Что мы знаем о гладиаторах? И много, и мало. О них в свое время было сочинено множество мифов и легенд. Чаще всего гладиаторов изображают несчастными рабами, которые каждый день тренируются в убийстве себе подобных, а все оставшееся время содержатся в клетках, откуда их выпускают на арену, лишь для того, чтобы пролить кровь на потеху римской толпы. Но так ли это было на самом деле? Попробуем разобраться.
Ритуал, превратившийся в потеху
Прежде всего стоит отметить, что традицию проведения гладиаторских боев римляне позаимствовали у своих соседей – этрусков. Именно они на могилах соотечественников устраивали поминальные кровавые игрища – тризны. Этруски заставляли пленных или преступников сражаться друг с другом, считая, что пролитая при этом кровь будет благоприятно принята душами умерших. Любопытно, что такие же традиции проведения погребения придерживались и древние славяне. Правда они на своих тризнах сражались между собой тупым оружием, или бились на кулаках, считая, что этим зрелищем воинского мастерства они радуют души погибших или умерших воинов. А римляне позаимствовали этот обряд довольно поздно. Впервые о нем упоминается в 264 г. до н.э. Античные историки зафиксировали, что сыновья Брута Перы устроили в память отца бои гладиаторов. Зрелище доселе невиданное в «Вечном городе» показалось его жителям настолько необычным и захватывающим дух, что в летопись Рима внесено было и число в нем участвовавших – три пары, и место, где сражение («гладиаторские игры») происходило – на Коровьем рынке. Со временем римляне увлеклись этим кровавым шоу, и они стали устраивать их не только в качестве ритуальных обрядов, но и просто, как красочное зрелище. Часто они продолжались в течение нескольких дней, и в них принимали участие уже десятки гладиаторов. Впрочем, римляне не забывали про связь между гладиаторскими играми и тризнами. Они часто называли их «погребальными играми». Многие богатые и знатные жители Рима устраивали их в память своих близких. Например, Юлий Цезарь, в память своего отца, и в память дочери. Октавиан Август – в память Агриппы, своего зятя.
Но все же чаще всего гладиаторские игры были только зрелищем, с которым по увлекательности мало что может сравниться. Римский комедиограф Публий Теренций Афр в прологе к одной из своих комедий рассказывает, как на первом представлении ее (164 г. до н.э.), когда разнеслась весть, что «будут гладиаторы», театр сразу опустел: все понеслись сломя голову смотреть их поединки. В 105 г. до н.э. гладиаторские игры вводятся в число публичных зрелищ. С тех пор государство возложило на своих магистратов заботу об их устроении.
«Хлеба и зрелищ!»
Гладиаторские игры быстро стали и в Риме, и по всей тогдашней Италии любимейшим зрелищем для охочего до подобных зрелищ плебса. Это должны были учитывать те, кто хотел сделать политическую карьеру. Например, Юлий Цезарь в 65 г. до н.э. дал игры, в которых приняли участие 320 пар гладиаторов. Его соперники по политической борьбе изрядно струхнули — страшны были не только бойцы-профессионалы, которых Цезарь приобрел для этих игр, но и то, что блистательные игры, проведенные с таким размахом и блистательно оформленные, стали прекрасным средством добиться расположение народа и обеспечить себе их голоса на выборах. В 63 г. до н.э. по инициативе Цицерона был принят закон, запрещавший кандидату в магистратуры в течение двух лет до выборов «давать гладиаторов». Однако тогдашние богачи и олигархи быстро нашли способ обходить этот закон. Ведь никто не мог запретить частному лицу устроить их под предлогом поминок по своему родственнику, особенно если последний завещал своему наследнику устроить эти игры «на помин души». Все изменилось во времена Империи. Римские императоры не доверяли сенату и всячески отстраняли сенаторов от всех влиятельных и важных должностей. Ну, и от возможности использовать такое верное средство привлечь к себе сердца подданных, как гладиаторские игры? Обдуманно и последовательно начинают вводить ряд ограничений и запрещений. Октавиан Август разрешает устраивать эти игры только преторам, и не чаще двух раз в год. При этом максимальное число гладиаторов не должно превышать 120 человек. Роскошные гладиаторские игры могли давать только императоры. У них для этого были все возможности, и не было никаких ограничений. Октавиан Август во время своего правления давал игры восемь раз и вывел на арену 10 тысяч человек (в среднем по 625 пар в одни игры). Император Веспасиан Флавии выстроили огромный амфитеатр, ныне известный, как Колизей, и запретили частным лицам держать гладиаторов в Риме – это исключительное право императоров. Император Траян, празднуя в 107 году завоевание Дакии, дал игры, длившиеся четыре месяца; участвовало в них 10 тысяч гладиаторов.
