Сегодня 10 лет, как не стало Юрия Севидова. Человека, который понимал футбол как никто и умел о нем говорить так, чтобы другим это понимание было интересно.
То утро (Юр Саныч работал в "Совспорте" обозревателем, а я - редактором отдела футбола) было страшным. Он улетел в командировку в Испании, и умер от сердечного приступа.
Вспомнил свой тогдашний текст на уход Юр Саныча. Мы помним.
...Каждый раз это выглядело примерно так. В редакции раздавался звонок (у нас принято – с читателями соединяют):
– Здравствуйте, я Иван Иваныч. Мне бы Юр Саныча телефон, а то я куда-то задевал записную книжку.
– А вы кто?
– Болельщик. Хочу ему предложить новую систему подсчета очков в чемпионате страны.
– Не дам. Мы не даем телефоны сотрудников.
– Ну, тогда я и сам найду.
Вечером звоню – и действительно, Иван Иваныч нашел номер и прочитал свой талмуд длиной в пару часов. Новинка «свежая» – команде, которая выиграла с крупным счетом, давать вместо трех четыре очка.
Юр Саныч, сколько бы мы на него ни злились, выслушивал всех. Редкое качество.
…Неделя с 16 по 23 ноября 2009-го была непростой. В понедельник, 16-го, в «Советском спорте» появился материал Севидова «Наш выход в ЮАР станет сенсацией», и ему, конечно, досталось за критику сборной.
– Ты знаешь, с понедельника трубку не беру, – его секретарем в те дни работала супруга Галина Михайловна. – Стоит заговорить, только крик в ответ.
– Так отключите телефон.
– Не могу. Подумают, что прячусь. А еще, ты знаешь, в бассейне с утра был – чуть не утопили за эту статью.
– Так что делать?
– Ждать. 18-е число.
В ночь с 18-го на 19-е сборная опозорилась в Мариборе.
А наутро после поражения сборной Севидова ждала толпа журналистов. Чтобы он объяснил, откуда все знал.
Сверлил дрелью стену и чуть не сломал руку. Разговорились с Юр Санычем:
– Вы как с дрелью управляетесь?
– Расскажу тебе одну историю. В «зоне» я был кем-то вроде бригадира каменщиков. Сначала меня назначили класть стену, но вышло криво. Сказали командовать остальными. А там ребята хитрые, как-то не так смастерили – халтура, одним словом. Но быстро. Я понимаю – что-то не так, но не лезть же на них.
– Тебя дурят, – сказало мне начальство. – Не в несколько кирпичей кладут, а в два, а в середине цемент заливают – так быстрее, но дом скоро рухнет… Пойдем, покажем. Подошли к стене – крива, «близорука»… Забрались наверх, разбили первую «линию» – нету внутри никакого цемента, кирпичи только. Второй ряд – то же самое. Третий – опять честно. Дальше трогать не стали – жалко же. Потом работяги сказали, что брачок шел с четвертого сверху ряда.
– А к чему эта история, Юр Саныч?
– К тому, что никакой дрелью не тронутая стена – самая лучшая…
– Юр Саныч, что Моцарт, как сыграл?
– А мои заметки на итальянский могут перевести?
– Вы это к чему?
– Попросили по-человечески какое-то время бразильца не критиковать – говорят, его продают в Италию, так там мои заметки переводят и якобы цена может упасть.
– По-моему, заметку про Моцарта там точно не переведут.
– Тогда продолжим – Моцарт, кто бы и что бы мне ни говорил, сыграл из рук вон…
Юр Саныч, помимо «Советского спорта», работал на радио.
Интересны были моменты расставания с радийщиками.
– Ты знаешь, вызвал их главный редактор, говорит: часто звонят «сверху», ты перестал вписываться в нашу концепцию. Много ругаешь футбольное начальство. Ты бы не ругал, а?
После этого разговора Юр Саныч устроился на другую волну и тем же вечером провел передачу.
А эфир прежнего главного редактора был сорван – звонили болельщики и требовали объяснений. Редактор плюнул на «верх» и позвонил Севидову: «Возвращайтесь!».
– Ты знаешь, он ведь классный парень. Его программа по рейтингу первая. А как он говорит в микрофон: «Вставай, страна! Просыпайся! Это я тебе говорю!».
– Вернулись?
