Он сидел в кабине своего "Урагана", как влитой, и чувствовал себя если не богом, то уж полубогом, это точно. Педали, рычаги и руль огромной и, казалось, неповоротливой техники были всего лишь продолжением его ног и рук. Оттого машина реагировала мгновенно на любое малейшее движение водителя, словно нервные импульсы его мозга передавались стальным "мышцам" и "суставам" напрямую.
Грозное рычание тяжеловоза «МАЗ-500», оборудованного подъёмным краном, на котором Саня исколесил десятки тысяч северных километров, огласило замороженное окружающее пространство. И дорога плавно, словно искрящееся в темноте полотно, потекла под застоявшиеся скаты. Машина послушно следовала точным движениям рулевого колеса, вписываясь в узкий извилистый коридор, по сторонам которого громоздились навороченные бульдозерами двухметровые снежные отвалы. В разрывах этих белых "скал" проглядывала освещённая полной луной бесконечная тундра, лишь кое-где взрезанная острыми клиньями леса. Перед кабиной колыхался на натянутых струнах каната тяжёлый крюк, ухватившийся за изогнутую углом стальную серьгу на бампере.
Неожиданно впереди справа, из-за очередной снежной глыбы вывалилась чёрная огромная туша и в ней возникли два светящихся, словно раскалённые угли, красных глаза. Нога непроизвольно упёрлась в педаль тормоза, автокран остановился, кивнув длинной стрелой вниз и едва не задев по голове невесть откуда взявшегося медведя. Тот поднялся на задние лапы, разинул пасть, блеснувшую в ярком свете фар жёлтыми клыками, и затихающий рокот двигателя перекрыл рассерженный рёв царя северных зверей.
В первое мгновение Саня опешил, и несколько секунд испуганно смотрел глаза в глаза медведю, а потом вдруг накатил на него необоримый охотничий азарт. Он надавил обеими ладонями на чёрную блямбу клаксона и пронзительный вой волной покатился по снежному коридору на зверя, а машина, повинуясь своему дурному водителю, рванулась вперёд, заставив оглохшего медведя повернуться и улепётывать тяжёлыми долгими прыжками. Его широкий куцый зад был отличной мишенью в туннеле яркого света, и Саня с какой-то мстительной злостью пытался настичь его и раздавить полутораметровыми рубчатыми колесами. Но, ставшие на скорости крутыми, повороты зимника не давали разогнаться как следует, приходилось притормаживать, чтобы не вспахать кабиной утрамбованную стену, и за одним из очередных изгибов трассы медведь пропал, нырнув видно в первый попавшийся, на его счастье, разрыв между снежными глыбами.
Саня ехал, не останавливаясь, дальше, сдерживая разгорячённое дыханье и вытирая о штанины разом вспотевшие ладони, и пытался понять, что же такое на него нашло – чуть не задавил бедного мишку. Ему стало нестерпимо стыдно за себя такого и, прокручивая в памяти произошедшее снова и снова, он вдруг понял, что не слышит привычного рокота мотора.
"Ураган" разом остановился, скрипнули задубевшие скаты на утоптанном насте и лишь стрела ещё пару раз плавно качнулась перед глазами.
Двигатель ни в какую не хотел заводиться, пришлось надевать шапку и рукавицы и вываливаться из тёплой кабины на мороз. В лицо дыхнуло стылым холодом, когда Саня соскочил на снег и, повернувшись, шагнул назад, намереваясь взобраться на платформу подъёмного крана к заглохшему дизелю. И тут сердце ухнуло вниз – в двух метрах перед собой он увидел чёрный призрак медведя, вышагивающий к нему на задних лапах.
Ноги разом одеревенели, рот открылся от ужаса, но крик еле слышным стоном застрял в горле. Медведь подошёл, покачиваясь из стороны в сторону и взрыкивая утробно, положил огромные лапы ему на плечи, приблизил к лицу человека выбеленную инеем морду и, разевая огромную пасть с золотом блеснувшими в ней зубами, смрадно дыхнул в закатывающиеся глаза.
Тишина пронзительным звоном ринулась в уши…
– Эй, друг, вставай пришёл! Ты что стонешь, как больной, – сосед наклонился над Саней, уперев руки ему в плечи, дышал перегаром. – Пошли на улицу, промежуточная станция – Хатанга.
Мужик отвалился и, похохатывая, направился к выходу из самолёта. Саня встряхнул головой, огляделся, стараясь унять противно подрагивающие руки и колотящееся в груди сердце, и поднялся на ватных ногах с кресла.
Из открытого люка в салон вливался ледяной воздух. В самолете уже почти никого не было, стюардесса в меховой куртке с капюшоном на голове торопила замешкавшихся людей.
Он вышел последним.