Первый рассказ цикла Лабух здесь.
Ленар – это мужское имя из тех, которые конструировали в период 30-х годов. Ленар – означает сокращенно Ленинская Армия. Я к этому имени привык, и оно мне очень нравится, потому что это имя моего учителя музыки в музыкальной школе. Этот человек был третьим посторонним человеком, из тех, которые приняли самое непосредственное, позитивное участие в моей судьбе.
Володин Ленар Кириллович – был первый человек, с которым я познакомился в музыкальной школе. Он был совершенно не похож на учителя музыки. Молодой, стройный с постоянной улыбкой на лице, он был уместен скорее в аристократическом салоне, но никак не в учреждении, предназначенном для воспитания и учения детей. Тон у него был не назидательным, а скорее дружеским, приятельским.
Смысл наших отношений определялся следующим: «Хочешь научиться играть как я? Тогда делай, как я!». Довольно быстро я понял, что этот доброжелательный и веселый человек, который ни разу не ругал меня, а только сильно расстраивался, когда у меня что-нибудь не получалось довольно быстро стал повышать мой класс игры на валторне.
В нашем классе училось несколько человек. Один из них был, как раз тот парень, из-за которого я захотел играть именно на валторне, а еще был мой приятель Аркаша, с которым мы играли в духовом оркестре. Первым делом я спросил Ленара: «Смогу ли я когда-нибудь научиться играть, как тот старший мальчик». Ленар серьезным тоном сказал мне, что задатки у меня лучше, чем у того мальчика, а смогу ли я играть также или лучше, зависит только от меня.
Первым делом он обнаружил у меня «горловую вибрацию» и сказал, что это очень ценно и это надо развивать, на что я опрометчиво кивал головой. У валторны помимо трех игровых вентилей обычно есть понижающий кварт вентиль. Этот кварт вентиль можно использовать для транспозиции (игре в иной тональности), но можно и использовать постоянно. При этом в звуке валторны возникает баритоновый оттенок и исчезает голосовая окраска тембра.
Те, кто попробовал играть с кварт вентилем, обычно с него не слезают, так как при этом меньше устаешь, и, кроме того, повышается техника. Ленар категорически запретил мне пользоваться этим вентилем, так как: «При этом ты не будешь ничем отличаться от сотен других валторнистов». Соответственно, чтобы держаться с Аркашей на том же уровне мне приходилось заниматься много больше.
Время от времени Ленар уезжал на гастроли (он работал в оркестре Московской Государственной Филармонии) и перекидывал меня своим коллегам по воспитанию. Анатолий Ильич Базаров – преподаватель по классу трубы был крупный дядька с очень суровым лицом и я его поначалу побаивался. А уж рявкал он на своих учеников так, что я вздрагивал. Однако ко мне он относился очень терпимо и ни разу не повысил голос, хотя требовательным был не меньше, чем Ленар. Анатолий Ильич был отличным музыкантом, и его ученики всегда были на голову выше учеников других музыкальных школ.
Вторым, кому перепоручал меня Ленар, был Самуил Львович Трахтеров – преподаватель по классу кларнета. Ученики за глаза звали его Сэм. Сэму как-то все нравилось, что я делаю, он никогда не делал мне замечаний, а меня это в целом не устраивало.
Занимался я много и с удовольствием. Результат, правда, тоже был налицо. Всегда, когда нужно было продемонстрировать лучшие достижения нашей музыкальной школы, меня выставляли на концерт. Играя в духовом оркестре на свежем воздухе, я, как и прочие оркестранты, «развил себе дыхалку». Это умение дышать с использованием диафрагмы и умение обеспечивать высокий напор воздуха при выдохе. Хотя ростом меня Господь обидел, и инструмент в моих руках казался неоправданно большим, звуком я легко наполнял огромный концертный зал. «Много шума из ничего» - это про меня.
Впервые выступая перед концертной комиссией с Грезами Шуберта, я так напрягся, что у меня заболел затылок, и я очень плохо сыграл. Ленар же ничуть не смутился и гарантировал отборочной концертной комиссии, что мое выступление будет гвоздем программы. Меня включили в концерт.
После этого Ленар вместо репетиций повел психологическую обработку: «Что такое публика? Это сборище дураков, которые не понимают не только техники игры на валторне, но и музыки, как таковой. Ходят они на концерты, только для самоутверждения, чтобы одобрительно хлопать тому, что сами они делать в принципе не умеют».
В итоге мы с ним договорились о следующем. Когда я выйду на сцену, то буду играть не для публики, этого сборища идиотов, а для Ленара, который будет стоять рядом с софитом на галерке. Смотреть я, естественно, буду тоже только на него, и, если я хорошо буду играть, то он будет кивать мне головой. После такого промывания мозгов в моей голове все встало на свои места. Мы даже прорепетировали с Ленаром такое выступление на реальной сцене, и у меня получилось неплохо.
Во время собственно концерта в зале был выключен свет, а рампа и софиты были включены. Я смотрел прямо на софит галерки, который слепил меня. Когда я начал играть, то мне показалось, что рядом с софитом я увидел Ленара и он кивал. Мой успех на концерте был потрясающим. Меня два раза вызывали на бис.
Я слышал, как Ленар после концерта сказал членам комиссии: «Я же говорил!» - на что ему ответили: «А мы и не сомневались». После этого первого, но на редкость удачного концерта, меня стали включать во все представительские концерты как гвоздь программы. Постепенно я привык к тому, что публике нравились мои выступления, и внутренне ругался на них, если они хлопали недостаточно активно. Известно ведь, «Публика – дура».
Уважаемые читатели ЗДЕСЬ, Вы можете скачать все байки целиком, в том числе еще и не выложенные в оригинальном варианте и без Дзен цензуры.
Спасибо, что дочитали до конца. Подписывайтесь на мой канал, и если Вам понравились байки, то ставьте «лайки».
С уважением, Лолейт А.Т.
Читайте предыдущий рассказ " Лабух. 6. Хорошему музыканту ... ничего не мешает" здесь.
Читайте следующий рассказ "Лабух. 8. Гимн великому городу" здесь.
Об авторе баек читайте здесь.