«У Христа было 12 апостолов, и даже среди них нашелся предатель. Вас слишком много, что вас и погубит».
По легенде, эти слова перед выступлением на Сенатской площади, сказал Пестелю Никита Панин — один из организаторов заговора против императора Павла I. Однако, эти слова можно подвергнуть сомнению, ведь в заговоре против императора Павла принимало участие большое количество человек.
"Капитан сошел с ума..."
Уже к 1800 году у знатных российских вельмож сложилось твердое убеждение, что такой император, как Павел, на троне не нужен.
К причинам заговора против императора принято относить методы его руководства, создание обстановки перманентного страха, нестабильность политического курса. Павел не желал мириться с очевидным тезисом, что абсолютизм невозможен без поддержки аристократии. Он боялся и не любил многих представителей аристократии, представляя в их лице все связанное с правлением его матери, Екатерины. Постоянные опалы, в которые попадали придворные, полководцы и даже члены императорской семьи не способствовали укреплению авторитета монарха. У него были конфликты с Суворовым, гвардией, что не придавало популярности государя в войсках. Среди местного населения обсуждались его непопулярные указы, об одежде, прическах, предложение о переселении в Россию Папы Римского.
Апогеем недовольства стала история со штабс-капитаном Кирпичниковым, который позволил себе уничижительное высказывание в адрес любимого ордена Павла - Святой Анны. За это капитан получил тысячу палок — вопиющее наказание для этого времени. Высший свет и офицерское сообщество Империи было возмущено до предела.
Из письма Семёна Воронцова:
Мы на судне, капитан которого и экипаж составляют нацию, чей язык нам не знаком... Вы приходите, чтобы мне объявить, что ураган крепчает и судно гибнет, ибо капитан сошел с ума, избивая экипаж, в котором более 30 человек, не смеющих противиться его выходкам...
Однако, считается что Павел I был очень популярен у простого народа. Его любили солдаты, крепостные и старообрядцы.
При Павле впервые крепостные присягали ему как царю. Это было важным шагом к поддержке низших сословий - император признавал их самостоятельными подданными, а не вещью, крепостными помещика. Манифест о трехдневной барщине значительно смягчил крестьянский вопрос. Была отменена хлебная повинность, прощена недоимка подушной подати, началась льготная продажа соли. Из государственных запасов стали продавать хлеб, что снизило его стоимость. Введен запрет на продажу дворовых людей и крестьян без земли, разделение семей при продаже. Губернаторам дан был указ следить за отношением помещиков к крестьянам. В случае жестокого обращения предписано докладывать об этом царю.
Прекратились гонения на старообрядцев, которых в государстве было немало, впервые они были помилованы.
Реформы Павла отличались своей смелостью, а сам император - чрезвычайной активностью законодательной деятельности. Василий Ключевский писал:
«Никогда законодательство не шло таким ускоренным темпом, может быть, даже при Петре I: перемены, новые уставы, положения, на все новые точные правила, всюду строгая отчетность».
Любили императора и в простой армейской среде. Несмотря на муштру, Павел I искренне любил и заботился о простых солдатах. Солдатам было разрешено жаловаться на офицеров, при нарушении последними закона. Дела рассматривались серьезно и многие были наказаны.
Осознавая свою непопулярность в высших слоях общества, Павел боялся повторить судьбу отца, Петра III, ставшего жертвой заговора. Но, по иронии судьбы, непопулярные среди дворян действия и стали причиной создания заговора.
Участники заговора
Уже летом 1799 года сформировалась основная группа заговорщиков, а общее число людей, вовлеченных в заговор, по разным оценкам составляет от 180 до 300 человек. Основным костяком были:
- Никита Панин - вице-канцлер - идейный вдохновитель событий марта 1801 года
- Петр Пален - столичный губернатор - технический руководитель заговора. Имел безграничное доверие и расположение императора.
- Осип Рибас - государственный деятель, адмирал - также участвовал в планировании заговора, однако скоропостижно скончался за 4 месяца до событий.
- Зубовы - братья Платон, Валериан, Николай и их сестра Ольга - непосредственно участвовали в планировании и реализации задуманного. Ольга Жеребцова (Зубова) устраивала пышные вечера, на которых под благовидным предлогом могли собираться заговорщики.
