После событий в банке, с одной стороны, не увенчавшихся финансовым успехом, но, с другой стороны, приобретением друга и защитника, Мыслёнкин вернулся домой. Более того, в знак протеста Стократ Платонович забрал свои деньги с о своего депозита, чтобы не доверять их столь грубо оборвавшему его деловые начинания банку. В этом амбивалентном состоянии, готового в любой момент оборваться какой-нибудь причудливой заковыкой, Стократ Платонович и отошел ко сну, так сказать, впал в объятия всем известного Морфея, не очень-то утруждающего себя заботой об исключительной благостности сонных видений своих временных подданных.
Прежде приснилось нашему герою, будто он, будучи в отпуске, прилетел на один из курортов благословенного острова Бали, расположенного в не менее благословенной стране – Индонезии. Еще в полете Стократ Платонович, затаив дыхание, прочитал в одном из рекламных проспектов: «Бали — настоящая сказка наяву, прекрасный остров, покрытый террасами изумрудных рисовых полей и лесами из гвоздичных и коричных деревьев, усыпанных ароматными цветами. Удивительные, поистине волшебные музыка, живопись и танцы, причудливые храмы, ласковый шепот теплых океанских волн. Но самое ценное сокровище острова — его люди, невероятно красивые и умелые, с успехом сочетающие в своей жизни реалии XXI века и традиции предков. Бали, находящийся к востоку от Явы и занимающий площадь 5623 км², — один из самых маленьких островов обширного Индонезийского архипелага, но и один из наиболее важных для туризма. Большинство балийцев — индийцы, чьи предки жили в когда-то процветавшем индийском королевстве, владевшем Явой и остальным регионом».
Не успел самолет приземлиться в аэропорту, как немедленно к открытой двери комфортабельного борта подкатил самолетный трап, рядом с которым уже стоял открытый лимузин, в который и поместили Стократа Платоновича с выражением великого пиетета водитель и две очаровательные стюардессы, попрощавшиеся с ним страстными воздушными поцелуями. Не прошло и часа, как Мыслёнкин был привезен к месту своего временного жилища – просторному красиво оформленному бунгало, в пятидесяти метрах от которого мирно плескались бирюзовые волны Тихого океана.
Неимоверно возросшее от всех этих событий чувство собственного достоинства и соответствующая ему интуиция подсказали Стократу Платоновичу, что его неминуемо ждет нечто чудесное… и он не ошибся. Не успел он привести себя в порядок после длительного перелета, искупавшись в океанской воде небольшого, но очень милого бассейна, расположенного прямо внутри его вновь обретенного жилища, как открылась сбоку просторной залы, оформленной в староиндийском стиле, небольшая орехового дерева дверь, инкрустированная, драгоценными камнями, и прямо к его ложу подкатилась сама собой плоская бамбуковая тележка, наполненная неслыханно-невиданными явствами. Тут только Мыслёнкин почувствовал столь зверский голод, что набросился на еду так, как будто его не кормили целую неделю: он пихал себе в рот мясные и рыбные деликатесы, запивая их ароматными винами бело-розово-красных расцветок. После получасового гастрономического неистовства, Стократ Платонович откинулся на подушки и чуть было не вознамерился, как принято у нас, слегка вздремнуть…
Однако не тут-то было. Откуда-то со всех сторон полились звуки сладчайшей восточной мелодии, а из другой, тоже потайной двери, возникла фигура танцующей девушки в характерном туземном наряде. Она, выделывая самые замысловатые па, невероятно двигаясь руками, ногами, шеей, головой, плечами, животом и бедрами, все ближе и ближе подходила к ложу, на котором со смешанным чувством нескрываемого интереса, славянской робости перед красивой женской природой, накипающей мужской страстью и отчаянием женатого человека как змей на дорогой парче и лебяжьих подушках извивался Мысленкин. Естественная развязка неожиданной встречи с неуклонностью приближалась… как вдруг из еще одной потаенной двери бунгало выскочил смуглый мужчина с косой саблей и со всей силой всадил ее в разгоряченный бок Стократа Платоновича. Тот взвыл и проснулся, услышав над собой властный голос своей незабвенной Типочки: «Ты, чего храпишь как трактор? Повернись на правый бок и спи как интеллигентный, воспитанный человек», — потирая ушибленную о бок Мысленкина свою широкую длань, сурово проговорила Ксения Диогеновна.
