Рассказ о музее в Шушенском из моего Живого журнала от 2011 года.
В этом посте будет много Ленина, фото сельского КПЗ и кабака, рассказ о крестьянине-депутате первой российской госдумы, но в основном — избушки-избушки-избушки...
Слово «Шушь» переводится с тюркских языков как «кость», сооответственно и Шушенское можно уместно перевести как «Костяное». Изначально Шушью называли реку, а уж от названия реки взяло имя и село. Которому суждено было колоссально прославиться и стать известным на весь коммунистический мир.
Ныне музей из политучреждения безболезненно стал скансеном.
Первые упоминания о селе известны с 1744 г., с 1822 — волостной центр Минусинского уезда (округа) Енисейской губернии. Долгое время, кстати, именовалось не «Шушенское» а «Шушское», что фонетически правильнее. А городской сайт и сейчас называется Шушка.Ру :)
Село Шушинское. въ 55 верстахъ отъ Минусинска къ Ю.-В.. на правомъ берегу Енисея; въ немъ каменная Петропавловская церковь, до 250 домовъ и до 1900 житедей обоего пола, приходское училище съ 40 учащимися, небольшая богадедьня, волостное правленіе Шушенской волости, квартира заседатедя 3-го участка, пристань и еженедельные базары, и вообще это село торговое и одно изъ самыхъ зажиточныхъ и богатыхъ въ округ.
Латкин Н. Енисейская Губерния. Прошлое и Настоящее 1892 г.
Ссыльных традиционно было много (и декабристы, и даже сам Буташевич-Петрашевский), хотя все равно с Минусинском не сравнить. Собственно, один из ссыльных и принес мировую известность действительно очень далекому селу.
Ну а пока к делу и к фактам.
Уехать в Шушенское от Абакана элементарно от все того же автовокзала. Примерно каждый час уходит автобус и спустя полтора часа (минуя знакомый нам Минусинск, очень красивое Тагарское озеро и нешуточный горный перевал с подъемом выше уровня облаков) вы высаживаетесь на совсем не сельском, а наоборот очень основательном автовокзале.
На этом.
Несмотря на восемнадцатитысячное население, Шушенское до сих пор поселок. С советских времен власти собирались сделать его городом и постоянно жители уклонялись от этой чести. В угаре демократии 90-х даже референдум проводили, но изменить настрой аборигенов не смогли. Жители видят какие-то выгоды именно в этом статусе и городом быть не хотят.
Как попасть к музею?
Надо выйти на площадь перед автовокзалом и найти дорожку, которая ведет налево наискосок. По ней вы и попадете на центральную площадь. Вообще, Шушенское очень живой и бодрый поселок — движение, люди, рынок, суета – совсем нет в нем сонности старого Минусинска.
Я почему-то представлял себе это легендарное место совсем по-другому — сплошной частный сектор, часть из которого огородили для музея, грязные неасфальтированные улицы и все такое прочее.
Это совсем не так, в центре стоят нестрашные пятиэтажки, потом коттеджи и только на окраинах крепкие сибирские избушки. Судя по музею, где собраны дома стодвадцатилетней давности, все очень и очень изменилось.
Центральная площадь - власть, клуб, церковь, музей.
Это ДК.
А это Петропавловская Церковь.
Церковь конечно восстановлена в последнее время, поскольку вообразить место ссылки Ленина с церковью было выше сил ортодоксальных партийцев. В Ульяновске например, снесли все, подчистую. Здесь же снесли нахрен в 1938 г. единственный сельский Петропавовский храм, хотя обожаемый в нем венчался.
Офис музея удивительно унылый и серый внешне. По одному на территорию не пускают, но народ, несмотря на будни, есть и ждать особенно не приходится.
Место модное, гости бывали разные.
А теперь — Избушки!!!
История:
Подержав 14 месяцев Владимира Ильича в тюрьме после приступа активного марксизма, власть решила отправить этого инсургента в Красноярск (но не на курорт, а в ссылку :), написав в сопроводительных бумагах местным властям — сами решайте где его держать в своей громадной Енисейской губернии, только чтоб ни в Европейской части России, ни за границей не появлялся.
Сведя знакомство с докторами Ильич заполучил справку о своей хилости и болезненности и, поэтому, поехал не на Север губернии (как многие другие), а на юг, в благодатный Минусинский округ. Казалось бы, это суровая Сибирь. Но под Минусинском, например, вызревают прекрасные арбузы. Да и здешние ссыльные сравнивали природу больше не с «ледяным адом» (как Туруханск), а почему-то со Щвейцарией и Италией.
