ГЛАВА III. АВАНТЮРИСТИЧЕСКАЯ
Чтобы читателю был более понятен дальнейший ход событий, позволю себе немного пофилософствовать. В силу своего образования и склонности расширять кругозор за счет прочтения громадного количества книг, я был разносторонним человеком, в основном, гуманитарием, так как к технике и техническим наукам способностей не проявлял - нельзя объять необъятное. Изучая историю, все человечество условно поделил на два лагеря, резко отличающихся друг от друга: народы и государства так называемой западной цивилизации Европы и Северной Америки - и древнейшие азиатские и африканские народы, создавшие основные религии мира. Россия, в силу своего географического положения занимает как бы промежуточное звено и в разные периоды тяготе к той или иной цивилизации в большей или меньшей степени. Деление такое, конечно, условно в силу все увеличивающейся миграции и ассимиляции, но все же оно существует. На мой взгляд, западная цивилизация, более прогрессирующая, основанная на рыночной экономике, конкуренции, техническом прогрессе, демократии - в ходе своего развития как "общества потребления" неизбежно погибнет. Здесь и нарушения экологии вследствие бурного развития техники и промышленности, и варварское истребление природных богатств, особенно энергоносителей, и создание комфортных условий проживания в крупных мегаполисах, что ведет к потере связи с природой. Вообще-то на эту тему много пишут, так что не буду повторяться. Скажу лишь еще об одной причине, которая, на мой взгляд, ускорит гибель нашей цивилизации - это, как ни странно, развитие, причем бурное, современной медицины.
Стремление человека жить дольше, искусственное продление своей жизни с помощью всевозможных лекарственных препаратов, количество которых уже не поддается подсчету, победа над грозными эпидемиями смертельных инфекционных болезней в XX веке сделали свое дело: средняя продолжительность жизни в развитых странах достигает уже 80-ти лет. И в то же время жизнь в удовольствии и комфорте снижает уровень рождаемости, воспроизводство замедляется, население стареет.
Государствам Европы все сложнее и сложнее становится за счет сокращающегося работоспособного населения содержать увеличивающееся количество стариков. Кроме того, развитая медицина, спасая от смерти детей и трудоспособных граждан, нередко не способна возвратить им стопроцентное здоровье и тем самым обрекает их на неполноценную жизнь инвалидов, взваливая на государство дополнительную ношу. Почитайте Ницше, Фрейда, Гитлера, наконец ("Майн Кампф" еще можно кое-где найти), и вы поймете, что деление людей на нации не выдумка, а природа или Бог. Можно запретить читать эти книги, можно даже в паспорте не писать национальность человека - от этого различия людей по национальному признаку никуда не денутся, это как породы собак, а их смешивание между собой приводит к общей деградации и вырождению. В нацистской теории много неверного и опасного, но есть и объективная правда, не замечать которую или замалчивать, может быть, еще опаснее. Отсутствие всякой национальной идеологии, свобода и демократия по-западному разобщают людей внутри одной страны, делает эту страну слабой по отношению к древним цивилизациям и государствам с сильными религиозными законами, духом коллективизации по национальному признаку и традицией подчинения всей власти одному вождю.
Изучая историю развития мира, внимательно отслеживая динамику взаимоотношений между народами за последнее столетие, я пришел к выводу о неизбежности конца западной цивилизации. Конца не в результате какой-то атомной войны, а просто в силу внутренних процессов, происходящих в ней и стремительно развивающихся. И наоборот, азиатские народы, и в первую очередь древнейший Китай, просто обречены на успех и должны поглотить всю территорию так называемой западной цивилизации. Как точно подметил академик Сахаров - их смысл жизни в экспансии. Ну а то, что Китай в борьбе за жизненное пространство неизбежно потеснит вымирающую Россию - это мне было ясно давно. Так почему же я решил изучал медицину и выбрал себе профессию кардиолога? Попытаюсь ответить на этот вопрос, хотя некоторым мои выводы могут показаться чудовищными.
