Россия во второй половине XV—XVII веках на западе граничила со странами, армии которых имели сильную артиллерию и солидный опыт в деле взятия укреплённых городов (речь прежде всего про Речь Посполитую и Швецию). Поэтому Российское государство в этом регионе старалось возводить мощные крепости, способные выдержать долговременную осаду и устоять под ударами вражеских огнестрельных орудий. О некоторых фортификационных особенностях данных крепостей и пойдет речь в этой статье.
Общие тенденции строительства
В XV веке пушки стали всё чаще и чаще использоваться при осадах. Ближе к началу следующего столетия они практически полностью вытесняют метательные машины. Данное обстоятельство приводит к существенными изменениям в крепостном зодчестве. Чтобы соответствовать новыми военно-техническим требованиям, Россия по всей своей территории (в особенности на северо-западе) разворачивает масштабное крепостное строительство: активно возводятся новые укреплённые пункты (Ивангород) и полностью перестраиваются старые крепости (Новгород, Ладога, Ям, Копорье, Орешек).
Со второй половины XVI века в связи с разыгравшейся Ливонской войной Россия стала уделять ещё больше внимания обороне своих западных границ. Во-первых, модернизируются стратегически важные каменно-кирпичные крепости — Ивангород, Псков, Смоленск. Во-вторых, после завоевания русскими войсками в 1563 году Полоцка для закрепления прилегающей территории разворачивается строительство ряда небольших дерево-земляных крепостей — Усвята, Озерища, Сокола, Суши и др.
Однако в XVII веке Россия, обременённая тяжёлым наследием Смутного времени, была вынуждена снизить свою активность в деле крепостного строительства. По Столбовскому миру со Швецией 1617 года страна потеряла ряд сильнейших крепостей: Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корелу. По Деулинскому договору 1618 года Россия уступила Польше города, расположенные в Смоленских и Северских землях. Так что обороноспособность региона приходилось поддерживать в основном за счёт таких городов, как: Псков, Изборск, Гдов, Порхов, Остров, Великие Луки, — чьи крепостные сооружения относились к более раннему времени и на всём протяжении XVII столетия практически не усовершенствовались.
По сути, за весь этот период на северо-западных рубежах страны была построена лишь одна новая крепость — Олонец. Чуть лучше обстояли дела на юго-западе. Важным форпостом в этом направлении стал Севск, укрепления которого были перестроены в 30-х годах. В 60-х годах там была построена ещё одна достаточно мощная крепость — Суджа.
Валы
Роль высоких и мощных валов к этому времени стала постепенно сходить на нет. Стены многих крепостей стали строиться на ровном месте, ввиду прежде всего большей уязвимости высоких укреплений для дальнобойных огнестрельных орудий. Немаловажно и то обстоятельство, что искусственно насыпанные валы в большинстве случаев просто не смогли бы выдержать веса новых, более массивных, каменно-кирпичных фортификаций, что в конечном счёте привело бы к разрушению установленных на них укреплений.
Рвы
Рвы же, наоборот, продолжали использоваться повсеместно. Чаще всего их делали полностью земляными и в камень не одевали. В некоторых случаях заполняли водой. Профиль рва чаще всего был симметричным — с уклоном стенок около 30 градусов. Крутой откос задней стенки рва (эскарп) также применялся, но реже.
Ров отстоял от стены минимум на два метра. Чем выше была стена, тем дальше отодвигали ров. Делалось это для того, чтобы защитники могли беспрепятственно обстреливать ров со стен. Со временем, когда стали всё больше входить в практику навесные бойницы, необходимость в этом отпала.
Глубина и ширина рва зависели от характера крепости в целом. В небольших острогах ров выкапывали глубиной около 2 метров, шириной около 4 метров. В более значимых фортециях рвы были значительно шире и глубже. Например, по описи 1626 года известно, что глубина рва между Кремлём и Малым Земляным городом в Новгороде составляла приблизительно 10 метров.
Инженерные заграждения
Помимо рвов и насыпей, широко использовались и другие военные заграждения. На дне рва проводили ограду из частокола (тын, или палисад); по верхнему краю рва в один-два ряда на незначительном расстоянии друг от друга вкапывали обрубки брёвен (надолбы); пространство между рвом и стенами, а также дно самого рва по возможности утыкали мелкими заострёнными копьями (частиком).
Если характер местности позволял, то на подходах к крепостям устраивали лесные засеки (оборонительные сооружения из деревьев, поваленных вершинами в сторону противника). Например, подобные заграждения достаточно широко использовались русскими войсками на северо-западных границах во время Ливонской войны.
В качестве заграждения использовался и так называемый чеснок — кованные металлические звёздочки, состоящие из нескольких острых стальных штырей. Если подобную рогульку бросить на землю, то она упадёт одним штырём вверх, в то время как остальными упрётся в землю. Заграждение из множества разбросанного и хорошо замаскированного чеснока эффективно применялось против конницы во время обороны Троице-Сергиевого монастыря в 1608—1610 годах.
По задумке, все вышеперечисленные меры должны были препятствовать продвижению противника и делать его более уязвимыми для обороняющихся. Однако в неумелых руках заграждения, наоборот, оборачивались проблемами для защитников. Приблизительно так и произошло при осаде в 1580 году войском Стефана Батория русской крепости Заволчье. Колья частика были размещены таким образом, что польские воины смогли на них закрепить мешки с землёй, чем обезопасили себя от ружейных выстрелов с крепости во время подвода траншеи к стене.
Об остальных элементах фортификации русских крепостей, расположенных на северо-западных рубежах страны во второй половины XV—XVII веков (стенах, башнях, воротах и др.), расскажу в следующих частях.
Материалы по теме:
Косточкин В. В. Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI века
Ласковский Ф. Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. Часть I
Носов К. С. Русские крепости и осадная техника в VIII—XVII веках
Носов К. С. Русские крепости конца XV—XVII веках. Конструктивные особенности // Военно-исторический журнал. 2004. № 4
