Поскольку за время нашего совместного времяпрепровождения проводник посвятил меня в известные ему тонкости посещения Индии, а сам я живу в достаточно туристическом городе - то общее представление об облике локации, которую принято демонстрировать туристам, я имел. Так что сразу представил ему своё видение деления туристического ареала на несколько групп достопримечательностей, из которых обычно выделяются:
- секторы всемирно известного достояния (на примере Санкт-Петербурга - это что-то вроде Исаакиевского собора и Эрмитажа);
- места, весьма известные в масштабах приграничных территорий (Русский музей, Петергоф и Кунсткамера);
- прочие ценности, не менее интересные, но уж совсем местного разлива, типа малозначительных культовых и культурных сооружений разряда Спаса на Крови и прочих Мариинских театров.
На этом делают бизнес крупные туристические игроки, а остальное идёт как мелочь россыпью и отдаётся на откуп всяким локальным разночинцам, которые, знамо дело, впаривают это разинувшим рот простакам как сакральные тайные места.
Размахивая этим свежеиспечённым учением, я декларировал Правину свои намерения о недопущении впаривания мне фуфла, о котором я могу прочитать в википедии и посетить в рамках предоплаченной турпоездки, буде в таковую соберусь когда-нибудь. И отчалил охлаждаться и переодеваться в свой номер, оставив сопровождающих инженеров наслаждаться прохладой фойе и размышлять, что же мне нужно. Впрочем, первый пункт был запрограммирован ранее, о чём мне и напомнили.
Когда программа реабилитации была завершена и диалог с горничной о потребном количестве полотенец закончен - я спустился к ним, посвежевшим и готовым к приключениям.
Дальше последовала дискуссия, которую я приведу в общих чертах.
Как следовало из мнения Правина, в Хайдарабаде считается необходимым посетить некую World's famous Biryani.
Называется скромно - Paradise. Именно туда он звал меня на захламлённой обочине железной дороги.
Я сказал, что это мне не интересно - всё это world famous, всей этой петрушки довелось насмотреться как дома, так и в других местах посещения.
Он оскорбился и сказал, что это не фантик, а настоящее место, где готовят это самое бириани максимально аутентично. И если можно говорить об эталоне блюда - то это здесь. И точка.
В общем, речь была убедительной и мы пошли иметь ланч там.
Точнее, пошел я с Правином, остальные поехали.
По каким-то внутренним убеждениям, до конца неизвестным даже мне, я настоял идти пешком, в то время как местные люди, считающие себя цивилизованными, на моторикшах и пешком не перемещаются. Потому что дьявольски пыльно, дьявольски грязно и, ко всему прочему, задымлено выхлопом транспорта.
Как мне убедительно объяснили - если ты считаешь себя человеком, то ты обязан перемещаться в условиях air conditioning, то есть огражденным от внешнего грубого мира. Концепция подкупала, но это же не путь самурая, не правда ли? Так что уверившись, благодаря гуглокартам, что до пункта назначения идти недалеко - я оставался убеждённым в необходимости пешего маршрута.
Не сказать, чтобы идея была прям отличной, но по итогу три квартала мы шли, сопровождаемые передвижным пунктом поддержки,представлявшего из себя тойоту, дико сигналящую окружающим, чтобы не задели. Очень странные ощущения, надо сказать. Не рекомендую для повседневного использования, если нет желания привлекать внимания.
Как по пути пояснил мне Правин, в это бириани плейс (по-другому сложно сформулировать) ходят все индийцы, посещающие Хайдарабад. Певцы, политики, бизнесмены и прочие. А те, которые уже были, и, по каким-то причинам, не могут посетить его прямо сейчас - заказывают доставку в любое место мира самолётом. Верилось с трудом, так что я предположил, что эта часть описания относится, скорее всего, к городским легендам. Но Правин стал горячо заверять, что это истинная правда. Ручаться не могу, в аэропорту не стоял, так что кто его знает, этот бириани.
Первым сюрпризом посещения оказался аэропортовой строгости досмотр. Но так уж вышло, что досточтимый рыцарь в льняных одеждах не поверил, что вход в кафе может представлять из себя такой редут безопасности. Он сначала постоял вместе с толпой, поразмыслил, и, обнаружив в стороне от общей очереди проход - решил, что все стоят в какое-то другое место, а в шаверму - туда. И бодро прошёл, закинув на плечо рюкзак, никем не преследуемый и не остановленный. Потом остановился в сторонке и стал дожидаться недогадливых попутчиков, пытаясь понять, куда же, всё-таки, очередь.
Когда все воссоединились, мои попутчики удивились, как так вышло, что я их ожидаю, и Правин вскользь поведал мне, что доход этой забегаловки, если он правильно помнит, около 10 млн рупий в день.
Сумма, безусловно, вызвала сомнения, но, поднимаясь по этажам, которых оказалось не менее семи, и наблюдая царившее на них столпотворение - я начал допускать, что это может быть правдой.
Свободных столов предсказуемо не оказалось, в общей сложности ожидание заняло около четверти часа. При том, по моим скромным подсчётам, этих самых столов там было не менее пяти сотен. Внушало, в общем.
А столик мы так быстро получили потому, что Правин бегал и требовал у администратора предоставить услугу для сильно важного партнёра из Европы, как он сам сказал.
В итоге этот самый бириани оказался какой-то разновидностью плова иранского происхождения. Естественно, дьявольски острой, с лютыми, бешеными соусами на выбор. Едят руками из обычной столовской посуды, что может показаться жутковатым при такой поточности процесса, но не для закалённых исследователей, так что, не моргнув глазом, я взял с бараниной, а для тушения пожара - ананасовый сок.
