Пока промотавшиеся мушкетёры месили грязь и жрали ежей посреди бескрайних российских лесов, изнывающий от жары Париж окончательно превратился в клоаку, а в самом центре этого безобразия варился в собственном поту несчастный Людовик. Королю было скучно. Ришелье и де Тревиль пару недель назад под шумок слиняли из прокалённого Парижа на природу и теперь безвылазно торчали на осаде Ла Рошели и лишь изредка слали ему открытки со своими довольными мордами на фоне батальных сцен. С каждой новой открыткой морды становились всё более истасканными - ребята явно не теряли времени даром, и при этом они совершенно наглым образом не приглашали короля присоединиться к своим развлекушкам. Анна опять лечилась на водах в обществе заботливого друга семьи Бэкингема, и только верный паж да ворчливая нянька составлял скучающему королю компанию.
Из-за жары Людовику приходилось спать на голом полу. Рассохшийся и вздыбившийся паркет нещадно впивался в рёбра даже сквозь нагулянный за время правления жирок; король метался во сне, давя облепивших его мух своим телом. Трупики несчастных насекомых усеивали пол, и король во сне переживал о том, что утром няня опять будет ругаться, что намусорили.
Относительную тишину парижской ночи взорвали грохот копыт и пахабная песня, истошно исполняемая на два плохо поставленных голоса. Шум докатился до королевского крыльца и закончился грохотом кастрюльной лавки, которую посетил пьяный мамонт - это кардинал, обряжённый в противопульные доспехи, сгрузился из седла на камни мостовой сразу в горизонталь.
Де Тревиль прекратил исполнение солдатской песенки, спрыгнул со своего першерона и по привычке сначала как следует пнул лежащего кардинала, после чего принялся поднимать его на ноги. Хорошо обученный конь кардинала прихватил своего хозяина зубами за шкирку и осторожно перевёл в вертикаль. Хорошо обученный конь капитана тоже проявил заботу о хозяине, тоже прихватил капитана за шкирку и ловко закинул в кресло, которое де Тревиль использовал вместо седла. Пока капитан перебирался через подлокотник и спрыгивал обратно на землю, Ришелье успел заснуть и, поочерёдно складываясь в сочленениях доспехов, рухнул наземь. По парижским улицам заметалось эхо. Де Тревиль опять пнул кардинала и предпринял очередную попытку поднять собутыльника на ноги. В дело вступили кони, капитан снова взлетел в креслоседло, кардинал снова медленно складывался по сочленениям, эхо готовилось метаться… Людовик в отчаянии забился в угол и накрыл голову подушкой. Сквозь духоту до короля доносились скрежет, грохот и первые две строфы похабной частушки про него любимого, сквозь которые де Тревиль всё никак не мог пробиться, прерываемый полётами в седло. На шум стали подтягиваться зеваки, не желающие пропустить развлечение, а по ступеням сползала сонная стража. Однако де Тревиль недаром был капитаном королевских мушкетёров. На стописятый раз он переломил ситуацию, ловко подставив своему першерону Ришелье, и кардинал взвился к звёздам, а конь кардинала перехватил его на излёте ударом задних копыт впечатал в стену Бастилии. По лабиринту улиц опять заметалось эхо. Над головой короля послышалась возня - в гамаке, натянутом на сквознячке в оконном проёме, расчухивался верный паж. Кое-ка выпутавшись из гамака, он со второго раза попал в тапочки и уполз разруливать ситуацию, а Людовик тем временем принялся обряжаться в королевские наряды. По случаю приезда старых друзей он решил ограничиться панталонами и жилетом на голое тело и затеял возню с бесчисленными пуговками, бантиками и ремешочками. Без няни и пажа затея была обречена на провал, и Людовик в конце концов прекратил натягивать штаны через голову, замотался в мантию и нахлобучил парик. Едва он закончил, как в приоткрывшуюся дверь просунулась голова шута: Вашество, там де Тревиль и Ришелье прибыть изволили, аудиенции просють. Токмо кардинал пьяный в жопиё, как бы не наблевал…
На полуфразе паж влетел внутрь, втолкнутый влекомыми инерцией тяжелобронированного кардинала мушкетёрами. С трудом затормозив посреди зала, стражники отдали королю честь и, не удержав одной рукой кардинала, уронили его себе на ноги. Отпрыгав на одной ноге, они зло пнули кардинала и тут же испуганно вжали головы в плечи. Ввалившийся следом де Тревиль обвёл своих мушкетёров налитыми кровью глазами и заорал: Щенки, я вас чему учил! Последний раз показываю - и с размаху помял доспех кардиналу - Повторить!
Несчастные мушкетёры принялись, не жалея ног, пинать кардинала, Людовик бегал вокруг в развевающейся мантии на голое тело и подзадоривал, а джагернаут Ришелье продолжал сладко спать в своей уютной раковине, пуская во сне слюни и не обращая внимания на суету вокруг своей персоны. Наконец утомившиеся мушкетёры потащились на склад менять измочаленные сапоги, а Людовик прошествовал на трон и велел подавать пиво. Паж приволок бочонок и едва принялся наполнять кружки, как Ришелье во сне протянул руку за своей порцией. Праздник начал удаваться.
ЗЫ. Почитайте при желании про противопульные доспехи кардинала весом под 50 кг. , в которых Ришелье командовал осадой Ла-Рошели, и заодно сравните их с доспехами Людовика.