Эти слова — из художественного путеводителя почти девяностолетней давности. Теперь большинство калужских церквей и колоколен можно увидеть только на старых изображениях.
Их утрата — потеря далеко не единственная. Но многое из того, о чём в начале ушедшего века не без гордости первооткрывателей писали авторы цитируемой книги Ю. и 3. Шамурины, благополучно дожило до века наступившего.
Впечатляющий вид на исторический центр этого города с почти 650-летней историей и окружающие его живописные ландшафты, особенно выразительные при обзоре в движении, раскрываются при въезде в Калугу со стороны Киевского шоссе.
Пассажиров рейсового автобуса из Москвы встречают древний сосновый бор, где когда-то охотился и был убит Лжедмитрий II, и раскинувшееся вдали на вершине пустынного зелёного холма старинное село Ромоданово, вотчина боярского рода, из которого вышел петровский «князь-кесарь».
Главная достопримечательность села — перекликающаяся с сохранившимися старокалужскими вертикальными доминантами, выразительная по силуэту церковь Рождества Богородицы строилась именно по заказу Ф.В.Ромодановского.
Запечатлённая память истории здесь неразрывно связана с образами бесконечного пространства, единства стихий земли, воздуха и воды.
Яченское водохранилище — приобретение XX века — не только не портит общей картины, но вполне органично её дополняет. Над его обрывистым берегом городской парк плавно перетекает в партер Музея космонавтики...
И само это здание, и установленные рядом ракеты, кажется, словно бы подчёркивают связь с космосом, присущую этим ландшафтам изначально.
Старая граница города — Смоленская застава — акцентирована церковью Спаса за верхом. В её облике — характерное для Калуги в целом внешнее противоречие и внутреннее единство напластований Средневековья и Нового времени.
Композиция первоначальной основы храма соответствует местной стилистике второй половины XVII века. Трапезная и колокольня — памятники раннего классицизма. Дата начала их возведения — 1776 год — совпадает с началом масштабной реконструкции города.
В декабре 1775-го берега Оки посетила Екатерина II. Летом следующего года она подписывает указ об учреждении Калужского наместничества во главе с уже зарекомендовавшим себя в качестве незаурядного администратора генералом М.Н.Кречетниковым.
Уже многие десятилетия, ещё с допетровских времён, Калуга была одним из богатейших торговых городов России. Купцы, о несметности сокровищ которых ходили легенды, украсили город несколькими изящными каменными церквями с миниатюрными главками.
Старинные палаты Коробовых известны всем, изучающим древнерусское зодчество. Сохранился и ряд более поздних фундаментальных построек, наложивших своеобразный отпечаток на позднейший «классицистический» образ Калуги.
Но в целом город, включая сгоревший во время одного из частых здесь пожаров местный кремль, оставался деревянным, и это открывало возможности для самой радикальной перепланировки.
Наместник принимает на службу одного из самых авторитетных русских зодчих своего времени — П. Р. Никитина, ранее перестраивавшего Тверь и превратившего её в образцовый город русской провинции.
Чтобы оценить результаты кречетниковских архитектурно-градостроительных преобразований, лучше всего въехать в Калугу по старой Московской дороге, со стороны современного железнодорожного вокзала.
Неподалёку от него среди типовой застройки советского областного центра сохранился обелиск, входивший когда-то в композицию Московских ворот, построенных на рубеже 1770—1780-х годов.
Принято считать, что их возвели к приезду императрицы, однако сама уличная трасса, начало которой было акцентировано триумфальной аркой, проложена в соответствии с осуществлённым проектным генеральным планом, утверждённым Кречетниковым не ранее 1779 года.
Ворота, снесённые в 1920-е, были художественным произведением общеевропейского значения, входившим в круг памятников, иконографически связанных с древнеримской аркой Тита и её менее известными, но более ранними и более лаконичными по деталировке прообразами — такими, к примеру, как арка Сергиев в Пуле на территории современной Хорватии (изображения триумфальных арок Римской империи можно найти в фундаментальном «Курсе архитектуры» Франсуа Блонделя, книге, по которой П.Р.Никитин, очевидный автор всех «казённых строений» Калуги с 1776 по 1784 годы, двадцатью годами ранее вёл преподавание в училище при «архитекторской команде» князя Д.В.Ухтомского в Москве).
Ещё более очевидный образец, на который ориентировались автор и заказчик проекта Московских ворот, — это Фламиниевые ворота (Порта-дель-Попола), возведённые в Риме в XVI столетии по проекту Микеланджело. Они открывали перспективу главной улицы радикально обновлённой в позднеренессансно-барочную эпоху столицы католического мира — виа Корсо.
