Лет десять назад я написал маленький рассказ и разместил его на форуме Алексея Экслера, уважаемого мною писателя и популяризатора IT-технологий. Я совсем забыл про этот случай и очень удивился. встретив мой рассказ на одном из оккультных форумов. Оказалось. все эти годы рассказ жил своей жизнью, Ему даже придумали название, его обсуждали, спорили. Занятно было оценить разницу во мнениях читателей: от симпатии до полного неприятия написанного. Я не знаю как связаться с администрацией Дзена, чтобы спросить. не против ли они публикации на своем ресурсе вещи , ранее уже опубликованной на другом форуме. Поэтому принимаю все риски на себя и публикую этот текст на Дзене. Вам решать, дорогие читатели, стоило ли оно того. Любой отклик приму с благодарностью.
Рассказ одной женщины про жизнь в оккупации.
Была она девчонкой семнадцати лет. Назовем ее Маша. В селе, где она жила была крупная машинно-тракторная станция и небольшой конезавод. Когда пришли немцы, в мастерских МТС они организовали завод по ремонту танков, а в конезаводе — ветеринарную лечебницу для своих лошадей.
Жила Маша со своей бабкой, нестарой еще, крепкой женщиной. И была эта бабка ворожеёй. Особых чудес не делала, но погадать, поворожить, боль заговорить умела. Повадился к этой бабке ходить пожилой немецкий фельдфебель, ветеринар. Придет вечером, принесет чего-нибудь к чаю, садятся они с бабкой за стол и общаются. Немец по-русски говорил еле-еле, бабка по-немецки — совсем никак, поэтому общались они молча. Сидели весь вечер и молчали, но Маша могла поклясться, что между ними шел мысленный диалог. Надо сказать, что Маше жилось при оккупантах не сладко. Девушка она была молодая, видная. Полицаи проходу не давали. Каждый норовил ущипнуть, а то и в угол уволочь. Особенно приставучим был солдат, шофер командира немецкой части. Тот за ней по пятам ходил. И вот, однажды не убереглась Маша и подстерег ее этот шофер в переулке. На ее счастье, в самый последний момент показался на дорожке фельдфебель — ветеринар. Увидел такое дело, как гаркнет. Солдат вскочил, руки по швам. У немцев чинопочитание в армии очень сильное. Фельдфебель для солдата — царь и бог. Отчитал ветеринар шофера и отправил вон. Маша ни жива, ни мертва. А фельдфебель ей говорит, с трудом слова подбирая, жестами себе помогая, что мол, я тебе сейчас помог, но всегда меня рядом не будет. Но я тебе одну вещь принесу, ты должна спрятать ее и никому не показывать. Тогда отвяжутся от тебя ухажеры.
Вечером, приходит ветеринар, как обычно, к бабке, а Маше маленький тряпичный узелок протягивает. Припрятала Маша узелок тот подальше, а на утро чудеса, да и только. Все село прошла, специально к комендатуре ходила, не обращают на нее внимания полицаи, как будто нет ее. А шофер тот вовсе перестал на глаза попадаться.
А надо сказать, что у немца-ветеринара была собака вроде сеттера. Очень умная, везде его сопровождала. И вот, однажды вечером, как обычно, пришел немец к бабке. И сидели они за столом особенно долго. А уходя, велел немец собаке здесь жить остаться. Попрощался с ней и за калитку вышел.
А рано утром налетели советские бомбардировщики на танковый ремонтный завод и раскатали его по кирпичику. Ветлечебнице тоже досталось, большие потери у немцев от той бомбардировки были, и ветеринар погиб.
Скоро пришла Красная Армия, и начались у Маши неприятности. Нашлись злопыхатели, донесли на нее, что, мол с полицаями гуляла, да и немцами не брезговала. Что главная подстилка она в селе была. Затаскали Машу на допросы. А разговор там короткий, никто ничего слушать не хочет. Фашистская шлюха и все тут. И совсем уже Маше светила Сибирь, да спохватилась. Проверьте, говорит, я ведь девственница. Отвели к врачу, то подтвердил. Очень все подивились этому обстоятельству. В селе мало кто похвастать мог тем же, оккупацию пережив.
Кончилась война, вернулись домой солдаты. Маша в самом расцвете сил — 23 года. Молодая, стройная, красивая, самое время замуж выходить, а у нее ни жениха, ни ухажера. Она и на танцы, и на вечеринки, никто из парней на нее внимания не обращает. Большинство подруг уже замужем, детей нарожали, а Машу как будто не замечают.
Вспомнила она тут про узелок от немца. Нашарила его за печкой, развязала, а там шерстинки какие-то, да травинки. Думала, думала, что с этим делать, да и в печке сожгла.
А на другой день ей опять на улице ухажеры проходу не давали.