Ровно 31 год назад произошло важное историческое событие – вывод войск 40-й армии СССР из Афганистана, который положил конец продолжительной войне. Картину, как последние колонны советской военной техники проходят мост Дружбы через реку Амударья вблизи узбекского города Термез, на экранах телевизоров наблюдали миллионы людей по всему миру. За 10 лет война забрала жизни более 15 000 военнослужащих, более 11 000 сделала инвалидами… Каждый, кто прошел тропами Афганистана, запомнил его по-своему. Что это было: страшное испытание, просто служба или жажда приключений? Об этом мы спросили у Александра Кононова, который около двух лет провел в Южной Азии.
1984-й. Начало
Александр Кононов, уроженец деревни Задубье Кормянского района, около 40 лет назад обрел новую родину на Рогачевщине. Отсюда его и призвали в ряды Советской Армии в апреле 1984 года.
– После окончания школы сразу захотелось работать, поэтому в 1983 году я приехал в Рогачев и устроился на завод «Диапроектор», – начал рассказ Александр Владимирович. – От военкомата меня направили в Жлобинский ДОСААФ получить военную специальность, я отучился на водителя-механика МТЛБ (многоцелевого транспортера легкого бронированного). В нем нет руля, управляется с помощью штурвала. После этого 11 апреля 1984 года меня призвали служить. Нас тогда 11 человек из Рогачевского района забрали, были вместе до самого Афганистана.
Сначала новобранцев отправили в Марьину Горку, где они ждали распределения.
– Мы там пробыли две недели, я сразу попал в артиллерию, – продолжил собеседник. – После приехали так называемые купцы, которым нужно было набрать личный состав в часть, и нас всех забрали в Узбекистан, город Термез. Там находился учебный центр. «Карантин» длился три месяца. Там нас плохо кормили, хлеб был с жучками, еда горячая, не дотронуться. Только сядешь – слышишь команду: «Встать! Выходить строиться!» Успевали только хлеб с маслом съесть, после доставали консервы. Я там очень похудел, весил около 50 килограммов, откармливали потом.
После «карантина» рогачевских ребят отправили в Афганистан. 18-летний Александр сразу служил в городе Шинданд. И в первый же день у них прошло боевое крещение.
– Нас с аэродрома погрузили на машины, перевозили в полк по бетонной дороге, которая пролегала через Черные горы. Там попали под обстрел. А мы «зеленые», без оружия. Офицеры и старослужащие сняли нас с кузова и загнали под машины, сразу вызвали «вертушки» – отбились. Слава Богу, все остались живы, только двое старослужащих получили ранения. В Шинданд я прибыл в августе и по октябрь служил механиком-водителем в санчасти. Много раненых приходилось вывозить, морально тяжело было. Хотя, если честно, первых несколько месяцев вообще страха не чувствовал: юношеский задор, «войнушка»! А вот потом стал осознавать, что все серьезно, – поделился воин-интернационалист. – Чуть позже, когда погибли военнослужащие из гранатометного взвода, меня перевели туда служить гранатометчиком, после – старшим стрелком. А через полгода я стал механиком-водителем БМП-2 (боевой машины пехоты). Выезжали в рейды, раз в месяц – на боевые действия. Здесь уже очень хорошо кормили! Даже мясо кенгуру давали – сладковатое на вкус.
После Шинданда Александра Кононова направили в другую точку – город Гиришк. Там ему приходилось охранять дорогу «Гиришк – Кандагар».
– Этот участок дороги в 100 километров охранял один наш взвод. Мы сопровождали колонны, советников. Было опасно, часто случались подрывы, – все глубже погружался в воспоминания Александр Владимирович. – Однажды подорвался и я, как сейчас помню: 31 марта 1986 года. Мы сопровождали советников в Кандагар, а дорога была заминирована: туда встраивали обычную противопехотную мину, а снизу ставили канистру с тротилом. Все выжили, отделались контузией и ранениями. Я месяц пролежал в госпитале, и уже за штурвал не сел, заранее подготовил себе замену. Уволился 26 мая 1986 года. Потом парни рассказывали, что наши в рейд пошли – и очень много погибших было…
Впечатлили миражи и дети-подрывники
На удивление, нашего собеседника на чужбине очень впечатлила природа. И адаптация прошла относительно быстро и легко.
– Да, жарковато было, температура иногда поднималась до 50 градусов со знаком плюс, но там воздух сухой, в нашем климате это ощущается как 30 градусов. Я не помню, чтобы это приносило сильный дискомфорт, в конце вообще привыкли, – отметил ветеран войны в Афганистане. – Мы, белорусы, лучше переносили, чем, к примеру, таджики или туркмены. Плохо то, что во время адаптации малейшая царапина могла привести к язве. В принципе, то же происходило сразу, когда вернулся на Родину, – организм перестраивался. Но там так красиво! В горы на 1,5 километра поднимаешься – луна светит такая огромная. Очень завораживает! Весной красота вокруг! Кажется, летом жара, одни песчаные бури кругом, а потом все расцветает. Бури все сметали, мы не раз в них попадали. Накрывает полностью, как на фото или в фильмах. Страшно ли? Нет! Катится с горизонта сплошная темно-коричневая стена – ложишься, закрываешься в машине и ждешь. А еще там очень красивые миражи! Интересное оптическое явление: то город можно увидеть, то что-то необычное.
В Шинданде солдаты жили по 26 человек в палатках, когда холодно, отапливали «помещение» буржуйками. Когда жарко, молодые заполняли окна верблюжьими колючками и поливали их водой, чтобы веяла прохладой. Но весной и осенью температура за сутки варьировала от 0 градусов до +50 °C. В Гиришке советские военнослужащие вместо палаток строили себе глиняные домики.
– Наш взводный, старший лейтенант Кузнецов, любил ходить в засады – и нас водил часто, – вспоминал Александр Кононов. – Нередко приходилось ловить «духов», потом передавали их афганской милиции, а оружие сдавали в полку. Много наркотиков конфисковали.
По словам Александра Владимировича, местные жители относились к военнослужащим по-разному. Если в Шинданде вокруг не было враждебных аборигенов, наоборот, к солдатам обращались за помощью, то в Гиришке было опасно.
– Приезжаем в населенный пункт, дети бегают, тушенкой их угостим, начинаем отъезжать, взводный машет: «Стоять! Под машину!» Две-три мины находили постоянно, – добавил рогачевец. – Обязательно машины просматривали. Смотришь в бинокль за местными: днем он землю обрабатывает, а вечером идет с винтовкой на плече.
Дорога домой
В 1986 году, когда закаленный войной Александр вернулся в Рогачев, он вновь пошел работать на завод «Диапроектор», а через два месяца женился на соседке, с которой встречался до службы в армии. Светлана дождалась суженого, подарила ему двух детей, и сейчас они вместе радуются первым успехам своих внуков. Только почти 20 лет назад в трудовую книжку внесли вторую запись: слесарь механосборочных работ в закрытом акционерном обществе «Ремеза».
– Я никогда не сожалел, что служил в Афганистане. Это было нашим долгом: и интернациональным, и личным, – подытожил диалог наш земляк.
Елена УДАРЦЕВА.
Фото Раисы БОРОВОЙ и из архива
Александра КОНОНОВА.
Перепечатка текста и фотографий slova.by запрещена без разрешения редакции.