В заговоре также участвовал ряд высокопоставленных офицеров, в их числе и отец будущих декабристов, Иван Матвеевич Муравьев-Апостол.
В зависимости от мемуаров меняется список тех, кто проник х в государеву спальню 12 марта 1801 года - Леонтий Беннигсен (командир Изюмского легкоконного полка), Платон и Николай Зубовы (по легенде, золотой табакеркой Николая Зубова нанесли первый удар императору), плац-адъютант Михайловского замка Александр Аргамаков, Владимир Яшвиль (грузинский князь, полковник, начальник конно-гвардейской артиллерии), поручики Татаринов, Горданов и Скарятин (обладатель шарфа, которым был задушен император), генералы Чичерин и Бороздин, полковник Измайловского полка Мансуров и адъютант Лешер де Герцфельдт.
Из воспоминаний Михаила Фонвизина:
Вот кто были лица, мне и всем в то время известные: с.-петербургский военный ген.-губернатор граф фон-дер-Пален; вице-канцлер граф Н. П. Панин; князь Платон Зубов - шеф 1-го кадетского корпуса; братья его: Валерьян - шеф 2-го кадетского корпуса и Николай; генерал-майор Беннигсен и Талызин - командир Преображенского полка и инспектор с.-петербургской инспекции; шефы полков: Кексгольмского - Вердеревский; Сенатских батальонов - Ушаков; 1-го Артиллерийского полка - Тучков; командиры гвардейских полков: Уваров - Кавалергардского; Янкович-Демириево - Конногвардейскаго; Депрерадович - Семеновского, и князь Вяземский - шеф 4-го батальона Преображенского полка; того же полка полковники: Запольский и Аргамаков; капитан Шеншин и штабс-капитан барон Розен; поручики: Марин и Леонтьев; два брата Аргамаковы; граф Толстой - Семеновского полка полковник; князь Волконский - адъютант в. к. Александра Павловича; поручики: Савельев, Кикин, Писарев, Полторацкий, Ефимович; Измайловского полка полковник Мансуров; поручики: Волховской, Скарятин и Кутузов; Кавалергардского полка полковник Голенищев-Кутузов; ротмистр Титов; поручик Горбатов; артиллеристы: полковник князь Яшвиль; поручик Татаринов; флотский капитан командор Клокачев. В заговоре, кроме военных, участвовали несколько придворных и гражданских лиц и даже отставных; имен их не припомню.
По общепринятому мнению, сын Павла цесаревич Александр дал молчаливое согласие на свержение отца, будучи убежденным бароном Паленом в том, что государь дал согласил на арест Александра и его супруги.
Идея Панина изначально заключалась в требовании от императора отречься от престола в пользу Александра. Для этого нужно было наглядно продемонстрировать мощь заговора и число сторонников этого плана. Для реализации задуманного требовалось ввести гвардейские и армейские полки в Михайловский замок.
Принято было решение овладеть особой императора и увезти его в такое место, где он мог бы находиться под надлежащим надзором и где был бы лишен возможности делать зло
Леонтий Беннигсен
Согласно реконструкции историка Эйдельмана, основными направлениями в заговоре были:
- Перемещения гвардейских полков: отодвинуть войска, не сильно захваченные заговором и выдвинуть вперёд преображенцев и семёновцев. В каждом гвардейском полку иметь несколько надежных офицеров — одни из них должны действовать в полках, пресекая возможный контрудар; другие — идти ко дворцу или во дворец.
- Солдаты не должны были быть посвящены в планы. К определенному часу у дворца должны были прибыть надежные гвардейские части, более преданные наследнику и насыщенные офицерами-заговорщиками.
- Серия встреч офицеров и генералов-заговорщиков с постепенным увеличением количества приглашенных лиц, пока не настанет момент непосредственно перед выходом объявить о бунте против Павла в максимально широком кругу.
- Во дворец должны были идти две офицерские колонны: одна — во главе с Паленом, другая — с Беннигсеном.
- Заранее был подготовлен список людей, преданных Павлу, для ареста или изоляции. Сенатору Трощинскому «предназначалось доставить другим сенаторам приказ собраться, лишь только арестуют императора».
