слёзы рекой хлынули. А тот… Человека, как будто барана, разделывал. Глазом не моргнув, отделил половину грудной клетки от грудины, рёбра, как крышку коробки, влево откинул и сердце мальчишки вырезал. Рассёк его пополам, и оба урода уселись на корточки и стали пожирать горячее сердце. Рвали его белыми крепкими зубами, по бородам струилась кровь, стекая на переднюю часть кителей. И… Как-то равнодушно всё это они проделывали. Без всяких эмоций на лицах. Так ящерица стрекозу проглатывает. Совершенно точно, они бездушные твари!
Вдруг у меня словно щёлкнуло что-то в мозгу. Что же я сижу, как окаменевший? Я же моряк Северного флота, мать его за ногу! Встал из-за телеги в полный рост и направил на зверей ствол «Макарова». Услышав лязг ствольной коробки моего пистолета, людоеды мгновенно схватились за оружие. Будь это во время обычного боя, у меня не было бы никаких шансов. Реакция у этих животных феноменальная, по идее, я даже встать во весь рост не должен был успеть, но само время будто спрессовалось, замедлилось. Как в кино показывают замедленную съёмку, я видел, как передёргиваются затворы «мосинок», досылая патрон в патронник, как чёрные дула поднимаются на уровень моей груди, но я был в разы быстрее.
Прежде чем кто-то из двоих успел надавить на пусковой крючок, в головах обоих уже было по девять грамм свинца со стальным сердечником и в латунной оболочке. Мозги обоих почти синхронно вылетели через огромные дыры выходных пулевых отверстий в затылках. Стрелял поочерёдно: в одного, другого, потом снова в первого и опять во второго. Каждого накормил порцией из четырёх «маслят»: по две в голову и по две в грудь.
Живучие, суки. С вышибленными мозгами лежат, а всё дёргаются, пальцами землю скребут. Такая гадливость обуяла меня. Ни малейшего намёка на жалость. Как таракана на кухне тапкой мочишь, так я достал из ножен у одного ублюдка шашку и отрубил обоим их поганые обезьяньи бошки. Не с первого разу, конечно. Одному раз пять ударил, пока позвонки смог перерубить, всю шею искромсал, второго быстрее успокоил, в два приёма уложился.
Вы не представляете какая от них вонь… Так не пахнет ни один зверь в мире. Сознание теряешь, находясь в метре от тварей. Адская смесь запахов от гниющей ткани, немытого неделями тела, прокисшей кожи сапог, которые у них не различаются на левую и правую. У этих тварей обе ноги одинаковые, средние. А ещё вонь такая, как воняет собака, которая живёт на помойке и попала под дождь. Шолохов про таких вот казаков не писал. И в кино их совсем иначе показывали. В общем, когда обыскивал их, меня чуть не стошнило. Вот, что нашёл, то и принёс.
У обоих патронные подсумки были набиты старинными золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Оружие вы видите: шашки, два кавалерийских карабина системы Мосина выпуска 1902 года, почти сотня патронов к ним, вот обломок меча, а вот документы, что были в нагрудных карманах кителей. Тонкие листочки плохонькой газетной бумаги, на которых стоит штамп «Войсковой штабъ Великаго Войска Донского. 24 октября 1918 года. г. Новочеркасск». На печатной машинке с дореформенными «ять» написаны удостоверения, подтверждающие, что податели сего являются: один – Малахов Георгий Савватеевич, красноармеец-стрелок, второй – Абрамов Григорий Ананьевич, тоже красноармеец-стрелок, и оба из «9Ы КЗАП 1 бат.». Понятно только то, что первый батальон. А вот «кызыапы» не знаю, на что похожи. Наверное, писарь пьяный был…
А теперь… Сюрприз. Готовы? Мне от этого просто башню снесло. Смотрите: вот тряпочный погон старшего лейтенанта с зелёными звёздочками, окраска ткани – «пиксельная». Угадайте с трёх раз, где я его взял? Какие догадливые… Теперь объясните мне, если я угодил в прошлое, во времена гражданской войны, как на одном из монстров, сдохших чуть не за сто лет раньше появления формы от Юдашкина в российской армии, мог появиться пиксельный китель с погоном на груди?!!!
У меня только одно предположение. Коли мы с Андрюхой переместились во времени, правда, в разные его отрезки, значит, и какой-то старлей конца нулевых годов двадцать первого века мог угодить в прошлое. В то прошлое, откуда вернулся только что я. Только мне повезло больше, я там не остался, а какому-то бедолаге не повезло, и его китель достался, в качестве трофея, казакам. Сердце его, может быть, тоже сожрали красноармейцы Малахов и Абрамов… Интересно, мобильник куда дели?
Потом у меня парализовало дыхание, перед глазами полетели розовые мухи, и перед тем как вырубиться, я увидел, как кукурузное поле начинает искривляться, левый край стал приподниматься, правый опускаться, пространство стало на глазах скручиваться в спираль. Потом темнота. Потом очнулся в своём «окопе», и вот я здесь.
Ну, а мне теперь до конца дней своих придётся размышлять над тем, мог ли я спасти того мальца или от меня ничего не зависело… Как с этим жить теперь? А что, у нас в восемнадцатом году уже кукурузу выращивали? В школе говорили, что это Хрущёв из Америки завёз…».