Именно с ней особо эрудированные в области архитектуры люди века Просвещения могли ассоциировать длинную и по масштабам XVIII века очень широкую Московскую улицу.
Трасса зрительно замыкалась (и замыкается по сей день) возвышающимся над окружающей застройкой монументальным трёхэтажным зданием дворянского пансиона, впоследствии гимназии, строившимся одновременно с воротами.
Его учебное назначение в сочетании с исключительно значимым положением в объёмно-планировочной композиции кречетниковской Калуги в буквальном смысле слова наглядно символизировало просветительский пафос, присущий многим начинаниям наместника, «сего умного человека и, прямо можно сказать, всей похвалы достойного вельможи» (характеристика из «Записок» известного мемуариста А.Т.Болотова).
Продолжение Московской улицы выводит гостя города на главную площадь — Старый Торг, открывающуюся за поворотом вместе с главным фасадом её основной достопримечательности — «готического» Гостиного двора.
Ни в одном другом городе России эпохи классицизма сооружения, имитирующие формы и детали средневековой архитектуры, не становились частью центрального ансамбля.
Ещё более уникально то незамеченное ранее исследователями обстоятельство, что «готична» и сама планировка площади: главная улица примыкает к одному из её углов, как это было принято когда-то в Западной Европе, но не в России, а вид на ключевые постройки города — кафедральный собор и комплекс административных зданий (Присутственные места) — раскрывается по диагонали.
Подобные центры городов Кречетников и его окружение могли видеть в Германии во время Семилетней войны, а также в Польше, на Западной Украине и в Белоруссии.
Ансамбль площади Старый Торг вызывает отдалённые ассоциации с видом центра Венеции на известной картине Каналетто, уже тогда находившейся в императорском Эрмитаже.
Развернувшись под прямым углом, главная магистраль кречетниковской Калуги проходит ансамбль Присутственных мест насквозь — через две монументальные арки, архитектурно оформленные в духе той же иконографической традиции, что и Московские ворота.
Величественная арочная анфилада напоминает въезд на петербургскую Дворцовую площадь, архитектурно оформленный К. Росси несколько десятилетий спустя, — в обоих случаях творчески использован художественный приём, встречавшийся в архитектуре античного Рима и известный по видовым гравюрам.
Ещё две аналогичные въездные арки устроены перпендикулярно, со стороны примыкающей городской застройки.
Прообраз этой композиции обнаруживается на одном из офортов Дж. Б. Пиранези, изображающем порталы древнеримского портика Октавии.
Сам же ансамбль Присутственных мест интересен тем, что он стал своеобразным отзвуком баженовского проекта полной реконструкции Московского Кремля: комплекс административных зданий Калужского наместничества и классицистический Троицкий собор полностью заменили старинную застройку средневековой деревянной крепости.
Любопытно, что во многом (в том числе и по своему градостроительному положению) этот своеобразный «город внутри города» напоминает построенный в середине XVIII века ансамбль построек иезуитского коллегиума в Полоцке.
Это не простое совпадение: в начале 1770-х будущий калужский наместник управлял присоединёнными тогда к России северо-восточными областями Белоруссии, и его резиденция находилась именно на территории комплекса школы-монастыря Общества Иисуса в когда-то древнерусском городе над Западной Двиной.
Идея «готической» планировки центра Калуги была, видимо, также заимствована, в первую очередь, из Полоцка.
Покинув былое «средоточие власти», гость города вскоре оказывается на переброшенном через глубокий Березуйский овраг пятнадцатиарочном Каменном мосту, способном поразить воображение огромностью как длины (108 м), так и высоты (23 м).
Римская тема в архитектурно-градостроительной симфонии города М.Н.Кречетникова и П.Р.Никитина звучит здесь особенно эффектно: мост построен по образцу позднеантичных акведуков.
Характерно, что громкое в XVIII веке имя Пиранези в качестве очевидного вдохновителя конкретного художественного замысла впервые упоминается в искусствоведческих работах по архитектуре Калуги именно в связи с этой поистине уникальной постройкой.
Есть немалое сходство между калужским виадуком и монументальным водопроводом императора Валента в Константинополе. Оно легко объяснимо: за несколько месяцев до начала реконструкции города над Окой один из давних друзей и сослуживцев Кречетникова, ставший асессором Казённой палаты Калужского наместничества, князь Семён Херхеулидзев, вернулся в Россию из Стамбула, где он участвовал в дипломатической миссии князя Н.В.Репнина.
