Теперь в музеи принято тащить всякую дрянь: какая-то у людского рода по этой части возникла необъяснимая психопатология. Когда Джером шутил про уродливую накаминную викторианскую фаянсовую кошку фабричного производства, которая у нормального человека вызывает только тошноту, а потомков будет приводить в эстетический экстаз, Клапка и представить не мог – насколько прав.
Эта психическая болезнь – сначала коллекционирование уникумов, а потом и сохранение древностей вообще, – возникла в эпоху Возрождения и быстро прогрессировала: ну, сперва всё выглядело безобидно, поскольку собирались античные камеи, геммы, золотые и серебряные монеты. Статуи, наконец. А теперь по «Дискавери» идут фильмы, где люди платят чертовы уймы денег за стальные 100-летние тракторные сидения, которыми только пытать, или за траченные молью бейсбольные перчатки конца XIX века. Пугает меня даже не то, что я эти фильмы смотрю, а то, что их героев понимаю. Однако, есть в музейных экспозициях вещи, которые даже мне кажутся с ума сводящими. Ниже, если угодно, мой ТОП
Вот, рекомендую: тот же рассказ, видеоверсия
В стокгольмском Арсенале, среди набитых соломой королевских лошадок и ношенных ботфортов, распялен на витрине кровавый плат. Это тоже одна из реликвий династии Ваза: после кончины Густава II Адольфа, его супруга Мария Элеонора терзалась неукротимым горем.
Понятно, не хочется «на себе показывать», но, если приложить ситуацию к собственным обстоятельствам, можно представить многое – безутешные рыдания и что мир надолго окрасится в серое. Королева была в борьбе с депрессией весьма изобретательна. Она велела вырезать у любимого сердце и, завернув в платок,
хранила этот художественный объект в золотом ларце у постели: по ночам реликварий на специальном крюке подвешивался над ложем. Спустя некоторое время сердце милёнка пришлось забальзамировать, поскольку оно не обнаружило искомой долговечности. Плат со следами крови был отставлен, сбережён и поселился со временем в музее - на нем до сих пор виден контур когдатошнего объекта хранения. Король был застрелен в 1632-м, а бежала вдовствующая королева из Стокгольма в Данию 8 лет спустя – надо полагать, все эти годы ритуал поднятия сердца над постелью оставался незыблем.
«Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери. Каков подарочек!» Короче, нет ничего в сказках такого, что зоркий народ не углядел бы прежде в исторической реальности.
В Международном музее шпионажа выставлен ректальный контейнер суперагента. Я сам слышал рассказы челноков о том, где и как им приходилось перевозить деньги, следуя за костюмами «Адидас» в Китай. Но Бонд!? Джеймс «Смешать Но Не Взбалтывать» Бонд!?! Он, конечно, англичанин, а не американец, но это только требует всплакнуть о его судьбе еще горше: в Штатах – микроминиатюризация, а в Англии-то всё по старинке. Если машина для 007 – то «роллс-ройс», весом и размером с небольшой грузовик; если ректальный контейнер, то размером и формой со скипетр Британской империи… Американцам будет попроще, хотя носить в прямой кишке весь арсенал самоспасения…
Если ожидание опасности будет достаточно долгим, то и спасаться, верно, не захочешь. В контейнере – напильник, отвертка, несколько ножовочных полотен, кусачки, еще что-то. Я не могу представить себе ситуацию, когда такое может действительно понадобиться: в тюрьме? Ну, если у вас времени 20 лет, как у графа Монте-Кристо… В лесу? Но там-то зачем все это добро так укромно прятать?
Возле чужого сейфа, пока хозяин за стеной пьет с гостями арманьяк? Ага, участники раута лорнируют и роняют «бон мо», а суперагент тем временем сквозанул в соседний кабинет и стягивает там фрачные брюки… Толку от такого набора, в общем, нуль, зато нет сомнений: в Лэнгли работают люди с чувством юмора, хотя и черным.
Лобное место в шотландском городе Стерлинг, с одной стороны, отличается компактностью, что позволяет его изолировать от толпы, которая хотела бы к нему прикоснуться. С другой стороны – оно представляет собой громоздкий камень, который так запросто в экспозицию не потянешь. В итоге, омытый кровью булыган накрыли гигантской птичьей клеткой с прутьями толщиной в руку. Памятная табличка сообщает, что глыба является памятником, который охраняется Историческим обществом города Стерлинг:
считается, что камень использовался в качестве плахи века до XV. Вроде бы, тут в 1425 году стал на голову короче герцог Олбани, представитель того самого клана Стюартов, который позднее стал династией Стюартов. Правда, в этом вопросе остается только верить преданиям: свидетели не дожили и не только по причине близкого знакомства с камнем; достоверных упоминаний тоже не найдено.
