У прошлого есть один недостаток - его не изменить. И столь тривиальным тезисом можно объяснить желание людей выстраивать в воображении альтернативные цепочки развития истории. В частности, в военной ее части человек особенно падок на столкновения великих полководцев, вершивших завоевания в разное время, посему не имевших даже потенциальной возможности скрестить клинки.
Так и выходит, что вопросы, вроде "а что, если бы Чингисхан сразился с Наполеоном", часто будоражат любопытные умы. И надо сказать, разборы даже столь странного противостояния могут представлять вполне занимательное чтиво.
Вероятно, одним из первых представить альтернативу попытался древнеримский историк Тит Ливий в труде "Ab Urbe condĭta" (История Рима от основания города. Книга IX). Он столкнул одного великого полководца с целым государством.
Существует версия, согласно которой Александр, не умри он в свои 33 года, собрал бы огромное греко-персидское войско и пошел на Запад. Где, вероятно, предпринял бы попытку взять Карфаген и Рим. И в своей "Истории" Ливий вдохнул жизнь в эту версию: он не дал Александру спокойно погибнуть и отправил его, вслед за Востоком, завоевывать и Запад. И прежде чем перейти к его разбору, стоит напомнить, что историк трудился в начале I века, то есть в период Ранней империи. В то время как прославленный македонский царь сражался бы с Ранней Республикой. То есть с другим государством. В целом, сравнение Ливия двух противостоящих армий больше походит на философские измышления, но тем они интереснее.
В первую очередь историк берется за личность Александра Македонского и, не умаляя его полководческие таланты, замечает, что именно ранняя смерть на пике славы многое сделала для его репутации непобежденного. И в римской истории есть великие личности (Ливий приводит в пример Помпея Великого), которые, пройдя пик величия, из-за своего долголетия оказались ввергнуты в пучину несчастий. Александр же, опьяненный удачей, сопутствовавшей ему 10 лет, все больше становился похож на своего недавнего противника Дария III - на отягощенного золотом и богатством правителя изнеженных персов. И армия его также переняла персидские нравы и так мало сохранила от родной Македонии.
Касаемо численности сторон, Ливий пишет, что один Рим с его 250-тысячным населением мог выставить 10 легионов. Это без латинских союзников. Тогда же Александр мог переправить в Италию не больше 30 тысяч ветеранов-фалангитов и 4.000 конницы. А вести за собой армии азиатских народов разумный полководец не станет, так как они являлись скорее обузой, чем подмогой. При этом римляне бы сражались на своей территории и не испытывали, в отличие от завоевателей, проблем со снабжением и пополнением. Армия Македонии тем временем постоянно редела. Непосредственно на полях сражений у фаланг Македонского и вовсе нет шансов на победу: "неповоротливая фаланга не может одолеть маневренные манипулы" - решает историк. Закрепляя свой вывод результатами римско-македонских войн, в которых последние проиграли все крупные битвы.
Наконец, главной слабостью македонян того времени Ливий считает феномен одного великого полководца, на котором все, по сути, и держалось. И Рим одному гениальному царю македонян противопоставил бы целую плеяду способных полководцев, каждый из которых был знаком, как минимум, с военной теорией, передававшейся предками еще с основания города. Если Александр проиграет одну битву, то он проиграет войну. Если римский консул даже падет на поле боя, на его место придет другой, и война продолжится. И Ливий гордо отмечает, что Рим проигрывает сражения, но войны - никогда.
× Поддержите нас в телеграме: @battlez
Не забывайте ставить "пальцы вверх" и подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала