— Пора братья за ум. Мне нужен достойный преемник, а не раздолбай! Я, видимо, перегнул палку со своим щедрым чувством вины. Ты приехал ко мне одним, и стал совершенно другим — безответственным, избалованным, наглым и ленивым. Нет, Александр, так продолжаться больше не может. Я устрою тебя к себе в фирму, будешь работать, учиться, накапливать навыки и опыт. Я слишком много сил вложил в это дело и не желаю, чтобы оно пустилось по ветру.
Вадим отчитывал сына, точно нашкодившего мальчишку. Саша, конечно же, злился от бессилия. Он не мог изменить решения отца, чтобы снова получать деньги от него. "Знал бы ты, папочка, как мы с матерью выживали без тебя". Саша не обмолвился ни словом о долге, потому что санкции отца могут усилиться из-за этого.
Долг был крупным. Красилову дали месяц, чтобы расплатиться, а если он не уложится в срок... лучше не думать об этом. Эти люди были опасными, и Саша знал и даже видел, как они расправляются с должниками.
Красилов не знал, что делать. За месяц он явно не сможет заработать той суммы денег. Тихомиров тоже ничем не поможет, поскольку тот живет на нищенскую зарплату, а связей у него уж точно не имелось.
Обращаться к кому-то из светского круга было нельзя, поскольку, во-первых, он запятнает фамилию, во-вторых, информация в том случае дойдет до отца.
Оставался один человек, самый близкий, которого он не так давно не то чтобы обидел, а просто уничтожил. Когда Красилов шел к этому человеку, он не рассчитывал, что ему даже откроют дверь, однако пессимистические ожидания, к счастью, не оправдались.
Маша впустила Сашу, что не могло его не обрадовать. Правда, он ожидал увидеть заплаканные глаза, осунувшееся лицо, волосы в беспорядке, но Маша выглядело вполне себе прилично.
Впервые Красилов не знал, как начать беседу. Маша казалась такой отстраненной и чужой. Его это очень напрягало. Вот ведь как бывает: сегодня не разлей вода, а завтра уже посторонние люди. Поступки поступками, желания желаниями, а последствия никто не отменял.
— Маш, я... ты прости меня...
— Проехали, — она не дала ему договорить, стоя к нему спиной. — Что случилось у тебя? Не просто так пришел.
Почему-то вдруг Красилова задело замечание. На минуту ему расхотелось рассказывать о своих проблемах, но иного выхода не было. Саша все в подробностях ей объяснил, в его голосе сквозило отчаяние, которое Маша давно не наблюдала.
— Согласна, проблема серьезная, но решаемая. Продай свои часы — больше половины вернешь. Вторую половину суммы я достану тебе, но в долг. Тебе, хочешь или нет, но придется начать работать у отца, чтобы вернуть уже мне долг, — Маша глубоко вздохнула, представляя, через какое унижение придется перейти ради этого человека.
Красилов хотел было обнять Ма
— Тебе надо выспаться. Завтра у тебя тяжелый день. Иди.
Маша старалась не показывать обиды, но Саша чувствовал ее. Она не простила, но согласилась помочь. Может, это первый шаг к примирению? Или это завершающий штрих их дружбы? Впервые такие мысли зародились в его голове, и Красилов серьезно озаботился этой проблемой.
Нельзя терять ее. Она... она столько сделала для него, столько выслушала, столько вытерпела. Даже сейчас не отвернулась, хотя имела полное право.
Слишком поздно он принял тот факт, что Маша действительно любит и любила его. Он бы не воспользовался, не сказал бы тех слов, не дал бы надежду той ночью. Красилов, как бы ни было глупо, старался не замечать, не принимать чувств, ведь это же в какой-то степени ответственность. Не нужна ему была такая ноша.
Когда Саша оказался в затруднительном положении, он посмел явиться к ней, а она приняла. От осознания сего факта проснулся давно замолчавший голос совести.
— Лучше бы она послала меня, — буркнул себе под нос Красилов.
***
Маша назначила встречу тому самому мужчине, с которым она не так давно встречалась и который ей изменил. Тот был невероятно доволен тем, что она ему позвонила: он несколько недель просил у нее прощения, хотел, чтобы Маша вернулась.
Они сидели за отдаленным столиком в ресторане. Константин вел себя любезно, делал комплименты, говорил, как рад, что она передумала.
