Одна русская женщина примерно в пятидесятые годы приехала в Россию из Харбина. Тогда наше правительство дало возможность эмигрантам вернуться на родину. Вот она и воспользовалась.
Поселилась в Свердловске, вышла здесь замуж, и у нее родилась дочь. Короче говоря, освоилась на новом месте.
Дочь выросла, но никогда не говорила об эмигрантском прошлом своей матери. Не принято было об этом рассказывать.
Я познакомился уже с внучкой бывшей эмигрантки – преподавательницей. Мы вместе лет семь принимали вступительные экзамены в УПИ.
Она унаследовала от своей бабушки изысканность русской речи, правильную осанку и повышенный интерес к культуре. Мне это очень нравилось, и я сделал все, чтобы с ней подружиться. Но у нее была одна проблема: никак не получалось выйти замуж. Пообщается с молодым человеком, только-только дойдет дело до ЗАКСа, как все рушилось. Или потенциальный жених вдруг передумает, или она в нем разглядит нечто, несовместимое с принципами семейной жизни. А ей очень хотелось замуж и очень хотелось детей. Как-то я привез на работу свою дочь-дошкольницу. И эта дама смотрела на нее влажными глазами и угощала конфетами. Очень трогательно!
И вот, кажется, суровая судьба ей улыбнулась. После окончания Питерского университета у нас на кафедре появился молодой парень. Между ними искра промелькнула. Они ходили вместе в столовую, во время больших перерывов пили кофе где-нибудь в уголке и плечо к плечу уходили с работы.
Наши женщины, жадные до подобного рода событий, уже потирали руки – ждали свадьбы. Как вдруг произошло нечто!
В семье этой дамы сохранились уникальные вещи, вывезенные когда-то бабушкой из Харбина. В их числе – потрясающий по красоте фарфоровый сервиз. Как она мне рассказывала, «описать его словами нельзя». И этот самый сервиз молодой человек – кандидат в мужья – разбил – в мелкие осколки! Случайно, конечно. Делали ремонт, он вызвался помочь, чтобы, видимо, показать свою домовитость, и, когда доставал коробку с сервизом с антресолей, не удержался и грохнулся вместе с ним на пол.
Разбился не только фарфор. Разбились и отношения между ними. Они мгновенно общаться перестали. Парень решил, что сервиз ей дороже его – живого человека. Может быть, был прав. У него мама жила в Питере. Он собрал свои вещи и среди учебного года покинул наш город.
У дамы лицо оставалось каменным месяца два. Ни с кем не общалась. И только мне во время перекура поведала, что вместе с сервизом разбилась надежда на счастье. Я пожал плечами. Она догадалась, о чем я подумал, и сказала: «Сама себя не понимаю. Вроде не мещанка. Но, знаешь, я ничего никому объяснять не буду. И тебе не буду, хотя вижу, что ты этого ждешь». И перестали говорить на эту тему. Потом я ушел из УПИ. Ее встретил пару раз, причем как-то даже в Питере – на конференции. Она не замужем. В январе ей исполнилось 65.