Начало
Две недели жили Ефрем с сестрой у Маруськи на сеновале. Счастье Марьке привалило неописуемое - много дел теперь за неё делались, а ещё Ефрем отвадил пьяных охотников до любви. Раньше порою и в окна стучались, а теперь он чётко дал всем понять - кому словами, кому тумаками - здесь ловить нечего. И перестали ходить.
А пару дней назад вдруг сам в избу вечером попросился. И долго вокруг темы не ходя, свататься начал. Просто сказал, что он свободен, а Марья вдова. И приглянулась она ему шибко. Хорошая баба. Так что, коли согласна - давай брачный обыск составлять. Маруська руками на него замахала: в селе никто грамоты не знал, не получится обыск-то на бумаге записать. Им с Ванькой помогал кто-то со двора барина, когда тот приезжал ещё в усадьбу погостить, но ныне там пусто. А брачный обыск нужен - без него не поженят. Там и возраст брачующихся, и семейное положение... А как же? А вдруг кто непорядочный при живом супружнике надумал ещё раз узами брака себя связать? Конечно, чтобы такого не произошло, нужны поручители со стороны жениха и невесты. Ефрем же спокойно ответил, что грамоту он знает и обыск напишет, нужно лишь поручителей найти. И Маруська согласилась. Нравился ей Ефрем. И сестра его тоже нравилась.
Аксинья всегда была кротка, услужлива и мила. С Маруськой. А вот детей Маруськиных Аксинья невзлюбила. Только хитренькая она, потому удавалось свою ненависть скрыть и от брата, и от его невесты. Пока никто не видит - шипела на ребят, иногда легонько толкала. А вот Варвару старалась не обижать, хотя злилась на неё сильнее всех. Наговорили Аксинье сплетен бабы на речке, что-де а вдруг и от беса девчонка. Страшно ей стало. Она было попробовала с братом поговорить, может не надо свадьбу, давай, мол, в город. Но Ефрем грозно ответил, что здесь теперь дом её, а в наговорные байки да сплетни чтобы верить прекращала. Спорить Аксинька побоялась, поэтому таких разговоров больше не было. Конечно, Маруська заметила, что дети на девушку недобро смотрят. Старший сын успел пару раз пожаловаться, что обижает иногда их эта девка. Но ведь детей надо воспитывать? Так и лучше поди, всё подмога Маруське, за дело вроде только ругает, синяков не ставит.
Так что летом была скромная свадьба и завистливые вздохи от соседок - вона какой чудесный мужик Марьке нечестной достался, работящий да видный. Всё-то у него в руках горит, любое дело быстро делается: и сарай починил, и надел у него в порядке, а скотина с ним так вообще выправилась. Итак у Марьи всё хорошо было на общем фоне сельчан, а с появлением Ефрема совсем дела на лад пошли. Федотья даже пожалела, что к себе не пустила. Едоков у неё было много, а работников исправных - ни одного, все бестолковые.
Ближе к осени, в один из тёплых и ясных дней, Аксинья развешивала во дворе бельё, а рядом с ней крутились Маруськины дети - играли, развлекались. Особенно веселились две младшие девочки - Настасья да Варвара. Бегали, бегали, да тут Настасья схватилась грязной ручкой за чистое бельё. Аксинья рассвирипела, кричать начала и погналась за девочками с сырой тряпкой. Первой она настигла Варвару и недолго думая шлепнула ту тряпкой по спине, да тут же и остановилась - злость её на то толкнула, а сейчас неуютно стало, побаивалась она этой маленькой девочки. Варвара не устояла на ногах и упала на землю, неудачно подвернув ножку. Затем встала, отряхнулась и молча, слегка прихрамывая, побрела в дом. Аксинья немного выдохнула, когда увидела, что хромота с каждым шагом на убыль идёт, а ближе к крыльцу так и вообще вроде прошла. Но червячок беспокойства в душе остался.
Вечером того же дня пошёл сильный дождь, во дворе земля моментально раскисла и превратилась в скользкое месиво, на котором тут и там быстро собирались большие лужи. Аксюша всплеснула руками и побежала собирать развешанное бельё. Ох, и попадёт ей от Маруськи - надо было раньше снять, да подружки прибегали пошушукаться, вот отвлеклась и забыла. Не понимала Аксинья, отчего на душе кошки скребут и страшно так - вроде не темнота ещё, она во дворе, но от страха душа в пятки уходила, заставляя ещё сильнее торопиться.
Накидав полную корзину, девушка ловко её подхватила и поспешила домой, да внезапно привиделся ей в сумерках, прямо перед собою, высокий и тёмный силуэт. Липкий ужас подкатил с новой силой, Аксинья попятилась назад, но раскатилась на сырой земле, выронила корзину и с криком упала на землю. Из глаз брызнули слёзы, дикая боль пронзила правую лодыжку - она распухала на глазах. На крик выбежал Ефрем и кинулся на помощь сестре, а следом за ним и Маруська - она взялась поднимать из слякоти рассыпанное бельё.
- Сестрица, как уж ты так?
- Увидела я кого-то, здесь был, чуть поодаль стоял мужик какой-то. Напугалась и оступилась - с рёвом отвечала Аксинья.
Кое-как поднявшись, с помощью брата она дохромала до избы. А там наткнулась взглядом на Варвару и вспомнила, как та днём из-за неё упала и тоже ножку подвернула. Тоже ведь правую. Страх стал практически осязаемый.
Зареклась отныне Аксинья Варю обижать.