Хижина находилась под старым, толстым деревом, часть её будто впилась в ствол и начала поглощать его. Строение было небольшим. Оно представляло собой правильный квадрат, без окон, с одним входом. Хижина была изготовлена, как объяснил Базель, из той породы древесины, которая не поддаётся разложению, твердая как металл и почти не горит.
Вблизи Дана разглядела островерхую крышу и крестообразную резьбу под фронтонами. Дом был не простой, да и вечер сегодня был особенный.
Дорогу внутрь преграждала какая-то материя, на вид Дане даже показалось, что на входе висит обычное серое одеяло. Дотронувшись она увидела, что ткань, висевшая в проходе не мягкая и податливая, а твердая как кусок скалы. Базель подойдя ко входу провел пальцем по середине ткани. Вслед за его движением по ней побежал золотой огонек, дойдя до середины проёма он изобразил полукруг и огонек проследовал за его движением, дойдя до конца, выведенного пути огонек погас, и материя в проходе встрепенулась. Базель посмотрел на Дану и улыбнулся. Повернув голову он прошел сквозь открывшийся проход. Дана стояла в нерешительности, она протянула руку чтобы опять дотронутся до материи, но ее пальцы прошли свозь нее и растворились. Она резко отдёрнула руку и посмотрела на нее, с рукой всё было в порядке. Девушка направила взгляд на дверь, выдохнула, задержав дыхание, закрыла глаза и всем телом подалась в проём растворяясь внутри него.
Она остановилась за порогом, дрожа и оглядываясь назад. Открыв глаза, она мигом осмотрела комнату. Мебели было мало. Пол, стены и потолок были отделаны из той же породы древесины коричневого окраса, что и снаружи. Это придавало комнате мрачный вид. Посреди комнаты находился прямоугольный стол, на концах которого выступали вверх «канаты», закреплённые к потолку. По середине стола стоял прибор, в центре которого левитировала небольшая сфера, освещавшая всю комнату. Свет распространялся таким образом, что никто не отбрасывал тень и не было нигде в комнате затемненных участком. Справа от стола на полу стояли небольшие шкафчики, без ручек, с широкой и длинной столешницей, того же цвета, что и все убранство комнаты. Повернув голову влево, Дана заметила в углу манекен с надетыми на него тяжелыми доспехами. Они были раскрашены в темные цвета и на вид побывали не в одном десятке сражений, столько много было сколов и рубцов. На противоположной от входа стене висел большой выцветший пергамент. У него стоял Базель и что-то внимательно рассматривал, сложив руки на груди, придавая своей позе задумчивый вид.
Ничто не издавало ни звука. - Как в склепе – подумала Дана. – Такая тишина, аж уши закладывает.
Подойдя сзади к исполину, она осмотрела его. Великан, тут и говорить нечего, гора мышц. На голове вместо волос три вертикальных, коричневых гребня, идущих от затылка ко лбу, средний был длиннее чем остальные. Челюсть немного выпирает вперед, а зубы в ней заострены на концах. Шея слабо выделена, либо ее не видно за грудой мышц, ну или она просто сама по себе маленькая. На предплечьях были странные параллельные, красные линии, неизвестного назначения. Во всем другом он был похож на обычного, перекаченного, высокого человека…правда весь синий. Носил он длинный, коричневый плащ, из странной, плотной ткани. Глаза. У него были жутко красные глаза, взгляд которых холодил кровь.
- Вестник сказал, что вы поможете найти Алексея – нарушив тишину сказала Дана. Она обогнула великана сбоку, встав у пергамента и повернувшись к нему лицом.
- Не доверяла бы ты так ему. Мне кажется, он помогает пока это ему выгодно – не отвлекаясь от пергамента, тихо выговорил он. – А твоего Алексея, я в данный момент и ищу.
Широко раскрыв глаза, она повернулась к пергаменту и отошла назад. До этого момента она не замечала, что на большом листе двигались много разных линий и разноцветных точек. Переплетаясь словно змеи то тут то там появлялись и пропадали различные фигуры: квадраты, круги, треугольники, но большинство были ей незнакомы.
- Что это? – с нескрываемым удивлением спросила Дана.
- Карта – как будто только заметив, он посмотрел на девушку. – Дай мне еще пару минут, и я закончу – и он снова обратил свой взор на пергамент.
Отойдя к стене, она стала хвататься за воспоминания как за спасательный круг, уносящий ее куда-то в даль. Сейчас, когда от нее ничего не зависело, она как будто ослабла и осела всем телом. Ей ничего не оставалась, только как ворошить груду, потаенных до этого где-то в глубине, памятных ей мгновений.
Она представила, как они с Лешей очутились в теплом трюме парусного корабля, на котором так хотели поплавать, и теперь они вдвоем безмятежно плывут по океанским волнам.
В этом необычном и запутанном деле, которое называется жизнь, случаются такие непонятные моменты и обстоятельства, когда вся вселенная кажется человеку одной большой жестокой шуткой. Хотя что в этой шутке остроумного он, понимает крайне расплывчато и имеет более чем достаточно причин думать, что осмеянным является не кто иной, как он сам. И тем не менее он не опускает руки и не бросается в пререкания. Он готов проглотить все происходящее, все тяготы и лишения, видимые и невидимые, как бы сучковаты и угловаты они небыли. Как страус, который может проглотить и переварить оружейную пулю. А что до незначительных неприятностей и забот, вроде увечий, смертельных опасностей и катастроф – все они, включая саму смерть, для него лишь легкие, добродушные пинки и приятельские тычки в бок, которыми потчует его незримый, непостижимый старый товарищ. Но Дане все это только предстояло пройти и вынести на личном опыте, кто бы мог подумать, что столь маленькое сердечко может столько стерпеть и вынести, но людям подчас свойственно удивлять.
- Всё. Я нашел где он может быть сейчас – грубый голос Базеля вывел ее из радужных мечтаний, содрогнувшись она будто окрепла всем телом. На этом месте сейчас вся ее жизнь вспыхнула обжигающей электрической дугой.
- Отлично! Где он?! Показывай! – она встала в решительности отправится в путь.