«Фауст. Смерть императора Павла»
В последний день жизни 11 марта император призвал к себе сыновей - Александра и Константина и приказал повторно привести их к присяге. После этого, будучи в хорошем настроении он позволяет отужинать вместе с ним в 9 часов вечера.
Помимо сыновей, на ужине присутствовали их супруги, дочь Павла великая княжна Мария Павловна; жена главного заговорщика статс-дама Пален и её дочь, фрейлина Пален, камер-фрейлина Протасова, фрейлина Кутузова 2-я, статс-дама Ренне, статс-дама графиня Ливен; Кутузов, Строганов, Нарышкин, обер-камергер граф Николай Петрович Шереметев, шталмейстер Муханов, сенатор князь Юсупов.
В 9:30 ужин был завершен, государь ушел к себе. Обычно он отходил ко сну около десяти часов.
После ужина у Палена заговорщики получают сигнал о движении полков, и проникают в замок около полуночи. Колонна, во главе с Зубовым и Беннигсеном идет за полковым адъютантом, капитаном Аргамаковым через Садовую улицу к Рождественским воротам Михайловского замка. Другая колонна, во главе с Паленом проходит через Невский проспект, через главный вход под Воскресенскими воротами. При подходе ко второму этажу замка, расставляя по территории и помещениям своих офицеров, остается 10-12 человек заговорщиков. Зайдя в здание, они поднимают шум, а войска пытаются поднять тревогу.
Услышав шум, растерянный Павел пытается бежать, но ему удается только спрятаться за занавеской. Заговорщики, не найдя императора в постели, растерялись. Комнату обыскали и нашли спрятавшегося Павла в ночной рубашке.
Около часа шел разговор Павла с заговорщиками, которые требовали от императора отречения от престола в пользу Александра.
Михаил Фонвизин:
Павел смял бумагу … резко ответил. Он отталкивает Платона Зубова, обличает его неблагодарность и всю его дерзость. „Ты больше не император, — отвечает князь, — Александр наш государь“. Оскорбленный этой дерзостью, Павел ударил его; эта отважность останавливает их и на минуту уменьшает смелость злодеев. Беннигсен заметил это, говорит, и голос его их одушевляет: „Дело идет о нас, ежели он спасется, мы пропали“
Сведения о самом моменте цареубийства противоречивы, многие из участников заговора в последующих воспоминаниях всячески пытались отвести от себя обвинение в преступлении, доказывая что на момент убийства их не было. По одной версии, Павел под угрозами подписал указ об отречении, но боясь, что император откажется от своих слов, его было решено убить. По другой, император наотрез отказался подписывать бумаги, в результате ссоры и завязавшейся потасовки был убит заговорщиками.
Утром был опубликован манифест, в котором подданным говорилось, что Павел скончался от апоплексического удара. Многие свидетели указывают, что всю оставшуюся ночь лейб-медик Вилье занимался гримированием тела императора, чтобы прикрыть следы убийства.
На престол вступил Александр Павлович, мягкая внутренняя политика которого поменяло атмосферу в государстве. Последствия событий, при которых восходил императора на престол, не давали покоя ему всю оставшуюся жизнь. «Страшная рана в его душе не заживёт никогда» - писала об этом его супруга, Елизавета.
При Александре II, внуке Павла, в 1858 году в Михайловском замке на месте бывших покоев, в которых был убит император, устроили церковь святых апостолов Петра и Павла.
Поговаривают, до сих пор неупокоенная душа убитого императора бродит ночью по Михайловскому замку
Рекомендуем к просмотру: х/ф "Бедный, бедный Павел"
С. Бобров. «Ночь марта 1801»
Звучит на башне медь — час нощи,
Во мраке стонет томный глас.
Все спят — прядут лишь парки тощи,
Ах, гроба ночь покрыла нас.
Всё тихо вкруг, лишь меж собою
Толпящись тени, мнится мне,
Как тихи ветры над водою,
В туманной шепчут тишине.
Сон мертвый с дикими мечтами
Во тьме над кровами парит,
Шумит пушистыми крылами,
И с крыл зернистый мак летит.
Верьхи Петрополя златые
Как бы колеблются средь снов,
Там стонут птицы роковые,
Сидя на высоте крестов.
Так меж собой на тверди бьются
Столпы багровою стеной,
То разбегутся, то сопрутся
И сыплют молний треск глухой.
