Из капсулы воспоминаний ведьмы
2.
… прячу купюры в карман. Пробираюсь в свое купе в надежде на спасительный сон – валюсь с ног от усталости. В моем купе вместо прежних соседей сидит официант из вагона-ресторана. Не очень хороший холодок побежал по спине. Знакомый такой.
— Присядь, Лидия.
Ага, толстяку я представилась Машей.
— Кто вы? – глупо притворяться дальше, когда кто-то называет меня настоящим именем, которым я не пользовалась с тех пор, как стала жить среди людей. Этот юный работник общепита с розовым лицом и ясными голубыми глазами — не человек.
— Да ты присядь… — он улыбается глазами. — Это не поезд, это ржавая консервная банка. Вот в царской России поезда были, так поезда, а не одно название, как сейчас… Довелось мне как-то в императорском вагоне ехать…
— Это все очень интересно, но мне бы хотелось узнать, кто вы, — перебиваю официанта. Я продолжаю стоять, держась за стол.
— Лидия, все наши поступки так или иначе определяют общее для всех будущее, — издалека начал он. — А поступки представителей нижнего света тем более...
— Не знаю, к чему вы клоните, но я давно уже просто человек. Так что все, что я сейчас делаю, никого снизу тревожить не должно.
— Да ты присядь, присядь, разговор будет долгим. — Он берет со стола бутылку воды, делает глоток и кивком указывает мне на полку. Я чувствую, как ноги мои становятся ватными, подкашиваются, и я едва не падаю —парень вовремя поддерживает меня и усаживает.
— Что вам надо от меня, черт возьми!
— Ну-ну, не надо так, всуе-то. А то… знаешь, как бывает. — Его лоб заблестел от пота — и это в полумраке купе-то. — Лидия, мы всем нижним светом пришли к решению, что ты должна вернуться к мужу. И чем скорее, тем лучше.
Прыснув, я заливаюсь неожиданным в этой обстановке смехом.
— И Марго… — он запинается, имя моей матери ни один мужчина не может спокойно произносить, — тоже так считает. Меня отправила она. Совет хотел призвать тебя лично. На, вот, это от нее, — из воздуха он достает письмо. Я беру конверт: дорогая лощеная бумага, шрифт с вензелями… да, это Марго.
— Мне совершенно не интересно, что там Марго мне написала. У моей матери больное воображение, — я начинаю злиться, впрочем, как и всегда, когда речь заходит о Марго. Мое сердце набирает темп, щеки пылают, дыхание сбивается. — Вы там с ума посходили? Я не могу вернуться, вы же знаете, что произошло. Он меня предал, у меня просто разорвется сердце, если я приближусь к нему хоть на 50 шагов! Я еле ноги унесла, корчась от боли всю дорогу.
— Ты так не переживай, этот момент мы уже уладили. Физически тебе больше ничего не грозит, и… ты остаешься человеком, так как ты и хотела. — Официант замялся. Глаза мои привыкли к темноте, и я вижу, как он прячет взгляд. — Навсегда.
— Что??? Что это значит — навсегда? Я не знаю, что вы там придумали, но мои планы поменялись, я собираюсь вернуть свой статус. И я уже начала работать над этим, — я резко встаю и делаю движение уйти вон из купе. Но слова нижнего заставляют меня остановиться на полдороги.
— Не подчинишься — просто умрешь. Исчезнешь. Будешь расщеплена. Завтра же. Так решил совет. Иди, Лидия, думай. До утра.
Мир в этот момент кажется неважным кадром из кино. Самое страшное, что парень не врет, я вижу пробившиеся сквозь светлые кудри рога. Нижние не могут врать в своем истинном обличье. Кроме ведьм. И то не всех. Марго, например, может.
— Письмо… — еле выговариваю я, отчего-то охрипнув, и протягиваю руку.
Продолжение