Готический роман - одно из тех направлений в истории мировой литературы, которому удаётся даже спустя множество лет и значительную смену парадигм привлекать к себе внимание читателя своими сюжетными перипетиями и ни с чем не сравнимой атмосферой. Не менее интересны и обращения к его традициям в более поздней литературе, порой рождающие совершенно неожиданные произведения (чего стоит один "Монах" А. Арто, но о нём как-нибудь в другой раз).
Одним из таких примеров смешения стилей и является роман Эрнста Гофмана "Эликсиры Сатаны", опубликованный в 1815 году и являющийся скорее примером зрелого романтизма, в которой вклиниваются черты готики (в частности, всё того же оригинального "Монаха" Льюиса). В результате получается произведение необычайной глубины и увлекательности, затрагивающее практически все возможные темы, сгруппированные вокруг извечной борьбы в человеке сил добра и зла.
Сюжет романа и все злоключения монаха Медарда, в лучших традициях античной мифологии, оказывается результатом проклятия, тяготеющего над родом героя. Запутанные родственные отношения создают очень интересный эффект камерной истории, которая на самом деле географически разворачивается на территории двух государств. Кажется, что весь мир вращается вокруг единственного монаха. Подобный приём - типично античное отношение к фатуму, неизбежному и непреклонному, требующему исполнения приговора и лишь после этого согласного отказаться от преследования героя.
Вообще, отношения с античным наследием в романе занимает не последнее место. Итальянское происхождение Франеско позволяет Гофману набросать своеобразную картину общества эпохи позднего Возрождения, ищущего в античных божествах и античном искусстве истины и тем самым отворачивающихся от христианского искусства. Вкупе с критикой герцогского парка, этот эпизод создаёт интересное высказывание против тенденций к реактуализации искусства прошлого и повторения его образцов, наиболее ярко проявленной в начале XIX века (особенно в архитектуре).
Но ключевыми образами произведения, всё же, остаются персонажи мистико-религиозного толка, и вот здесь читатель и может оценить всю прелесть взаимодействия эстетики романтизма и зловещих готических образов. Сам по себе главный персонаж - монах, подвергающийся последовательным искушениям Сатаны - образ типично готический. Однако Гофман усложняет его, вводя в повествование таинственный эликсир и двойника персонажа. В этих элементах без труда узнаются романтические приёмы создания "второго мира", в котором и оказывается Медард. Бесспорное достижения Гофмана в том, что этот мир помещается внутрь персонажа.
Из двух фантастических течений немецкий писатель несколько неожиданно создаёт работу наполненную тонким психологизмом. Потеря ощущения собственного "я", чувства реальности, резкие перепады настроения. Перед нами повествование о сумасшедшем от лица сумасшедшего. Из-за чего все по-настоящему фантастические и нереальные события оказываются смазанными - они могут оказаться лишь плодом больной фантазии, на что есть намёки и в начале романа, когда только Медард видит таинственного Художника, или младенца Христа, играющего с ним.
При этом помещая всё мистическое во внутренний мир монаха, Гофман создаёт и его двойника, действующего в реальности, являющегося воплощением всех его худших намерений. Опять же интересно, что "ужасный двойник", совершает явно лишь одно преступление в самом конце романа, в то время как весь текст мы видим именно Медарда носителем того самого греха, выступающего по настоящему жутким персонажем, лицемерно добивающимся своих целей. В этом опять же проявляется очень сложная исключительно романтическая игра с реальностью.
Реальность эта оказывается подчинённой намерениям таинственных тёмных сил. С одной стороны, она исключительно художественна - уж слишком много в ней различных совпадений, оказывающих самое непосредственное влияние на поступки героев. С другой стороны, в этой художественности и заключается тот своеобразный ужас, который вызывает роман Гофмана - любой человек, становясь на место Медарда может почувствовать себя безвольной пешкой, чьи решения ни на что не влияют.
Наконец, напоследок стоит сказать несколько слов о религиозной составляющей романа. Здесь есть и размышления о природе святости и её истинной сути, и о божественной любви. Но, прежде всего, именно в религиозном ключе решается сама борьба добра и зла, вытекающая из наличия в человеке изначального греховного зерна. По сути, эликсиры сатаны становятся аллегорией первородного греха, искупление которого требует гигантских усилий практически всего человечества.
"Эликсиры Сатаны" - это произведение, которое не теряет своего очарования даже сейчас, когда с момента первой публикации прошло уже больше двух веков. Во многом за счёт того, что своеобразная мистическая атмосфера, граничащая с глубоким психологизмом ощущается очень современно, скорее в духе социальной фантастики XX века нежели готического романа XVII - XVIII века.