Звезда Полярна над столпами
Задумчиво сквозь пар глядит;
Не движась с прочими полками,
На оси золотой дрожит.
Встают из моря тучи хладны,
Сквозь тусклу тверди высоту,
Как вранов мчася сонмы гладны,
Сугубят грозну темноту.
Чреваты влагой капли нощи
С воздушных падают зыбей,
Как искры, на холмы, на рощи,
Чтоб перлами блистать зарей.
Кровавая луна, вступая
На высоту полден своих
И скромный зрак свой закрывая
Завесой облаков густых,
Слезится втайне и тускнеет,
Печальный мещет в бездны взгляд,
Смотреться в тихий Бельт не смеет,
За ней влечется лик Плиад.
Огни блудящи рассекают
Тьму в разных полосах кривых
И след червленый оставляют
Лишь только на единый миг.
О муза! толь виденья новы
Не значат рок простых людей,
Но рок полубогов суровый.
Не такова ли ночь висела
Над Палатинскою горой,
Когда над Юлием шипела
Сокрыта молния под тьмой,
Когда под вешним зодиаком
Вкушал сей вождь последний сон?
Он зрел зарю — вдруг вечным мраком
Покрылся в Капитольи он.
Се полночь! — петел восклицает,
Подобно роковой трубе.
Полк бледный те́ней убегает,
Покорствуя своей судьбе.
Кто ждет в сии часы беспечны,
Чтоб превратился милый сон
В сон гроба и дремоты вечны
И чтоб не видел утра он?
Смотри, какой призра́к крылатый
Толь быстро ниц, как мысль, летит
Или как с тверди луч зубчатый,
Крутяся в крутояр, шумит?
На крылиях его звенящих
В подобии кимвальных струн
Лежит устав судеб грозящих
И с ним засвеченный перун.
То ангел смерти — ангел грозный;
Он медлит — отвращает зрак,
Но тайны рока непреложны;
Цель метких молний кроет мрак;
Он паки взор свой отвращает
И совершает страшный долг...
Смотри, над кем перун сверкает?
Чей проницает мраки вздох?
Варяг, проснись! — теперь час лютый;
Ты спишь, а там... протяжный звон;
Не внемлешь ли в сии минуты
Ты колокола смертный стон?
Как здесь он воздух раздирает!
И ты не ведаешь сего!
Еще, еще он ударяет;
Проснешься ли? — Ах! нет его...
Его, кому в недавны леты
Вручило небо жребий твой,
И долю дольней полпланеты,
И миллионов жизнь, покой, —
Его уж нет; и смерть, толкаясь
То в терем, то в шалаш простой,
Хватает жертву, улыбаясь,
Железною своей рукой.
Таков, вселенна, век твой новый,
Несущий тайностей фиал!
Лишь век седой, умреть готовый,
В последни прошумел, упал
И лег с другими в ряд веками —
Он вдруг фиалом возгремел
И, скрыпнув медными осями,
В тьму будущего полетел.
Миры горящи покатились
В гармоньи новой по зыбям;
Тут их влиянья ощутились;
Тут горы, высясь к облакам,
И одночасные пылины,
Носимые в лучах дневных,
С одной внезапностью судьбины,
Дрогну́вши, исчезают вмиг.
Се власть веков неодолимых,
Что кроют радугу иль гром!
Одне падут из тварей зримых,
Другие восстают потом.
Тогда и он с последним стоном,
В Авзоньи, в Альпах возгремев
И зиждя гром над Альбионом,
Уснул, — уснул и грома гнев.
Так шар в украйне с тьмою нощи
Топленой меди сыпля свет,
Выходит из-за дальней рощи
И, мнится, холм и дол сожжет;
Но дальних гор он не касаясь,
Летит, шумит, кипит в зыбях,
В дожде огнистом рассыпаясь,
Вдруг с треском гибнет в облаках.
Ах! нет его, — он познавает
В полудни ранний запад свой;
Звезду Полярну забывает
И закрывает взор земной.
«Прости! — он рек из гроба, мнится. —
Прости, земля! — Приспел конец!
Я зрю, трон вышний тамо рдится!..
Зовет, зовет меня творец...»
Между 1801 и 1804