Стократ Платонович еще долго лежал с открытыми глазами на своем продавленном диване, с негой переживая сказочные и сладостные сцены своего недолговременного пребывания на острове Бали. Он вздыхал, ворочался с бока на бок, тихо ругая самыми отборными словами свою боевую спутницу жизни, даже в первом приближении не обладавшей прелестями той женщины, которая приснилась ему в «курортном» сновидении.
Между тем Морфей вновь принял в свои объятия Стократа Платоновича, которому теперь уже снилось, будто он на самом деле есть трактор «Беларусь», стоящий в заведенном виде на зимней дороге в его родном садоводческом кооперативе. «Где же этот вечно оставляющий меня тракторист?» — думал Мыслёнкин, нелестно относящийся к представителям данного водительского сословия. Вдруг дверь трактора открылась и в кабину ввалился в замаслянном ватнике и с тяжелым запахом перегара злополучный тракторист с лицом, однако, интеллигентного Г. Грефа. Первым делом он сунулся в бардачок и выгреб из него все содержимое: нехитро собранный в пластмассовую коробочку обед, в народе именуемый тормозком, бутылку пива «Клинское», которую сразу же жадно опорожнил до дна. Потом стал озираться в кабине, и, обнаружив за шторкой пачку сигарет, вложил ее в карман ватника, предварительно вынув одну сигарету и прикурив ее от зажигалки, лежавшей на сиденье, и тоже положив ее к себе в карман. «Что это он тут расхозяйничался? – с возмущением подумал Мыслёнкин, — а если он начнет еще шариться под сиденьями, где я свои денежки прячу?» Не успел он так подумать, как новоявленный «тракторист», словно услышав слова «трактора», рывком поднял правое сиденье «Беларуси», пошарил под ним своей грязной рукой и вдруг удовлетворенно вскрикнул: «Да вот же они родименькие!», — схватил жесткой хваткой пакет с деньгами, выскочил из кабины и побежал вдоль дороги.
Далее в квартире Мыслёнкиных раздался душераздирающий крик, от которого Типочка пулей вылетела из своей спальной и остановилась как вкопанная перед Стократом Платоновичем, который стоял на коленях перед прикроватной тумбочкой и трясся крупной дрожью, нелепо размахивая руками и столь же нелепо бормоча: «Неужели это правда?»
«Что правда?»
«Он деньги у меня украл?»
«Кто, какие деньги?
«Тракторист Греф, мои деньги из банка?»
«Да успокойся же ты, вон же они у тебя в руках! Да какой еще тракторист через тебя переехал?»
Мысленкин, однако, не скоро успокоился, крепко прижимая к груди пакет со своими, взятыми с таким трудом из банка деньгами. Потом бережно положил их под подушку и забылся сном, но не праведника.
В следующем сновидении он занимался тем, что искал место, куда можно было бы надежно припрятать свои денежки и уж не беспокоиться за их судьбу. Сначала он положил пакет под старинный комод, низ которого прикрывал дубовый цоколь. Однако не успел он положить туда свое сокровище, как слева из под комода вылез кот Васька с мышью в своей вечно голодной пасти. Мысленкин вздрогнул от отвращения и вытащил пакет из «тайника». «Положу как я их в нишу под окном кабинета!» – радостно подумал он, и начал было пихать туда свои кровные, пока его не остановил шорох целого легиона разбегающихся тараканов. «Может в бачке унитаза? – мелькнуло в его голове, но тут же сработала четкая гуманитарная эрудиция: «Нет, нельзя! Будет как с Василисой из Булгаковской «Белой гвардии». Тут Стократ Платонович проснулся и стал громко чертыхаться: «Нет, это не жизнь. Бабло есть самое омерзительное зло на свете. Это кто-то гениально сказал, а я, не менее гениально, дополнил: лучше от них избавиться, но с особой пользой для себя, любимого. А раз так, то не съездить ли мне, правда, в Бали?! Да и пережить все хорошее реально и с пользой для души и тела, а не виртуально, с тоской и разочарованием. Эврика!!! Скажу Типочке, что получил приглашение на конференцию в Индонезию с публикацией в журнале с WEB OF SCIENCE!»
С этими мыслями Мысленкин и заснул, полностью успокоившись и почти счастливый.