— А с чего ты взял, что я вернусь к тебе? У меня есть просьба, — сказала она, поставив бокал с красным вином.
— Я весь во внимании.
— Мне нужна в долг эта сумма, — Маша написала на салфетке число. — Возникли кое-какие проблемы, и, боюсь, что без твоей помощи, вернее, без твоих денег, мне не обойтись.
— Расскажешь?
— Нет. Ты сможешь мне одолжить?
— Конечно, даже без возврата.
— Нет, тут дело принципа.
— Какая ты сегодня серьезная. Расслабься.
Но как тут можно было вообще расслабиться, когда было понимание того, что именно придется сделать, чтобы получить деньги. Несмотря на то, что Саша причинил ей огромную боль, Маша не могла оставить его в беде. Иногда ее бесила собственная доброта, от которой больше всего страда именно она.
Константин уловил ход ее мыслей и усмехнулся. Да, чего греха таить, у него был соблазн воспользоваться ситуацией, но взыграла некоторая мужская гордость: ведь он изменил Маше, так имел ли он право взимать с нее так называемую плату?
— Мария, мне ничего не надо. Давай просто хорошо проведем этот вечер за ужином.
Маша удивленно посмотрела на мужчину. Увы, многие люди привыкли жить мыслью, что за любую услугу, за любое доброе дело приходится платить, а если нет — значит, где-то таится подвох.
— С чего вдруг такая щедрость? — недоверчиво спросила она.
— Просто так.
— Просто так ничего не бывает.
— Поверь.
— Хм, из чувства вины, не так ли?
— Ты всегда была догадливой.
— Интуиция, хотя нет, — очевидность. Решил тем самым приглушить совесть.
— Возможно.
— Наверняка.
— Ты самая настоящая колючка, — с улыбкой произнес Константин: ему явно доставляла удовольствие их невинная перепалка.
— И что с того?
— А то, что меня это нереально привлекает.
— Вот как? Что ж тогда в другую постель побежал?
— Был глупцом.
— А сейчас прозрел?
— Да.
— Не смеши, — Маша бросила взгляд на часы. — Что ж, мне пора. Спасибо за ужин.
— Уходишь?
— Как видишь.
— Я подвезу.
— Не утруждайся. У нас была чисто деловая встреча. Ни намека на свидание, если ты еще не понял.
— Как жаль, как жаль.
— Когда ты сможешь дать деньги?
— Завтра переведу на карту.
— Отлично.
— Мы еще встретимся?
— Не думаю.
— А я думаю иначе.
— Что ж, это твои проблемы. Пока.
***
Маша отдала пачку с деньгами Саше. Он не знал, что сказать, не знал, как благодарить, а она не требовала никаких благодарностей. Долг настоящих друзей — помогать в беде.
Красилов о многом хотел ее спросить, но Маша торопилась на работу, поэтому сумела избежать расспросов.
Саша усердно работал в фирме отца. Было тяжеловато осваиваться и привыкать к новому режиму жизни, но он начал понимать, что это действительно необходимо для своего будущего и для будущего фирмы. Конечно, загубить такое детище приравнивалось к безумию и глупости, поэтому Вадим взялся за так называемое воспитание сына.
Александр буквально взрослел на глазах, становился серьезным. Практически всю зарплату откладывал на покрытие долга. С навалившимися делами он совершенно не находил времени, чтобы позвонить Маше, да и она, судя по всему, не слишком тянулась к общению.
Вадим, видя, как старается сын, решил все же тому помочь с долгом, о котором узнал от третьих лиц. Он добавил некоторую сумму, и Саша с этими деньгами отправился к Маше.
Его переполняло счастье: с долгом покончено, сейчас он увидится с Машей, не за горами Новый год. Чего еще надо для радости?
Дверь ему открыла не Маша, а какой-то мужчина. Саша на секунду допустил мысль, что ошибся квартирой.
— А где Маша?
Мужчина позвал ее. Девушка вышла в прихожую, завязывая полы халата.
— Привет, Саш.
— При-вет, — заикаясь произнес он. — Я... принес деньги.
— Отлично.
Молчание.
— Кто это? — не удержался и задал вопрос Красилов.
— Мой молодой человек, — не без улыбки ответила Маша. На щеках вспыхнул румянец.
— Как... как молодой... то есть... — он не мог подобрать правильных слов.
— Саша, мир на тебе не сошелся клином. Ты мне все ясно дал понять тем вечером. Лучше поздно, чем никогда раскрыть глаза. Больно, жестоко, но это можно пережить, в чем я лично убедилась.
— Но как так? Ты же всегда... была моей, — тихо-тихо проговорил Красилов, чувствуя себя донельзя глупо.
— Я никогда не была твоей в том самом смысле. Могла бы быть, но я устала, Саш. Ко всему прочему, ты разбил надежду, а какой толк сидеть над осколками, м?
— Прости.
— К чему извинения? У меня все хорошо, у тебя — тоже. Теперь мы оба счастливы, не правда ли?
— Правда.
— Вот видишь.
Красилов понял, что разговор окончен. Он вышел. Дверь с хлопком закрылась. Что-то оборвалось вместе с этим хлопком. Что-то резко перевернулось.
***
Новогодняя ночь. Тихомиров сидел возле окна в темной комнате с бокалом шампанского, разглядывая, как лопаются пузырьки. Несмотря на слова той женщины, Аня осталась при прежнем решении — никогда больше не сталкиваться. Она любила его, но помолвлена была с совершенно нелюбимым человеком, так что же ей мешает сделать шаг навстречу судьбе? Дмитрий не понимал. "Не хватает смелости? Совесть? Мораль? Что?!" — бесконечные вопросы сводили мужчину с ума.
Он приехал в Санкт-Петербург по неизвестному зову сердца, он нашел то, за чем, собственно, и приехал, но не смог завоевать своеобразное сокровище. Аня не готова была предать принципы даже ценой счастья.
Тихомиров планировал доработать год и вернуться в Киров. Что его держит теперь в Петербурге? Бессмысленная любовь? Пустая надежда? Это все можно оставить. "Не думаю, что если так называемая связь прервется, то погибели не миновать. Друг без друга мы не умрем", — уверял себя Дмитрий. Все равно отчасти он скептически относился к словам старушки.
Вдруг раздался звонок в дверь. Дмитрий никого не ждал. "Наверно, Саша пришел". Как-то не хотелось ему сегодня проводить праздничную ночь в компании друга.
Но на пороге стояла Аня, что стало неожиданностью. Волосы были растрепаны, на глазах застыли слезы, но на лице сияла улыбка. Без лишних слов она обняла Тихомирова и поцеловала. Он жадно отвечал на поцелуи, понимая, что теряет контроль над собой. Дмитрий чуть отстранил девушку от себя.
— Аня... вы... я...
— Тш-ш, не надо. Молчите. Я люблю вас, — она снова поцеловала его.
Тихомиров не находил желания противиться тому, что суждено. Эта ночь оказалась полна сюрпризов. Возлюбленные не могли оторваться друг от друга, наслаждаясь каждой минутой, каждым прикосновением и каждым поцелуем. На миг все заботы, проблемы, волнения остались где-то позади. Только он и она...
Утром они проснулись вместе. Аня лежала у Тихомирова на плече, смущенно улыбаясь, рисуя пальцем невидимые узоры на его груди. Новогодняя
ночь кончилась, пришло утро вместе с реальностью. Стоило Ане посмотреть на кольцо, как все настроение тут же исчезло.
— Может, уже расскажешь? — настоял Тихомиров, обнимая девушку.
Скрывать больше не было никакого смысла, и Аня поведала ему историю о долге отца, об угрозах в его адрес, о женитьбе по расчету.
— А я все ломал голову.
— Дмитрий... Дима, эта ночь была самой лучшей, говорю без преувеличения, но это ошибка. Самая приятная ошибка.
— Я найду способ помочь твоей семье.
— Слишком огромная сумма. Даже вообразить себе не можешь насколько. Послушай, больше всего я мечтаю быть с тобой. Я люблю тебя всем сердцем и, видимо, люблю не один век. Кирилл чужой мне человек, я для него лишь дополнение. Сложно его чувства назвать любовь, хотя он их именно так называет. С тобой я ощущаю себя на своем месте. Я должна быть рядом только с тобой, Дима, — она провела ладонью по его щеке. — Но жизнь отца, сам понимаешь, дороже.
— Не могу уже представить себя без тебя.
— Как и я.
— Останься ненадолго.
Аня, крепко прижавшись к Тихомирову, едва сдерживала слезы. Как тяжело расставаться, как тяжело второй раз отпускать судьбу, как тяжело прощаться с последним шансом.