Лечить людей с целью продления им жизни, обрекая тем самым на дальнейшие страдания в условиях тогдашней России, вернее СССР, я считал делом бессмысленным. Задумываясь об устройстве человеческого тела, об отличиях живой материи от неживой, о разуме человека и его душе, - я не уставал восхищаться работой столь замечательного механизма, как сердце. Именно в нем, а это я чувствовал интуитивно, таится нечто такое, что способно удовлетворить мою честолюбивую мечту познать самого себя и свершить то, для чего я вообще появился на свет. Если, работая следователем, можно влиять на судьбы отдельных людей, то теперь я жаждал иметь возможность влиять на судьбы отдельных народов, никак не меньше. Для этого нужны были капитальные системные знаки, которые мог дать только университет. Занимался я кое-как, целиком отдаваясь изучению только выбранной темы - сердце человека и все, что с ним связано. После трех лет учебы мог заткнуть за пояс любого профессора, изучив труды маститых отечественных и зарубежных специалистов. Хотя жилось мне нелегко: заедал быт, финансовая недееспособность, да и для сокурсников я был "белой вороной". Но именно к тому времени в моей голове созрел четкий план действий, который, как покажет дальнейший ход событий, был успешно претворен в жизнь.
Думаю, что первым толчком к созданию столь грандиозных планов, как способность влиять на судьбы мира, стал нелепый случай, произошедший в бытность мою следователем. Я тогда вел допрос по какому-то уголовному делу. Свидетель, цветущего внешнего вида, средних лет мужчина, ни с того ни с сего начал бледнеть, схватился руками за грудь и тихо сполз со стула на пол. Я вызвал скорую, попытался, как учили, сделать искусственное дыхание - все было напрасно. Врачи, быстро приехавшие по вызову, тоже не смогли помочь бедолаге, который скончался у них на руках. Меня попытались было в чем-то обвинить, но, слава Богу, я был тут совершенно ни при чем.
Патологоанатом констатировал у свидетеля смерть от приступа острой сердечной недостаточности, попросту говоря, у него было дольное сердце, которое остановилось так не вовремя. Как свидетель, покойный был фигурой незначительной, от его показаний уголовное дело почти не зависело. Вызов на допрос мог, конечно же, спровоцировать у него стрессовую ситуацию, но я был при исполнении своих прямых служебных обязанностей и полномочий не превышал, действовала в рамках должностных инструкций, да и нужды в противозаконных действиях не было. Так что случай этот для меня, как и для других коллег по службе, прошел без последствий, но чисто по-человечески он глубоко запал в мою душу. Я все не мог взять в толк, как может человек, минуту назад совершенно спокойно обсуждающий проблемы бытия, вдруг ни с того ни с сего умереть безо всяких на то видимых причин. Физически здоровый человек свое сердце просто не замечает, знает лишь, что оно находится где-то там, в левой стороне груди. При этом по статистике более половины людей умирают именно из-за сердечно сосудистых заболеваний.
Чем больше я думал об этой проблеме, тем больше удивлялся совершеннейшему механизму, созданному природой в любом живом организме - сердцу и связанной с ним кровеносной системой. Я начал читать все подряд об этом чуде природы, связанные с болезнями сердца в сторону ухудшения его ритма вплоть до полной остановки. Тысячи ученых умов столетиями занимались изучением устройства сердца с целью научиться распознавать сбои в его работе и предотвращать их. Прогресс достиг определенных успехов в кардиологии. И раз люди научились продлевать работу сердца за счет всяких лекарств, то, наверное, можно найти и способы остановить сердце без грубой физической силы или химических препаратов. Короче: в моей голове созрел план создания нового вида оружия, действующего на расстоянии. Направил прибор на человека, нажал кнопку - и он умирает от остановки сердца без всяких внешних повреждений. Это было бы самое гуманное оружие, не оставляющее после себя раненых, инвалидов и не причиняющее людям физических страданий. Если же создать прибор помощнее, то живую силу противника можно уничтожать с воздуха, то есть по существу создать новый вид оружия массового поражения ез страшных разрушительных последствий. Правда, такой прибор, попав в руки киллера, обезопасит его от правосудия, но ведь любые изобретения или открытия можно использовать в разных целях - этот самого изобретения не зависит.