– Нет. Поздно уж, что я им – неваляшка? Да и Сашку Бубнова, редактор сказал, не возьмет. А я хочу, чтоб Сашка тоже говорил о футболе…
После одного из выигранных матчей на Евро-2008 парни в автобусе скандировали: «Отс…и, Севидов, Ловчев, хэй-хэй». Потом один сказал мне с ухмылочкой:
– Пока у вас работает Севидов, я вам интервью давать не буду.
Севидов уже у нас не работает. А твои интервью нам не нужны.
На сбор в Марбелью вместе с «Локомотивом» Юр Саныч захотел поехать сам. Отправлялся с заранее заготовленным планом. Было очень интересно, как он сумеет построить разговор и о чем спросит молодых локомотивцев. Ему важно было поговорить с Юрием Павловичем Семиным и понаблюдать за тем, как тренер перестраивает игру команды. Хотел кое-что подсказать. Из того, что я сейчас вспомнил, – советовал передвинуть Родолфо с позиции центрального защитника поближе к чужим воротам:
– Бразилец и поле хорошо видит, и пас может отдать. Ты посмотри, сколько он пасов-то на ход форвардам отдал.
В Марбелье Юр Саныч поговорил с Семиным, с которым был очень дружен.
Вышло у нас и его интервью с Денисом Глушаковым. Чуть позже Севидов коротко пообщался с новичком команды Александром Алиевым, беседа прервалась, поскольку игрока срочно вызвали по неотложным делам. Спасибо вам большое, Денис и Александр. Это были необычные для вас беседы, вы показали себя настоящими профессионалами. А нам, честно, было очень интересно слушать эти интервью.
Вторничную аналитику в «Советском спорте» мы делали так. Вечером в воскресенье, после каждого тура, уже из дома, я звонил ему на домашний. Десять событий определяли довольно быстро, а разговор продолжался до двух ночи. Другого времени не было. Дэдлайны жесткие, а утром Юр Саныч поговорить не успевал – надо было везти внука Юрку в Сокольники на тренировку «Спартака».
– Ты знаешь, я понял, почему у нас не развивается футбол, – сказал после одной такой поездки Севидов.
– Почему?
– В футбольные школы детей приходится возить через весь город. Сегодня с Юркой добирались три с половиной часа!
Как-то Юр Саныч привез внука Юрку в Сокольники в ДЮСШ «Спартак». Навстречу шли менеджер школы и гендиректор красно-белых Валерий Карпин.
– Какие поля, какое качество! – говорил менеджер.
– Да, качество отличное, – отвечали ему.
– Какой манеж!
– Да, манеж отличный.
– Ну, теперь заживем. Никаких проблем не будет!
– Нет, ошибаешься, теперь-то, если игроки не будут расти, проблемы у тебя и начнутся…
В августе 2007-го у Юр Саныча был юбилей. 65 лет. Праздновали в ресторане стадиона «Динамо».
Сели, тостуемся. Дошла до меня очередь.
Сказал всего два предложения, встает Валерий Леонидович Рейнгольд – и давай меня критиковать!
Я не знал, как себя и вести. Будто на экзамене. Рейнгольд минут через 5–7 закончил свою обвинительную речь, которая в принципе сводилась к одной фразе: «Все журналисты – брехуны и не полностью печатают то, что я сказал».
Я попытался завершить тост, выпили. Подошли Севидов с Юрием Павловичем Семиным.
– Ну, как ты? Покусал тебя Рэкс?
Рэксом они звали Рейнгольда – за фантастическую скорость в игроцкие времена.
– Ну, так, неприятно…
– Вот так же и футболисту бывает неприятно, когда их журналисты критикуют… Только футболист ответить не может. Своей газеты у него нет.
Что всегда поражало – тяга к нему людей. На том дне рождения один из столов, человек на 20–25, занимали болельщики. Те люди, ради которых и существует футбол. Все эти трансферы, высокие задачи, лимит на легионеров – пыль сопровождения.
На встречах с читателями в редакции, которые стали регулярными, он каждый раз почему-то опасался провала – что не придут, что будет скучно…
Мы возражали: с вами – и скучно? А кончалось все обычно аншлагом, и после общения люди несли ему цветы, плюшевых поросят, вышивку и вязаные варежки, печенье…
Болельщики, их уважение, их любовь всегда были его главной ценностью.. Болельщик был его главным критиком, начальником, другом и советчиком. Это и есть главное в футболе.
Прощайте, Юр Саныч. Ваш «стадион» всегда был полон. Вы всегда играли только при аншлаге!