Глава 20
Официально о строительстве коммунизма было объявлено на XXI съезде КПСС, который проходил с 27 января по 5 февраля 1959 года. На этом съезде был принят новый, на этот раз семилетний, план развития страны. В движении к коммунизму определялись три направления: всемерное стирание классовых различий, борьба с «пережитками капитализма» (религиозным мировоззрением и частной собственностью) и создание материального изобилия.
О каком изобилии шла речь, я, как и многие другие, не понимали. В стране не было дорог, не хватало автотранспорта, стройматериалов, не доставало продуктов питания. Сахар и все крупяные изделия я доставал только из-под полы, а остальное население не видело вовсе.
Борьба с частной собственностью и попытки стереть все классовые различия, в первую очередь ударяли, как правило, по деревне. Служащие не имели право держать в своём хозяйстве коров и прочую живность. Упор делался на коллективное хозяйство, то есть, колхозы. А где брать молоко? На этот вопрос ответа не было. Больше всего от этого новшества пострадали служащие, проживающие в райцентрах.
С каждым годом популярность Хрущёва падала, недовольство нарастало. Летом 1958 года, будучи в Саранске, мы с женой покупали сахар у спекулянтов – в магазинах его не было, а Хрущёв вместе со своим правительством всё азартнее вели разговоры о переходе к коммунизму!
Новый 1958-59 учебный год начался в школе по-старому. Единственными новшествами было введение новой классной комнаты и уроков труда с 5-го класса. Мастерская для мальчиков была размещена в коридоре второго учебного корпуса, который размещался рядом с теперешним зданием сельского клуба. Уроки труда поручили вести учителю литературы Ширчкову Ивану Прокоповичу. Он неплохо справлялся с этим поручением.
Решения XXI съезда КПСС не внесли сколь-нибудь больших перемен в жизнь школьных коллективов, за исключением увеличения пропагандистской шумихи по изучению решений этого съезда.
Надо, правда, отдать должное тому, что цены на все товары были стабильными, и зарплата оставалась на том же уровне.
Свою дочь Нину зимой 1959 года мы готовили к поступлению в первый класс. Для нас это было довольно значимым событием. Дети взрослели, становились ответственнее. Я приближался к тридцати годам. К новой семейной обстановке я привык, свыкся с тем бытом, который окружал меня, привык к деревне, к её тишине и неустроенности. Нам казалось, что лучшего и желать нельзя.
Приезжая в Саранск на сессию, мы жили в таком же доме, как и в деревне, только в гораздо больше тесноте. В то время Саранск и представлял собой большую деревню – 90% его населения проживало в частных домах с печным отоплением и выносными туалетами. Наш дом в Петровке казался нам райским местом: здесь было светло, тепло, спокойно и уютно.
С нетерпением ждали мы расширения жилплощади и появления хороших надворных построек. Наш дом, о котором я так много пишу, к тому времени представлял собой кирпичную коробку с внутренней площадью 36 квадратных метров. В нём размещалась русская изба, отгороженная кухня, маленькая печь для постоянного обогрева, хорошо отструганный сосновый потолок из хорошо отстроченных липовых досок. Всё это было свежим, новым – здесь хорошо дышалось.
Всего на этой площади проживало шесть человек: двое детей, Нина и Галя, моя мама, сестра Маша и мы с женой – то есть, четверо взрослых и двое детей. Нине было шесть лет, Гале – три. По меркам того времени у нас была маленькая семья. У других жителей детей было по пять-шесть человек.
Из мебели в доме было две кровати, стол и шесть венских стульев. Вся несезонная обувь и одежда хранились в амбаре в хороших укладках-сундуках больших размеров. Поэтому в доме было просторно и уютно, не было загромождённости.
Летом 1959 года был сделан деревянный пристрой площадью 25 квадратных метров. Весь дом, вместе с частью крёстной, был подведён под железную крышу, а надворные постройки подведены под тёсовую крышу. И этим же летом весь дом был отштукатурен и покрашен известковой краской. Наш дом стал лучшим во всей округе. Таким он сохранился и до сих пор, только покраска пооблезла, да крыша немного просела. Хотя, естественно, по теперешним меркам, он уже не смотрится так, как раньше.
Позже я сделал к нему ещё один пристрой, и площадь дома составила около 90 метров. Вся наша семья была довольна расширению площади. Теперь мы с нетерпением ждали электрификации села. Хотя, и при керосиновых лампах нам было неплохо.
Пока я жил в деревне, все мои силы, деньги и энергия были направлены на благоустройство дома, надворных построек и других помещений хозяйственного назначения. Казалось бы, я должен получать от всего этого удовлетворение, но это было далеко не так. Путь, выбранный мною для благоустройства дома, был ошибочным.
Дело в том, что старый дом, планировка которого была в своё время предусмотрена под семейное общежитие, нельзя было приспособить под современное жильё. Надо было мне сломать отцовский дом и на другом месте построить новый, с современной планировкой. Такая мысль у меня появлялась, но стереть с лица земли гнездо, в котором я родился, у меня не хватило воли. Этот дом строил мой дед Иван Максимович и его брат Пётр Максимович Коротковы. Дух этих людей витал в его кирпичных стенах.
