Статистику иногда воспринимают как нечто, худшее наглой лжи, хотя статистика как таковая едва ли когда-то этого заслуживает. Как формируется такое восприятие может быть проиллюстрировано на примере статьи об одном актуальном опросе Левада-центра.
Как говорит заголовок, "большинство россиян проигнорирует Великий пост". Это следует из результата опроса, согласно которому 73% не планирует менять режим питания.
Далее указывается:
"Частично соблюдать пост, например, отказаться от мяса и алкоголя, собираются около 18 процентов респондентов, а четыре процента планируют поститься в последнюю, самую строгую неделю поста."
Складывается впечатление, что так или иначе поститься собирается 18%, а относительно 4% россиян, которые будут поститься на страстной, неясно, входят они в эти 18% или нет.
Если мы уточним результаты на сайте опроса, мы узнаем, что эти 4% - это другие люди, а кроме них есть еще 2% населения, которое будет соблюдать пост полностью. О них статья вообще не упоминает. Таким образом, вместо 18% выходит уже 24% населения, которое в той или иной степени будет соблюдать пищевой пост.
Кроме того, та же статья говорит о других ограничениях, накладываемых на себя нашими согражданами:
"Ограничить на время поста употребление спиртных напитков готовы 30 процентов россиян, сократить потребление развлекательной информации — 19 процентов, отказаться от занятий сексом готовы 15 процентов респондентов."
Таким образом, у нас есть 24% соблюдающих пищевой пост, а также соблюдающие алкогольный, развлекательный и супружеский посты, каковых 30%, 19% и 15%, соответственно. Результаты на сайте опроса не позволяют понять, как соотносятся эти проценты. Если бы эти группы не перекрывали друг друга, то, сложив эти цифры, мы бы получили 88% так или иначе соблюдающих пост. В таком случае мы могли бы заявить, что Великий пост стал общенациональной традицией.
Самая малая возможная доля соблюдающих пост - 30%. Но эту цифру можно принять, только предположив, что те, кто упомянул о воздержании от алкоголя, - это одновременно и воздерживающиеся от скоромной еды, развлечений и плотских утех. Но это маловероятно. Среди соблюдающих пищевые ограничения, особенно строгие, наверняка присутствуют те, кому в силу их образа жизни нет необходимости специально накладывать на себя дополнительные ограничения. К ним можно отнести, скажем, непьющих и пожилых.
Если эти цифры перекрываются только частично, нетрудно предположить, что не менее половины наших сограждан тем или иным образом пост, все-таки, соблюдают.
Корректно ли в таком случае была озаглавлена статья о результатах опроса? Это зависит от того, чего мы ждем от нашего населения. Если в православные записать лишь тех, кто будет соблюдать пост целиком, тогда заголовок звучит даже оптимистично. Ведь при 2% полностью соблюдающих можно было озаглавить статью просто: "Россияне не собираются соблюдать Великий пост". Однако, если учесть всех, кто хотя бы что-то меняет в своем образе жизни в связи с постом, та же статья могла выйти под заголовком "Каждый второй из нас соблюдает Великий пост".
Конечно, если оценивать благочестие российских граждан по меркам Святой Руси, акцент естественно будет поставлен на упадочной динамике - большинство не соблюдает, скоро все разуверятся в православии, а через двадцать лет по телевизору покажут последнего попа.
Но если учитывать опыт государственного атеизма, который сформировал мышление нескольких поколений людей, результат кажется впечатляющим. 30 лет назад мало кто даже догадывался о Великом посте как таковом. Сегодня же уже половина из нас готова в чем-то менять свой образ жизни с учетом этой христианской традиции. Это можно истолковать как второе обращение нашей страны в православие.
Можно ли найти где-то в далеком или недавнем прошлом подобные примеры столь быстрого обращения населения в какую-либо религию?