Продолжение. Начало здесь: 1, 2 , 3 , 4 , 5 , 6 , 7 , 8 , 9 , 10 , 11 , 12 , 13 , 14 , 15
Чудесное дитя
Аниссе, которой пришлось на время оставить школу, это известие придало новые силы. Врачи сказали ей, что если Марисса родится нормальным ребенком, то они могут сделать пункцию, когда ей исполнится шесть месяцев.
Однако на их пути возникли новые, непредвиденные осложнения. Одна местная журналистка позвонила им узнать последние новости, и Анисса сказала ей, что ее мама беременна и вся их семья надеется, что ребенок окажется совместимым донором. Никто в семье не делал из этого секрета.
На следующий день газета «Сан-Габриел-Вэлли Трибьюн» сообщила об этом на первой странице. Статью перепечатала «Лос-Анджелес Таймс», придав материалу «этический» оттенок: «Случаи, когда ребенок был специально зачат в качестве донора костного мозга для больного члена семьи, крайне редки. В отличие от взрослых дети не могут давать ответственное согласие на подобные медицинские процедуры».
Эйяла пришли в ужас не только от того, что такой глубоко личный вопрос внезапно стал достоянием широкой гласности, но и от того, что их тщательно обдуманное и выстраданное решение отныне подвергнется обсуждению чужих людей. Они отклоняли все просьбы об интервью в средствах массовой информации, надеясь, что споры улягутся сами собой.
Но этого не произошло. Казалось, каждый занимал принципиальную позицию по этому поводу. Самозваные блюстители моральной чистоты через прессу осуждали «поточное производство младенцев». В их устах пункция костного мозга под общим наркозом звучала как ампутация. Эти нападки часто доводили до слез Мэри, и без того находившуюся в состоянии тяжелого стресса. Забившись в какой-нибудь уголок дома наедине со своей совестью, она молила Бога о поддержке.
Наконец Эйб заявил, что освещение их случая наносит ущерб общенациональным усилиям по привлечению потенциальных доноров костного мозга. «Мы должны изложить нашу точку зрения», — сказал он. Вскоре о семье Эйяла рассказывали газеты и телевидение. О них написал журнал «Тайм», опубликовав даже фотографию на обложке. Эйяла указали на существенную «неточность» в представлениях о пересадке костного мозга: такая пересадка, объяснили они, не затрагивает никаких «частей» организма.
В защиту Эйяла выступили несколько специалистов по медицинской этике. Артур Каплан, ныне директор Центра биоэтики при Системе здравоохранения Пенсильванского Университета, подчеркивал, что люди зачастую заводят детей, даже не задумываясь о том, почему они это делают, и что многие дети появляются на свет, по крайней мере частично, из-за желания взрослых испытать радость отцовства или материнства, иметь наследника или, как это было в прошлом, получить лишнюю пару рук на ферме. «В данном случае ребенок будет рожден хотя бы частично из соображений гуманности», — заявил Каплан.
С этим согласился педиатр и специалист по этике Норман Фост с медицинского факультета Висконсинского Университета: «Из всех причин, по которым люди заводят детей, эта представляется мне одной из лучших — ради спасения жизни».
Но, пожалуй, наилучшими судьями оказались те, кому довелось пережить то же, что и Эйяла. Одни такие родители написали в «Лос-Анджелес Таймс»: «Мы, родители шестнадцатилетнего сына, умершего от лейкоза, рады за семью Эйяла. Как жаль, что 26 лет назад у нас не было такой возможности — родить одного ребенка для спасения другого. Как можно спорить из-за появления в этой семье такого чудесного ребенка?»
продолжение следует...