«Потерянные люди»
Мы сегодня довольно много знаем о гладиаторах и гладиаторских играх. Правда, о последних больше, чем о первых. Кто же такие – гладиаторы? Состав их был весьма пестрым. Среди них были и свободные люди, но в большинство своем все же рабы. Хозяин имел право продать своего раба ланисте (владельцу школы гладиаторов). Чаще всего это было наказанием. Только император Адриан запретил подобную практику: теперь раба можно было отправить в гладиаторскую школу только с его согласия. Если раб совершил какое-то преступление, то хозяин должен был привести магистрату причины, по каким он хочет сделать раба гладиатором. Гладиаторская школа, рудники и каменоломни были в древности двумя видами каторги, причем гладиаторская школа считалась более тяжелой. Только смертная казнь была страшнее. Преступников, осужденных по суду, – убийц, поджигателей, святотатцев – сюда и отправляли. Иногда участь эта ожидала и военнопленных. Причины, толкавшие свободных людей идти в гладиаторы, были разные. Бедняк шел для того, чтобы получить гарантированную ему пищу и крышу над головой, любителя острых ощущений прельщали красивые доспехи и блеск будущих побед. Но многие забывали, какую цену они должны были заплатить за это. А цена была страшная. Человек, определившийся в гладиаторы, навсегда утрачивал свое гражданское достоинство. Он не мог выступать в суде защитником или свидетелем, его не всегда удостаивают пристойного погребения. И законодательство старается образумить глупца, жаждущего выйти на арену. Доброволец должен объявить народному трибуну о своем желании идти в гладиаторы, назвать свое имя и возраст. Трибун мог не согласиться с таким желанием, если находил добровольца по физическому состоянию негодным для гладиаторской службы. Сумма, которую ланиста вручал при заключении первого условия, не должна была превышать 2 тысяч сестерций. И за эту жалкую сумму продавать свою жизнь и честь? Если доброволец упорствовал, ему предлагалось подписать условие, заключаемое с ланистой, и он был обязан перед магистратом произнести клятву, превращавшую его формально в раба; в этой клятве он признавал за ланистой право «наказывать его огнем, связывать, бить, убивать мечом». Ремесло гладиатора было презренным. Свободный человек, добровольно поступивший в гладиаторы, оказывался в положении почти раба. «Замаранный человек, достойный своей жизни и своего места», – говорит о гладиаторе поэт Луцилий (II в. до н.э.). Цицерон называет их «потерянными людьми». Ювенал считает гладиаторскую школу последней ступенью человеческого падения.
