На острове Большая Муксалма монахи Соловецкого монастырявыпасали скот. Один из настоятелей монастыря, преподобный Зосима, запретил держать живородящий скот на Большом Соловецком острове. Вероятно это считалось не благостно для такого святого места. Большая Муксалма подошла для сенокоса, выпаса скота и была удобна с точки зрения логистики. Здесь никогда не было каких-то строений кроме Сергиевского скита, построенного в 1876 году. Сейчас скот там уже не выпасают, а вот скит остался. Как раз на нем я и закончила предыдущую часть повествования.
Нас отогрели и накормили в бытовке реставраторов, после чего мы выдвинулись дальше. Дождь почти закончился, небо расплылось северными красками, вышла радуга. Нужно было пройти ещё 10 км до дальней оконечности острова. Это теперь я понимаю, что мы хотели попасть к горе Фавор, где установлен поклонный крест. Но тогда я просто двигалась вперед в полной уверенности, что Леша знает куда идти.
Реставраторы нам рассказали, что на острове живет семья лосей. Они вполне дружелюбны: никакой угрозы не представляют и людей не боятся. Хищников на Соловках нет, хотя люди рассказывают, как были случаи, что медведь по льду дошел то ли с соседнего материка, то ли с других островов. Это скорее «городские легенды», чем что-то связанное с действительностью. Но кто его знает, может и правда такое случалось.
Двигаемся по тропинке с GPS – навигатором, дорог на острове не много – заблудиться не должны. Прошли полдороги и сделали привал. Леша говорит: «Мне кажется, мы не туда свернули. Пойду посмотрю». Я остаюсь с двумя большими рюкзаками, фотокофром и сникерсом. Думаю: ну 5 минут и вернется.
Спустя час я стала сильно переживать. Рюкзаки не бросишь, а два я просто не подниму. Что могло случиться с этим приключенцем, я просто не представляю. За время ожидания похолодало, и снова начал накрапывать дождь. Я решила пройтись по дороге обратно. Лешу я встретила по пути, он шел прогулочным шагом и издалека сообщил мне: «Все в порядке – я разобрался, мы пошли не той дорогой. Чтобы не делать крюк, срежем через болота».
Опущу подробности, что я на это ответила. Но в тот момент прервался мой полугодовой период без капли алкоголя – пришлось сделать пару глотков из Лешиной маленькой бутылки с виски, припасенной на черный день. Чтобы хоть как-то согреться.
Вариантов было не много: впереди, ближе к берегу, - непроходимая топь, идти к отправной точке и начинать все заново сил не было. Как оказалось, пошли мы не той дорогой в самом начале, от скита. Так что осталось только срезать через болота. Звучит как отличная идея, правда? Идем, ботинки вязнут. По дороге подъедаем воронику, думая что это черника. Вокруг вереск и тишина. И тут внезапно натыкаемся на огромную кучу экскрементов какого-то большого животного. Маленькое после себя такого оставить не могло. Два московских гуманитария сделали вывод: «Ну все, медведь».
Дошли мы до берега, по дороге нашли ещё несколько куч, напоминающих о присутствии на острове кого-то ещё. Ноги мокрые по колено, сами тоже все сырые, рюкзаки уже неподъемные. Последнюю часть пути Леша тащил и свой рюкзак, и мой – я, вероятно, выглядела слишком жалко. Мы отчаялись найти «то самое место», которое несколько лет назад приглянулось моему другу. И решили ставить лагерь просто на берегу.
«Ты ставь палатку, а я принесу воду и дрова», - сказал Леша и удалился. Я осталась ставить палатку и ждать медведя. Когда все было готово, я решила поинтересоваться, что там происходит у второго члена экипажа. Кан уже был наполнен водой из торфяного озера, Леша цепной пилой добивал молоденькое деревце. У него был план: «Все путем, разведу костер на газовой горелке». «Леша, что ты делаешь, семья лосей нас будет доедать до весны!?». Хорошо, что дерево было настолько молодое и сырое, что костер на горелке не удался. В итоге мы пожарили Маршмеллоу на газовой горелке, погрызли сушек с арахисовой пастой, попили чай из торфяной воды, покурили кальянчик и легли спать в лужу. Потому что все вещи были мокрые.
Но несмотря на все бытовые сложности, этот необитаемый уголок севера меня поразил. Звенящей тишиной, чистотой красок, вкусом воздуха и вересковыми полями.
Недалеко от нашей стоянки обнаружился маленький рыбацкий домик. Сюда, вероятнее всего, приплывают по воде. Дверь была просто прикрыта и подперта палкой снаружи. Это традиционный и всем известный на островах знак: «Хозяев нет дома». На Соловках даже часть жилых квартир так закрывают. И очень удивляются московскому недоверчивому подходу: «ну а зачем кому-то входить, если ясно, что хозяев нет». Так и мы не стали нарушать покой этого дома и входить туда, где хозяев нет.
Дом стоит на Мысе Белужий. Это была крайняя точка нашего путешествия. Белух мы не видели, медведя тоже не встретили. Знающие люди нам потом объяснили, что те кучи были авторства семьи лосей. Реставраторы добросили нас обратно на лодке до поселка. Мне казалось, что пешком я уже не дойду. Спина болела от рюкзака, а ноги были стерты новыми походными ботинками. Мы, конечно, те ещё походники.
Остров Новая Муксалма, как и Соловки в целом, оставили у меня ощущение недосказанности. Как будто очень интересную книгу отняли где-то после первой главы. Недели мало, для того, чтобы узнать это место, но достаточно, чтобы оно захватило твои мои мысли. Когда закончится мой документальный проект с Шиес, планирую снимать про Соловки, уже есть понимание темы. Мне необходимо рассказать своими фото что-то важное об этом архипелаге, выразить ему свою благодарность за то, кто сейчас и как изменилась моя жизнь.
Мы посмотрели все скользь, немного побродили по дорогам, я собрала материал для статьи. Но этого времени было невероятно мало. И Леше, и Соловкам я благодарна, за то, что они открыли мне Север. Именно эта поездка подходит под патетичное описание: «моя жизнь разделилась на до и после».
Казалось бы, ничего не случилось. Но найти свою землю - это как встретить своего человека и влюбится всеми клетками тела. Бывает очень редко, но меняет все и ты уже ничего не можешь с этим сделать.
