Когда несколько лет назад мы с мужем и сыном отдыхали в Египте, я невольно залюбовалась на пляже группой в полосатых купальниках (вычеркнуто) - группой туристов из Италии. Четыре семейные пары в возрасте лет пятидесяти – пятидесяти пяти.
Вот даже если «выключить звук», то все равно не ошибетесь – не соотечественники: они сидели на двух лежаках под грибками друг напротив друга и общались. Казалось, они забыли, что пришли на пляж и рядом есть море, в котором можно купаться. Женщины - с прическами, в легком макияже, в массивных золотых украшениях и духах - заходили время от времени в море по щиколотку. За ними нехотя подтягивались мужчины. Стоя в море друг напротив друга, они брызгали на тело и лицо морской водой и… продолжали общаться так, как будто встретились после долгой разлуки, а не встали несколько минут назад с лежаков. Мужчины были не красавцы, но поджарые – никаких красных, обгоревших на солнце пивных животов. Вообще, они ревностно относились к солнечным лучам, и время от времени кто-нибудь кого-нибудь обильно намазывал белым жирным кремом от солнца.
Я думала, что узнала достаточно об итальянцах, и со временем почти уже не обращала внимания на эту компанию, как вдруг… На пляже объявилась вновь заехавшая еще одна группа (в еще более полосатых купальниках) туристов из Италии.
Этим синьорам было не меньше семидесяти пяти. И это были семейные пары! У нас мужчины редко доживают до такого возраста, после семидесяти остается много вдовствующих женщин. Группу возглавлял длинный смуглый дедушка в… розовой рубашке с коротким рукавом и таких же розовых шортах. Глаза от солнца защищали модные зеркальные очки, а на голове у него трепыхалась от ветра соломенная шляпа с широкими полями. Добавьте сюда бородку и усы над улыбкой в тридцать два искусственных зуба – и портрет «предводителя» будет полным.
Я сразу же окрестила его Дон Кихотом (хоть родом Дон Кихот из Испании, но очень уж похож). Пары не стали сдвигать лежаки для общения. Напротив, они разошлись каждый под свой грибок, но недалеко, чтобы можно было время от времени переговариваться. Я улыбнулась: должно быть к семидесяти пяти эти итальянцы наговорились всласть, и теперь жаждали покоя в тени персональных грибков.
Тут я заметила, что одна дама, обильно намазанная маслом для загара, вытащила лежак прямо под палящие лучи полуденного солнца. Моя челюсть отвисла еще больше, когда я увидела, что она расстегнула и сбросила верхнюю часть купальника, оставшись топлесс.
В таком виде она улеглась на лежак и раскинулась на нем морской звездой. В таком виде я заставала ее всегда, когда приходила на пляж. Она даже ненадолго не заходила в прохладную тень грибка. Я окрестила ее «знойная женщина».
Логично было бы предположить, что пожилые итальянцы заходили в море по щиколотку, чтобы побрызгать на себя водичкой, да? Не тут-то было!
Плыву я как-то в маске и любуюсь подводным миром Красного моря – кораллами, рыбками… Солнышко просвечивает лучами толщу воды и приятно пригревает мне спину. Я так увлеклась, что не заметила, как заплыла достаточно далеко. Разворачиваюсь, чтобы плыть обратно и вдруг слышу за спиной плеск воды и прелестную песенку на итальянском. Да это же Лучия в шапочке для душа! Ну конечно, кому тут еще быть! «Феличита-а-а! Феличита-а-а! Ля-ля-ля!» - распевала, лучезарно щурясь на солнце, Лучия. Не нужно знать итальянский, чтобы понять, что пела она о счастье.
Лучия у них была кем-то вроде кинозвезды. Она всегда чуть опаздывала на ужин и приходила, когда все уже собрались, чтобы ее появление не осталось незамеченным. Дверь в ресторан распахивалась и на пороге появлялась она - Лучия!
В длинном вечернем шелковом платье изумрудно-зеленого цвета, которое развевалось от каждого ее шага. В сияющих камнями украшениях и красной бархатистой помаде. Знаете, как реагировала эта хулиганистая компашка на ее «коронный выход»? Они кричали на весь ресторан: «Лучия! Браво, Лучия!», а ее муж (клянусь вам) приподнимался со своего места, чтобы присвистнуть. Лучия начинала дурачиться и махала им рукой, посылая воздушные поцелуи. Я же говорю – чистой воды кинозвезда.
Мы – северные люди, и бурное проявление эмоций считается у нас если не предосудительным, то странным. Наблюдая за этими уже очень пожилыми итальянцами, я всегда поражалась одному: их эмоциональности и готовности нашкодить в любую минуту. Вы бы видели, как Лучия и ее подружка – божий одуванчик в седых кудряшках - смотрели вечернее шоу в отеле: они, как дети, ахали и хлопали изо всех сил в ладоши, когда танцоры танцевали тануру (национальный мужской египетский танец), подпрыгивая на своих стульчиках. И если вы думаете, что они благоразумно воздержались от того, чтобы потом зажечь вместе с танцорами, то – да – вы ошибаетесь!
Отпуск закончился, мы уехали из отеля, а я, вспоминая итальянцев, так и не ответила себе на вопрос: почему «молодые» пятидесятилетние итальянцы вели себя более сдержанно и напыщенно, чем Дон Кихот и К? Это так различаются в Италии провинции или итальянцы с возрастом только молодеют до тех пор, пока не станут сущими детьми?
На десерт - видео национального мужского танца, который так восхитил Лучию и ее подружку (тем, у кого плохой вестибулярный аппарат, смотреть не рекомендуется):