Примыкающий к оврагу с противоположной стороны знаменитый дом купцов Золотарёвых (известный также как дом Кологривовых, ныне — здание областного краеведческого музея) возведён в 1805—1808 годах, когда ни первого наместника, ни реализовавшего его замыслы архитектора уже давно не было в живых.
Однако история этого памятника также уходит корнями в период разработки комплексного проекта реконструкции города. На чертежах, представлявшихся тогда на утверждение Екатерине II, обширный участок будущей золотарёвской усадьбы никак не эксплицирован.
Отсутствие пояснительного текста может быть объяснено только тем, что здесь предполагали построить путевой дворец для самой императрицы, а такого рода проекты к ведению наместничества и Комиссии о каменном строении городов (промежуточной согласовывающей инстанции) уже не относились.
В интерьере золотарёвского дома сохранилась монументальная живопись, выполненная художниками московской мастерской С. Кампиони в стилистике знаменитого французского живописца эпохи Просвещения Юбера Робера.
Красочные настенные панно, образность которых основывается на эстетических принципах создателей пейзажных парков, здесь, в этом особняке, более чем органичны — за окнами Каменный мост, напоминающий именно о садово-парковых постройках в императорских резиденциях.
Добавим в этой связи, что сама идея монументального виадука возникла, вполне возможно, ещё в ходе упоминавшейся поездки Екатерины II в Калугу в конце 1775 года: именно в это время императрица была увлечена замыслом дворцового ансамбля в Царицыне, где значительная образно-композиционная роль отводилась Большому мосту через овраг.
Сходство калужских ландшафтов с царицынскими вполне могло навести монархиню и её окружение на мысль применить уже «опробированнную» удачную архитектурно-художественную идею и здесь, тем более что глубина Березуйского оврага заведомо давала возможность создать здесь нечто ещё более эффектное, чем в подмосковной резиденции.
Далее к западу главная трасса города становится изломанной, а окружающий ландшафт с дальними видами на противоположный берег Оки по сей день порой больше походит на деревенский, чем на городской.
Конечной целью пути по наиболее представительному маршруту кречетниковской Калуги оказывается созданный в 1782 году регулярный Загородный сад, ныне — тот самый городской парк, где в 1960-х построен Музей космонавтики. Конечная точка — плато на краю обрыва.
Те из гостей Калуги, кто приезжал по служебным делам в комплекс Присутственных мест, могли убедиться, что и в этом городе в миниатюре самое интересное ожидало их в конце «срежиссированного» изобретательным архитектором движения, там, куда ведут уходящие вдаль линии фасадов административных корпусов, — на видовой площадке над Окой.
Та же художественно-философская программа — побудить зрителей устремить взор в бескрайние дали, — подхваченная через поколения, легла в основу проектного замысла завершающего аккорда классицистической Калуги — здания Дворянского собрания на краю прибрежной части Березуйского оврага.
Оно построено спустя полвека после ухода из жизни М.Н.Кречетникова — в 1840-е годы.
Ещё в самом начале XIX века проезжавший через Калугу автор книги «Поверхностные замечания по дороге от Москвы в Малороссию в осени 1805 года» Отто фон Гун заметил: «В городе имеется около пятисот каменных домов, из коих некоторые в самом деле столь хороши, что и в Петербурге могли бы занимать место не между последними».
Это было ещё до возведения в конце того же десятилетия знаменитого дома Билибиных (впоследствии — Чистоклетовых; в настоящее время в нём размещён Калужский областной художественный музей).
Особняк, спланированный по типу французских домов-дворцов «стиля Людовика XVI», вытянут вдоль одного из самых живописных отрезков главной улицы города — между бывшей гимназией и Гостиным двором.
По общему облику он напоминает известные образцы послепожарного московского ампира школы Д. Жилярди, хотя построен, подчеркнём, ещё до войны 1812 года.
Известный искусствовед и художник мирискуснической школы Г.К.Лукомский, опубликовавший в 1909 году в журнале «Старые годы» статью «Несколько памятников архитектуры в Калуге», отмечал изысканность и своеобразие декоративных деталей этого здания, «редких по рисунку (не встречаемых ни в Петербурге, ни в Москве) грифонов с закручивающимися хвостами дельфинов и туловищем крылатых коней» в отделке аттика и «полные самого тонкого и благородного вкуса лепные аллегории живописи, скульптуры и архитектуры» в пролётах между колоннами главного фасада.
Художественные памятники Калуги — тема для объёмистой монографии, мы же лишь хотели показать заинтересованному читателю, что этот город заслуживает того, чтобы увидеть его собственными глазами.
Автор Николай Лукьянов