Как человеку на попечении государства Ленину выплачивалось ежемесячно 8 казенных рублей. Много это или мало? Для крестьянина наличные бумажные или медные деньги были вообще делом полуфантастическим. Они у него появлялись, если он что-нибудь продавал (а не натурально менял, как и было, в общем, принято). Для ссыльных, не имеющих огородов и хозяйства, эти выплаты позволяли вести вполне сытую, но унылую жизнь. Поэтому люди поушлее старались устроиться еще на какую-нибудь работу (хотя для ссыльных почти вся госслужба, образование и здравоохранение были закрыты).
Надежда Крупская нам сообшает:
«Дешевизна в этом Шушенском была поразительная. Например, Владимир Ильич за своё "жалованье" — восьмирублёвое пособие - имел чистую комнату, кормёжку, стирку и чинку белья — и то считалось, что дорого платит ... Правда, обед и ужин был простоват — одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест — покупали на неделю мяса, работница во дворе - в корыте, где корм скоту заготовляли, рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, — тоже на целую неделю... В общем ссылка прошла неплохо».
Только деньги все равно были нужны — в основном на книги (книги тогда стоили очень дорого, тем более те, которые Ильич предпочитал читать). Где же государственному преступнику брать средства?
Сначала он просил (и получал в достатке) средства у матери, а потом, по ходу ссылки, и сам стал получать неплохие гонорары за свои актуальные и созвучные времени творения.
Вообще, несмотрю на гигантскую Лениниану, фигура матери, Марии Александровны Ульяновой (Бланк), осталась очень и очень таинственной. В семье старший сын оказался цареубийцей, средний обладал хваткой бульдога и с крошечной группой единомышленников не только свалил государственный строй в крупнейшей в мире стране, но и утвердился в качестве ее политического лидера. Причем Мария Александрова никогда не сомневалась в правильности действий сыновей и всегда их поддерживала. В том числе материально.
Первое впечатление у «узника царизма» по приезду сложилось нерадостное:
«Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных — все как быть следует. Стоит в степи — садов и вообще растительности нет. Окружено село… навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того, чтобы выйти из села, надо всегда почти пройти через некоторое количество навоза».
Сначала Ленин поселился в доме крестьянина Зырянова (1840-е гг.) и жил там в 1897-1898 гг.).
Но потом к нему приехала невеста (сразу с матерью т.е. потенциальной тещей причем:)). Невеста — Надежда Крупская — было такой же ссыльной марксисткой (только ей была определена на поселение Уфа), и с женхом знакома была шапочно. И ему в ссылке было скучно и ей, в общем, жизнь тоже надо было налаживать, «встретились два одиночества». Ну и «людоедская» царская власть разрешила сменить Уфу на Шушенское, для воссоединения с потенциальным супругом. Чего ж не разрешить, она же не в Крым просится и не в Петербург.
Молодожены выглядели так. Средестатистически, я бы сказал.
Володя на государственных харчах сильно обхудал и почти совсем облысел (к 30-то годам), а Надя же была обыкновенной девочкой из хорошей семьи «с идеалами» и с учительским патентом.
Власти долго мурыжили брачующихся с разрешением на брак (чего от этих ждать?), но после вдохновенных жалоб по инстанциям все разрешили. На полном обряде венчания настояла мать невесты, ну а история с медными обручальными кольцами из пятаков и так всем известна.
С семьей на старой жилплощади уже было тесно и поэтому чета ссыльных переехала в дом Петровой (1898-1900). Иногда пишут — дом помещицы Петровой — но откуда в Сибири помещики?
Дом со двора. Оцените деревянный классицизм в сибирском СЕЛЕ (!).
У хозяйки свой отдельный вход, на фото сбоку справа.
В советскую бытность экскурсоводы очень сквозь зубы говорили, что у ссыльных и царской властью обиженных была личная прислуга. Сейчас не секрет, что на криворуких «городских» батрачила 14(15)-летняя девочка, ведущая все основное хозяйство. И у нее была собственная комната.
Вот эта.
Бедновато, но и сейчас многие хуже живут.
А вот и главная комната ссыльных. Я совместил два фото, чтоб влезло все.
Стол (для Надежды Константиновны, она выполняла работу секретаря), конторка с традиционной зеленой лампой (для Владимира Ильича), шкаф, ружье, кровати, дверь на хозяйскую сторону, печка.
Ружье, как и коньки и еще много разных нетипичных для ссылки вещей, прислала Мария Александровна. Бездельничать и писать всякую муть было скучновато, поэтому практиковались ходьба по гостям, выезды в Минусинск, охота и катание на немецких (!) коньках по льду Шуши.
11 февраля 1900 года семья уже матерых политссыльных покинула это гостеприимное село, а музей был организован только в преддверии столетия со дня рождения, в 1969 г.
А теперь об обычной архитектурно-исторической ипостаси.
Дом ссыльнопоселенца Каревича (2 пол. XIX века).