Мои проводники заказали себе нечто совершенно вегетарианское, а, поскольку меню было на английском - мне удалось это понять. Так что я не замедлил бомбардировать их очередным, как оказалось, бестактным вопросом, почему я взял с бараниной, а они - с какими-то овощами, и связано ли это с делением общества.
Пока они офигевали от вопроса, я достал из рюкзака фляжку и провёл дезинфекционные процедуры.
Мой вопрос тут же отошёл на второй план, потому что Правин спросил:
- Андрей, у тебя во фляжке алкоголь?
- Конечно! И я пустился было в рассказ о том, что нерадивый местный представитель впарил мне австралийский виски вместо местного напитка, но Правин резко меня пресёк.
- Мы в муслульманской части города, здесь нельзя с алкоголем.
- Хорошо, я спрячу. - Я убрал фляжку в рюкзак с максимально возможной прытью, принимая во внимание количество посетителей и охраны вокруг.
Правин не унимался.
- А твоя фляжка металлическая?
- Ну естественно, не пластиковая же, это моветон в такой жаре!
- Как ты прошёл досмотр, тебя не могли пропустить с металлической фляжкой, да ещё и с алкоголем внутри??
- Аааа!!! Так это всё же сюда досмотр был! Я думал, что мы зря стоим и обошёл слева!
Правин сделал фейспалм и притих.
Зато его друг оживился и прямо спросил:
- А ты виски прямо так пьёшь, или с чем-то перемешал?
- Прямо так, конечно. У нас так принято, а если пить замешанный - просто замерзнешь. Ты же помнишь, что у нас снег?
- Ух тыыы!! А можно попробовать?
В этот момент Правин встрепенулся, и, не говоря ни слова, так поглядел на своего товарища, что тот сразу откатил назад и сказал, что погорячился.
Я воспользовался возникшей паузой и пошёл искать рукомойник, раз уж мы пришли есть плов. Он оказался недалеко и над ним распростёрлась говорящая надпись, которую я предпочёл перевести как призыв думать, прежде чем говорить, хотя, безусловно, смысл её был совсем иным.
Плов оказался съедобным и располагал к разговору, в том числе и об алкогольных напитках. Чандракант был менее политкорректно настроен, нежели его коллега и выдал мне достаточно оригинальную версию происхождения всемирно изветстного индийского рома.
- Вот смотри, как он получается, если вкратце. Легенда гласит, что когда первый раз взошло Солнце - брахман вышел из своего жилища и нырнул в озеро. Из него выступила вода, которая потекла в дом к кшатриям. Кшатрии наполнили ей бассейн, купались и мылись в ней, а из бассейна вода вылилась в дом к вайшьи.
Те омылись и почистили зубы, а из ванной, которую они наполнили - вода потекла к шудрам.
Когда шудры умылись и напились - они пошли писать на ничейное поле. На ничьём поле вырос чай и сахарный тростник. Чай выпили те, кто жил вокруг этого поля, никто не знает их принадлежности, а тростник отнесли на рынок, где из него выжали сок и отдали самым бедным из самых бедных, а из жмыха сделали Олд Монк.
Поэтому его пьют только те, кому ни на что другое не хватает.
И расказчик засмеялся, довольный своей повестью.
Правин что-то неодобрительно буркнул, но не развивал мысль.
А я, естественно, зацепился за тему и спросил, какой же ром нужно пить.
- Плуто бэй - синхронно ответили оба.
Я записал, и, пренебрегая надписью над умывальником, спросил, к какой же из варн каждый из них себя относит, коль скоро мы о них заговорили.
Вопрос имел эффект взорвавшейся бомбы. Чандракант пригнулся и стал сосредоточенно выбирать что-то из плова, а Правин резко осмотрелся, чтобы удостовериться, что никто не слышал.
- Андрей, я же говорил тебе, что у нас не принято задавать такие вопросы. Это неприлично.
- Да, я понмю, но вы сами рассказали о происхождении рома!
- Это всего лишь сатирическая легенда, это не значит, что можно кричать об этом.
- Ну всё же?
Я чувстствовал себя хирургом в эпоху, предшествовавшую изобретению анестезии, но, раз уж начал - не пристало останавливаться.
Правин сдался и стал рассказывать о многих тысячах каст и четырёх варнах, вполголоса и сбиваясь. Когда общая канва была изложена - он замолчал.
- Так а вы двое - к одной принадлежите?
Они стали говорить, что нет, что к разным, но в мегаполисе это всё же не имеет особого значения, так что им вполне позволительно иронизировать в адрес друг друга, они современные, цивилизованные люди.
К этому времени я уже догадался, что оба они вовсе не безродные бродяги, так что следующий вопрос был выстрелом в упор, как оказалось:
- А если бы один из вас был не входящим в варны - вы бы так же стебались друг над другом, или нет?
От вопроса Правин закинул голову к потолку, как бы взывая к небу, а его друг снова увлёкся пловом.
Шумно выдохнув, Правин объяснил мне, что демократия демократией - но границы все же есть, и если б я не был иностранцем - они были бы крайне унижены этим вопросом.
Я со всей возможной искренностью извинился в ответ, но вопрос остался подвешенным в воздухе. Плов доедали в тишине, пока я снова не заговорил о планах на ближайшую перспективу.
Дальше наш путь лежал в сердце Хайдарабада, но по пути я попросил их ответить ещё на один вопрос...
