Отец нёс перед собой огромный плетёный короб, полный капустных листьев, следом за ним шёл Маруськин брат, в обеих руках держа за длинные кочерыжки по два нераженьких кочешка. Маруська вприпрыжку бежала впереди этой процессии, открывая сначала калитку огорода, потом двери в избу, а на кухне ловко достала из-под стола табурет, на который отец и взгромоздил свою ношу.
Посреди кухоньки, прямо на полу стояла большая кадушка, изнутри выбеленная рассолами. Такие кадушки, Маруська видела, стояли стройным рядом вдоль стены в подполе, когда зимой она помогала бабушке, достающей разные запасы. Крышка подпола была такой тяжёлой, что Маруська, как ни старалась, а ни разу не могла поднять её, зацепившись крохотными пальчиками за металлическое кольцо, вбитое в крышку. От долгих лет кольцо это вмялось под ударами ног в половицу крышки, и девочка, разочарованная тем, что не смогла помочь, водила пальчиком по этой гладкой впадинке, ожидая, когда бабушка откроет подпол сама.
Маруся ложилась на пол, свешивая голову в дыру, и наблюдала, как бабушка набирает в корзинку картошку, морковь, иногда свеклу, готовая принять корзинку и подать взамен пустую миску с ложкой, в которую бабушка и накладывала из кадушек то щи, то квашеную капусту. Маруся видела, как бабушка аккуратно укладывала намытые камни на маленькую скамеечку, затем доставала туда же из кадушки деревянные полукружия гнёта и с миской склонялась над кадушкой, а к исходу весны так низко, что Маруське казалось, будто бабушка сейчас нырнёт в кадку, как в речку...
Бабушка сдвинула шторки дверного проёма, распахнутые, чтобы отец не задел коробулей, и вошла в кухоньку, своим присутствием, как Маруське казалось, заполнив всё это пространство от окошка до печи. Её пространство. Где творила разные вкусности, которым конца и края не было - всегда бабушка открывала Марусе что-то неведомое.
Вот и сейчас на столе стояло деревянное корытце, в котором по Маруськиному представлению было бы удобно укладывать спать её единственную куклу Сонечку. Бабушка, нащупав рукой на верхней полке, сняла оттуда какую-то лопатку, которой девочка прежде не видела.
- Вот, Маруся, сейчас мы с тобой щей нарубим, поставим квасить, и зимой будешь свои щечки есть! - Бабушка всегда свои дела сопровождала разговорами, и сейчас уже тюкала железной сечкой по листьям, брошенным в корытце. Тут Маруська и разглядела, что лопаточка-то в руках у бабушки не простая, а будто топорик, только заточенная полукругом.
Захрустели капустные листья, и девочка не успевала понять, как же у бабушки так получается каждый новый удар наносить, смещая на одинаковое расстояние в сторону, а она, уже дойдя до края дна корытца, била поперёк, повернув рукоять сечки в ладони. Как же Марусе хотелось самой попробовать все эти премудрости!
И вот уже Маруська стоит на табурете, а бабушка терпеливо смотрит, как небольшой, под её ладошку, сечкой стукает внучка по листьям, и вспоминает, как в родительском доме когда-то давно сама вот так вот слушала свою бабушку, рубя капустные листы этой детской сечкой, купленной дедом специально для нее...
Читать ещё про Марусю
#пестряредь_про_марусю