А вот в таких домах жили крестьяне-переселенцы (1860 гг.) Многие знают о столыпинской программе переселения землепашцев в Сибирь и на Дальний Восток, но крестьяне бежали от безземелия в Сибирь и раньше. И сначала жили в скромных домиках.
Указано, что хозяин — переселенец из южнорусской губернии.
У живших более трех лет (а они считались уже старожилами) дома были получше — вот например дом Ермолаева (2 пол. XIX века). Про крестьянина Симона Ермолаева разговор у нас зайдет далее, это не единственный его дом тут.
Дом Желтовского (1880 г.) Там целая усадьба крестьянина-бондаря.
Это гараж со всякими штучками.
Вообще процент сохранности домов очень высокий, называется цифра в 87%.
Металл для крестьянина дорог.
Для меня было открытием, что зажиточные крестьяне в чистую половину дома старались даже не заходить, чтоб не напачкать в своем богатстве. Поэтому жили в повседневной половине дома, а сюда заходили лишь по праздникам или с гостями.
Дом Черкашина (1860 г.) с шикарными ставнями.
Здесь жил пчеловод.
А здесь — рыбак. Дом середняка Потылицына (конец XIX века).
Вообще, это видимо стандартная конструкция местных домов, с разделением на две части.
Зады т.е. огороды. Их и сейчас сотрудники засевают, добиваясь аутентичности).
Колодец с механизацией. По кругу ходила неликвидная лошадь (хорошую на такую работу не поставил бы никто).
Река Шушь собствнной персоной. Начало июня, а такая мутная!
Вот так примерно выглядела улица Шушенского лет сто назад. Только дорога погрязнее была.
На переднем плане — дом Аликина (конец XIX века).
Очень мне такие ворота нравятся. Дом неизвестного хозяина 1870-е гг.
Вот эот невзрачный с виду дом...
... обладает гигантским двором и множеством сопутствующих помещений.
Это дом Симона Ермолаева, крепкого крестьянина, ставшего в 1906 г. членом не чего-нибудь, а I-ой Государственной думы. История эта смешна, как и весь русский парламентаризм.
Пройдя множество административых рогаток (от Енисейской губернии избиралось всего два человека), он был обличен доверием народа, но приехать к открытию работы не успел. Зато успел к разгону и даже подписал знаменитое «Выборгское воззвание». Это был очень мощный манифест, повлекший преследования и аресты всех его подписавших.
Крестьянину Ермолаеву предложили, например, отсидеть три месяца в тюрьме. Причем, когда ему самому будет удобно. Ему было удобно зимой — зимой и отсидел. Вот такая история про народного избранника.
Классический погреб.
В той России, где неистово хрустят французскими булками под вальсы Шуберта, никакой преступности конечно не было, а вот в реальной она была.
Это деревенское КПЗ того времени. Видите колья? Это волостное правление и тюрьма на три камеры.
Все решалось тут, в волостном правлении. Простые правонарушения разбирались на месте и отбывал безобразник наказание тоже на месте. А смешно то, что писарь получал денег в 10 раз больше волостного старшины, выбираемого из крестьян.
Деревянный застенок режима.
Камера внутри.
Всего тут две мужские и одна женская камеры, куда сажали за легкие правонарушения. «Суточников», как сейчас бы сказали. Еду заключенным часто приносили жены/мужья/дети, у кого они были. За госчет кормили совсем уж беспаспортных бродяг.
Во многих домах есть разнообразные мастерские. Вот работает гончар.
Это волшебство конечно, когда из гадостной липкой глины получается ВЕЩЬ.
Сельский магазин. Дом Урбана с лавкой (1880-е гг.)
Примерный ассортмент проверен десятилетиями. С одной стороны металл...
...а с другой — ткани и обувь.
Металла в деревни попадало очень мало и он крайне ценился. Чугунки, иглы, самовары, сельхозинвентарь — все стоило дорого. С тканями в деревне проблем не было, только заурядные льняные были очень скучные и, следовательно, немодные. Поэтому храм потребительства предлагал и красивый набивной ситец, и шелк, и кружева и прочие изыски.
Примерные цены есть, можно сравнить.
Кабак или, как указано в путеводителях, — «Питейное заведение».
Стойка, кран, посуда. Изменился лишь антураж :)
Вообще, крестьяне редко ходили сюда и вовсе не потому что не любили выпить. Просто на «казенное хлебное вино» денег не было, поэтому что-то алкогольное старались гнать сами.
Ну а это усадьба крупного торговца т.е. купца. Дом Лауэра.
Что ж, бывший Ленинский мемориал ныне предлагает вполне достоверное погружение в мир не среднерусской, а именно сибирской деревни столетней давности.
И для ценителей провинциальных автобусов — топовые рейсовые единицы Шушенского АТП.