Любимцы публики
Но это только одна сторона медали. Была и другая. О гладиаторах говорят с восхищением в мастерских ремесленников и в особняках сенаторов. Поэты пишут о гладиаторах стихи, художники и ремесленники увековечивают в своих работах эпизоды из их жизни, женщины из самых знатных семей в них влюбляются, и мечтают стать их любовницами. Сыновья сенаторов берут у них уроки фехтования, императоры спускаются к ним на арену. Достаточно просмотреть тома надписей из одних Помпей, чтобы убедиться, какой живейший интерес вызывают к себе эти люди: все знают их имена, их карьеру, на стенах рисуют гладиаторов, обсуждают подробности их поединков. И гладиаторы отнюдь не стесняются своей профессии. Наоборот, они гордятся ею. В их эпитафиях постоянно упоминается, к какой категории бойцов принадлежал умерший (мурмилон, «фракиец», ретиарий), какое место занимал в ней. В гладиаторской школе имелась своя иерархия. Новичок, еще не выступавший на арене амфитеатра, назывался «новобранцем»; после какого-то очень небольшого числа сражений – может быть, даже после первого поединка – он становился «ветераном». Внутри каждой категории (мурмилоны, «фракийцы», ретиарии) людей группировали в соответствии с их силой и умением. Было пять гладиаторских рангов. Гладиатор по мере усовершенствования повышался в ранге. Ранги эти назывались palus, и в гладиаторских надгробиях родные или друзья не забывают упомянуть, что умерший был гладиатором первого или второго ранга (третьим, не говоря уже о следующих, хвалиться было нечего). Эпитафии сообщают, что такой-то был «доктором» (наставником в школе гладиаторов), а такой-то «получил меч» (получил свободу). Часто называется число поединков, в которых гладиатор бился. Иногда дается весь его «послужной список»: Фламма сражался 34 раза; одержал 21 победу, 9 раз «был отпущен стоящим на ногах» (когда зрители признавали обоих соперников достойными жить, и отпускали их еще до завершения поединка), 4 раза помилован. Официальной наградой победителю была пальмовая ветвь, с которой он пробегал вокруг арены, но, кроме нее, получал он дары и более существенные. Устроитель вручал ему денежную награду, обычно на дорогом подносе, который тоже оставался в собственность победителю. Иногда еще щедрее одаряли гладиатора зрители: требовали для него свободы. Иногда награда была меньшей, но тоже не малой: победителя «опоясывали мечом» – вручали ему деревянный меч вроде тех, которыми фехтовали в школе. Гладиатор, получивший этот знак отличия, освобождается от выступлений на арене. Он остается в школе, помогает «докторам», а чаще всего выступает в роли судьи. К услугам гладиаторов были повара и врачи, гетеры. То есть, жили гладиаторы гораздо лучше обыкновенных рабов. У гладиатора был свой кодекс чести: он считал недостойным для себя сражаться с противником более слабым; с равным ему он бился до последнего и предпочитал смерть бегству; струсить перед противником, бежать от него – это покрыть себя несмываемым позором. Уже в наше время учены провели исследование останков гладиаторов, и пришли к выводам, что гладиаторские бои были не такими жестокими, как принято думать. В гладиаторских поединках действовали строгие правила, и это означало, что бойцы получали намного менее тяжелые раны, чем на полях сражений. Только слабый духом, выходя на арену, думает о смерти. Арена – это то место, где во всем блеске можно показать свою отвагу и ловкость, свое мастерство и хладнокровие. И гладиатор жаждет этого. Сенека вспоминает мурмилона Триумфа, который жаловался, что при Тиберии редки гладиаторские игры: «зря пропадают лучшие годы!». И еще одно, неизвестное о гладиаторах. Они были надежной личной охраной в страшное время конца республики, когда в Риме царила смута. Лица, захваченные борьбой партий и стремившиеся к власти, держали их именно с этой целью: были они и у Суллы, и у Цезаря, и у Катилины.
Врезка
Почему же тогда было столько запретов на выступление для "благородных" граждан, но несмотря на них они постоянно появлялись на арене. Даже сенаторы. По римским источникам желающих было достаточно много. На них даже писали эпиграммы - но всё без толку. Во время одной из игр, устроенных Цезарем, патриций и адвокат, бывший до этого сенатором, до тех пор наносили удары друг другу, пока оба не упали замертво. Луций, брат римского полководца Марка Антония (82–30 гг. до н. э.), выступавший в Малой Азии гладиатором и обычно перерезавший своим противникам горло, был вынужден не раз сносить обидные насмешки Цицерона в свой адрес. Тацит: «Строго стали следить за тем, чтобы римские всадники не участвовали в гладиаторских играх на арене и не унижали свое достоинство." Август в 38 г. до н. э. запретил сенаторам, а немного позже и всадникам выступать в качестве гладиаторов, правда без особого успеха. Ибо девять лет спустя на арене вновь появился сенатор, а в 11 г. н. э. пришлось отменить запрет для всадников.
Статья размещена с письменного разрешения автора Александра Петровича Харникова. Перепечатка, копирование возможно только с личного разрешения автора. Постоянное месторасположение писателя ТУТ.