Мое Глубочайшее Почтение!
- С одной стороны, русский язык прочно связывает нас, россиян, с другой – разделяет, точно указывая на особенности речи и давая понять, откуда собеседник родом. За точку отсчета возьмем столицу-матушку-Москву - почти эталон речи. Хотя оговорюсь- в каждом регионе он свой и это нормально - где родился, там и говорить научился. По всей России кто-то «гэкает», «окает», «шокает», «акает», «цокает», «чокает» и даже противно «харкает», на асфальт, чего точно делать нельзя.
Прокатившись от Питера до Сочи, мы можем услышать разнообразный говор и склонения русского языка. Если с вами в поезде устроился коренной петербуржец – считайте повезло, вы восчувствуете верхушку языковой нормы, четкое проговаривание звуков, литературный стиль отсутствие говора. Например, слова «булочная», «бассейн», «конечно», произносятся как пишутся, тогда как москвичи норовят сказать «булоШная», «бассЭйн», «конеШно»… Но все мы это отнесем к старомосковскому говору, современные москвичи наотрез отказываются признавать сей факт, плавно выходя на орфоэпические нормы.
Но вот «лексикон» двух столиц, остается неизменным. Уже приевшиеся всем диалектизмы- парадные и подъезды, поребрики и бордюры, карточки и проездные, сахар и песок, хабарики (что верно) и бычки, булка и батон, труба и мобила - иногда кажется, что жители двух столиц сами запутались, что и как называть.
Но давайте, например, остановимся на слове пышка, которая в Москве – пончик. Берем словарь Ожегова, и видим, что пончик - это круглый, жаренный в кипящем жире пирожок, с вареньем или повидлом, а пышка - все же круглая булочка. Так что здесь петербуржцы правы. А вот московский вариант курица и гречка и петербургский кура и греча, являются абсолютными синонимами Хотя в Ленинграде, к слову, были в хождении оба варианта.
Уравниваем счет, мороженое вафельный рожок безусловно выигрывает в правильности формулировки, с абстрактным понятием- сахарная трубочка в Петербурге.
«Чэбурэки и виыно»
А вот кто всех понимает с полуслова - это сочинцы, где замес «южного» говора безграничен: кубанский диалект, украинский язык, армянский юмор и идиомы, абхазские просторечия и сочинское панибратство и открытость (любовь к ближнему), мягкость климата, паломничество со всей страны. Все это придает неповторимый колорит языку, который мы впитываем ушами на отдыхе. Сразу предупрежу, что сочинцы больше всего обижаются, когда мы произносим, в «Сочах», местные снобы недооценивают, что может и безграмотно, но зато с любовью!
«Коняк», «чьяча», «виыно», «чэбурэки», «чйурчхэлла», «паахваллаа»- именно в такой интерпретации в лабиринтах Адлера мы можем узнать, где продают драгоценные на отдыхе напитки и кушанья. Кстати, про анахроничное слово «кушать», которое вдруг захватило эпидемией все регионы и употребляется, почем зря, без оглядки прослыть невеждой, но есть одно хитрое правило, говорите только – «кушать подано» и не ошибетесь. В остальном «есть» и его синонимы.
Еще она отличительная черта - уменьшительно-ласкательная форма, присущая югу России и Уралу. На самом деле, диминутив пришел в города из деревень, а там в свою очередь, цепочка такой речи тянется еще со времен крепостного права. Вот тут, коренные москвичи и петербуржцы никогда не скажут - детки, мамочки, донечка, сыночка, доча, дочурка.
Проведем аналогию в употребление слов «дядя» и «тетя» по отношению к взрослым. Переселенцы в Москву послевоенного периода принесли традицию так называть всех посторонних. А ведь если вдуматься, то дяди и тети - исключительно родственники и никак иначе, а к собеседнику, как и в школе, ребенок может обратиться и по имени отчеству. Если маленький, то по имени. На улице, говорить «посмотри, тетя идет» - фамильярно, есть море синонимов. Только, умоляю, не «женщина», это грубое, обидное, с ужасными манерами обращение к любой даме. Я бы сказал «девушка», «дама», «барышня», «мадам», «милое создание» в конце концов. И раз мы заговорили о фамильярности, ни один москвич или петербуржец, не будет тыкать, даже первоклашке. А вот на юге это норма, и это скорее не амикошонство (бесцеремонное обращение), а просто люди хотят быть ближе и роднее.
Занятный случай по столкновению диалектов произошел со мной в Туапсе. Глядя искоса на нас с женой, милая девушка из Уфы не выдержала и спросила - А что у вас за странный говор?. Ленинградское чистое и четкое выговаривание звуков у нее вызвало удивление. Мы улыбнулись в ответ.
Мат - разлагает
Однако сегодня происходит стирание граней между Петербургом и Москвой, а, значит, и языковые нормы меняются, но остаются приоритетными для страны. Сегодня в двух столицах каноны разговорной речи задают все же не коренные жители, а прибывшие со всех уголков нашей необъятной Родины. Например, когда в столице в очереди я слышу - «Вы крайний?», я точно знаю, что человек вырос не в Питере. Слово «крайний» в русском языке носит специфическое значение. В шеренге солдат есть крайний, употребляют это слово и профессионально, суеверные летчики и парашютисты – «крайний рейс или прыжок». А вот у очереди есть начало и конец, то есть первый и последний, единственно правильно спросить - Вы последний?.
Теперь о грустном. Последнее время стилистический уровень разговорной речи у нас снизился, грубость и просторечия слышны повсюду. Книжно-литературный стиль уходит в прошлое. В связи с низким словарным запасом в моду вошла обсценная лексика (мат). Экспансия мата обуславливается просто - одним бранным словом можно заменить пять незнакомых литературных, а одним идиоматическим похабным выражением и целый абзац образцового литературного слога! При всем моем уважении к талантливому, эрудированному и образованному Сергею Шнуру, использующий мат в качестве инструмента пиара, но я считаю, что мат разлагает, влияет пагубно на здоровье, наносит вред окружающим, хотите выражать эмоции грамотно, читайте и повышайте уровень речи.