Продумывая план действий, я с самого начала понял, что для достижения поставленной цели мне нужно иметь, во-первых, крепкие фундаментальные знания сердечно сосудистой системы человеческого организма, во-вторых, помощника или даже помощников, сильных в определенных областях физики, и, в-третьих, деньги для воплощения мечты в жизнь. Первого за годы учебы на медфаке я добился. Заиметь помощника опять-таки помог случай - в Москве случайно встретился со своим школьным товарищем, теперь уже солидным на внешний вид Альбертом Петровичем, человеком довольно известным в определенных научных кругах. Вернее, первая после школы встреча с ним произошла действительно случайно еще в бытность моей работы в милиции: Альберт приехал в наш город на похороны какого-то родственника. Мы провели отличный вечер воспоминаний, обменялись адресами, телефонами. И вот теперь он мне пригодился- позвонив, я договорился о встрече. Альберт пригласил к себе в гости. Нам было о чем поговорить - хотя судьбы наши сложились по-разному, но школьная дружба не угасла, и мы сами мало изменились в своих привычках и характерах. Так что прежние доверительные отношения были легко восстановлены. Как бывает, перво-наперво выпили за встречу.
- Вот видишь, живу я один, вдовцом,- вздохнул Альберт.- Ты должен помнить нашу одноклассницу Марину, с которой мы поженились сразу после школы.
- А что случилось с Мариной?
- Гиподинамия сердца.
- То есть учащенное сокращение сердечной мышцы даже в состоянии покоя...Скорее всего, это было врожденное.
- Скорей всего, - повторил Альберт, наливая и предлагая выпить за Марину.
Выпили не чокаясь. Разговор, как водится, зашел о работе. Я поведал о своей службе в рядах доблестной милиции и учебе в университете, Альберт - о работе в своем закрытом институте, который занимался приборостроением для авиации.
Вскоре, после очередной рюмки, я узнал, что работа моего друга связана с космосом, институт принадлежит военному ведомству и разрабатывает новые виды вооружения...
-Ты пойми,- горячился Альберт,- у меня голова тоже не опилками набита. В своем секторе, что касается оптических приборов, я большой дока. И знания, и опыт есть, а свежие идеи...Ведь мы государственное учреждение, работаем над темами, которые спускают сверху. Свободный полет мысли никому не нужен, он не оплачивается, не проходит по кассе...
Я слушал пытающегося шутить подвыпившего Альберта и понимал, что судьба дает мне в напарники нужного человека.
- Годы идут, время уходит, а мы все суетимся, суетимся, как будто вечно жить собрались... Помнишь, как в школе мы мечтали совершить нечто грандиозное, открыть новые законы или изобрести машину времени.
- А что такое время, Альберт? В одной книге я вычитал, что оно никуда не уходит, никуда не бежит - это мы с тобой бежим от своего рождения к смерти. Все живое движется от своего начала к концу, а часы, сутки, месяцы и годы человек придумал лишь для удобства жизни.
- Так- то оно так, а почему один человек умирает рано, а другой - позднее? Вот я сейчас сыграю в ящик, а ты завтра Богу душу отдашь. Почему такая несправедливость? А ведь живем мы по большому счету в одинаковых условиях, пьем-едим одни продукты. И у сердца тоже есть свой запас прочности.
- Ты молодец, что пошел в медицину, в кардиологию. Наверное, будь ты в те минуты около Маринки, то не жил бы я бобылем,- сказал Альберт и потянулся за бутылкой.
- Подожди, Альбертик, ты же ученый, а не лох какой-нибудь. Всему есть свое объяснение. Сердце у человека запрограммировано на определенное количество сокращений, значит, можно вывести и формулу срока жизни каждого из нас.
Взяв карандаш, я на салфетке написал известную формулу определения линейной скорости V=s/t, где V- частота пульса, то есть количество сокращений или ударов сердца в минуту, а S - это количество ударов сердца, на которое оно рассчитано природой.
- Так вот, дорогой, зная числитель S, мы сможем узнать и знаменатель.