На верхней горизонтальной плоскости глыбы сохранились отверстия от креплений деревянной колоды, на которую укладывали щекой тех, кто у стерлинговцев вызывал лютую личную неприязнь. Кажется, это единственный в своем роде экспонат: казнили, конечно, всюду, но только шотландцы со своей плахи пылинки сдувают – вдруг еще пригодится?
В городе Йорк под бронированным стеклом хранится копролит викинга – если проще, без англицизмов и латинизмов, это какаха обывателя города Йорвик, расставшаяся со своим автором в IX веке. Археолог со специализацией «скатология», который данную окаменелость нашел, объявил, что она «драгоценнее любого камня из королевской короны». Ну, это мы отнесем на счет восторженности прозелита от науки. С бронестеклом все проще: Центр изучения викингов уже трижды остеклял витрины, которое разбивали визитёры - ведь копролит остается самым популярным экспонатом музея.
Это 17-сантиметровое послание из прошлого сообщает нам, что швырнул им в нашу современность человек, который питался одними только мясом и хлебом, а также страдал от кишечных паразитов. От паразитов, которые, возможно, и свели его в могилу. В мире науки этот объект получил имя собственное: «копролит Банка Ллойд». В первую очередь, постольку, поскольку эту штуку нашли на месте строительства банковского офиса, но также и потому, что банки вообще мало кто любит.
Людям, испорченным борьбой с почтовым спамом, могут привидеться в этих экспонатах крайне препохабные смыслы и назначение.
На самом деле данные штуки во всех смыслах совершенно безобидны: их, наверное, можно использовать и в любимых спамерами целях, но вообще-то это всего лишь выпрямители огурцов. Их изобрели в Англии и сделались они одним из самых любимых инструментов викторианских садоводов.
Потом внезапно выяснилось, что простое выращивание огурцов навесу дает тот же эффект: они выпрямляются под действием силы тяжести. Такие стеклянные колбы были довольно трудоемки в производстве и потому относительно дороги: в общем, где-то после Первой мировой про них окончательно забыли. Считается, что викторианская эпоха, где секс был табуированной темой, породил извращенцев и маньяков больше, чем любая другая эпоха. Есть подозрение, что и выпрямители огурцов пользовались в те времена огромной популярностью не случайно.
На самых ранних этапах существования Египта, в эпоху Древнего царства, бытовал диковинный обычай, который порядком наследил в экспозициях: в Бостонском музее и в нью-йоркском Метрополитен есть соответствующие артефакты. 4,5 тысячи лет тому назад в загробную жизнь людей снаряжали, снабдив в количестве запасными головами.
В Бостоне хранится комплект из восьми штук, которые принадлежали некоему Неферу – управделами фараона. А вообще сменных голов найдены сотни и сотни – они полагались каждому приличному человеку, отбывающему туда, откуда нет возврата. Примечательно, что все эти бошки были намерено повреждены в момент захоронения – всем им отбивали уши или исцарапывали затылок.
Смысл этого обряда, как и вообще практики изготовления сменных голов, категорически неясен: нет ничего на этот счет ни в Книге мертвых, ни в других папирусах. Наименее противоречивым выглядит мнение, что загробная жизнь – она длится вечно, а, значит, что-нибудь в течение этой неограниченно долгого времени непременно случится с этим продолговатым объектом, в который едят. Вот покойника и готовили.
Но египтяне понимали бесконечность совсем не так, как мы: у нас даже школьнику ясно, что для существования в вечности нужно бесконечное число голов. А тогда считали, что и десятка хватит: ну, а слегка уродовали бюсты, чтобы товарищи по вечной жизни не увели – какой вор покусится на голову слегка БУ и утратившую товарный вид?
В музее немецкого Пфальца хранится самое старое вино на свете – ему, приблизительно, 1700 лет. Бутылка объемом в 1,5 литра была поставлена в ноги супругам, что упокоились в одном на двоих саркофаге: судя по грудам битого стекла там же, покойники неплохо в минувшие столетия покуролесили, но вот на последнюю «полторашку» их не хватило.
Вино, которое и не вино уже, сохранилось чудом: в бутылку, поверх алкоголя, плеснули стакан оливкового масла, а горлышко сосуда запечатали. Укупорили сверхгерметично: масло стало белесой субстанцией, а вино под ним разложилось на мутную водицу и смоляные хлопья. Говорят, пить можно без опаски: не убьет. Но тут еще ДО возникает вопрос, который обычно посещает ПОСЛЕ, где-нибудь на второй бутылке – зачем!? Хотя музейные смотрители все равно не позволят: они даже для проведения химанализа открыть пузырь не позволяют.
Честно говоря, таких диковин у меня назапашено еще много: если будет у публики интерес – непременно поделюсь. А потому лайкайте-подписывайтесь! Спасибо