-Т - это не что иное, как срок жизни человека. И эта формула универсальна, она подходит для всех живых организмов, имеющих сердечно-сосудистую систему.
- То есть раз у Маринки был учащенный пульс, гиподинамия, то и жить ей оставалось недолго.
- Вот именно. Раз природой отпущено сердцу совершить определенное количество ударов, то срок его работы находится обратно пропорциональной зависимости от частоты пульса. И чтобы дольше жить, надо научиться замедлять пульс, а если наоборот...
На этом я прервал свои рассуждения. В тот вечер они уже не воспринимались моим школьным другом. Но вскоре, при очередной нашей встрече, предложил Альберту подумать над созданием счетчика пульса - прибора по типу электронных часов, которые бы показывали не просто частоту пульса в минуту, а отслеживали бы количество сердечных сокращений хотя бы в течение суток. Как спидометр в машине считает пройденные километры. Наладив серийный выпуск таких счетчиков, можно при умелой рекламе добиться того, чтобы они были в каждой семье, как градусник. Если люди стараются продлить свою жизнь, то пусть следят за работой сердца.
- Это было бы замечательно, это очень нужный прибор,- с воодушевлением воскликнул Альберт.- Вот если у нас с Маринкой...
Наживка была проглочена. Теперь оставалось умело вывести клюнувшую рыбку к тому месту на берегу, где ей уже никуда не уйти от рук рыболова, и я постепенно, шаг за шагом, подводил Альберта к мысли о возможности создания не только счетчика, но прибора, способного замедлять работу сердца. А там уже недалеко и до полной его остановки. Так я заимел толкового и надежного помощника. Оставалось выполнить третье условие для осуществления задуманного - раздобыть нужное количество денег. В России как раз наступили годы великих реформ, когда в одночасье рухнула коммунистическая идеология и все дружно бросились строить капитализм. То есть настал час зарабатывать, вернее, делать деньги в самый разгар "приватизации".
Оставив учебу, я развил кипучую деятельность, вспомнил все свои старые связи по работе в торговом флоте. Вскоре, наладив поставки оптовых партий товара из Китая и Японии, за полтора года сумел поиметь приличный капитал. Занимался в основном переправкой в Россию подержанных "иномарок", различного ширпотреба, стал даже совладельцем двух морских судов, состоял в учредителях нескольких фирм, зарегистрировавшись в оффшорных зонах. Об этом периоде жизни можно писать. Было все: бандитские разборки и жестокие конкуренты, "крышевание" и хитроумные махинации с обналичиванием денег, постоянная борьба с государственными органами власти - таможней, налоговиками, чиновниками различных ведомств, которые тоже хотели "есть икру большой ложкой". Заработать приличные деньги было легко, но также легко можно было расстаться не только с ними, но и с жизнью. Мне помогала природная способность сходиться с людьми, опыт работы в милиции, привычка выполнять обещанное, сравнительно четкое ведение дела. И, конечно же, везение. Довольно близко познакомился и с представителями так называемой "триады" - китайской мафиозной группировкой "Зеленый дракон". В дальнейшем мне эти связи пригодились.
Не то, что тогда в России, подробно описано беллетристами. Скажу лишь одно - я занимался этим опасным бизнесом с риском для жизни, как и все, из-за денег. Денег, которые не тратил на рестораны и казино, дорогих красоток и фешенебельные апартаменты. А как только "в чулке" оказалось достаточно по моим понятиям, "зеленых", решил остановиться, бросать бизнес, ведь недаром говорят, что жадность фраера губит, и хотя были заманчивые предложения, заставил себя продать все акции, рассчитаться с партнерами, смог и собрать долги, после чего вернулся в Москву. Инфляция и дефолты мне уже были не страшны. Вернулся, чтобы приступить, наконец, к осуществлению своих замыслов, о которых не забывал даже ночами. Я все также летал во сне, но если раньше просто любовался земными красотами, то теперь, окидывая взглядом огромные пространства, будто чего-то искал и просыпался обеспокоенным.
Умиротворения уже сны не приносили.
продолжение следует ...