Найти тему
Виктор Карпов

Собаки в древних Афинах

Изображение борзой на надгробии. VI век до н.э. Афины, Археологический музей.
Изображение борзой на надгробии. VI век до н.э. Афины, Археологический музей.

Когда вглядываешься сквозь зеленоватую толщу времени в мёртвый лик какой-нибудь затонувшей в нём атлантиды, бывает жутковато узнать в его чертах нечто знакомое. Что-то внезапно понятное и близкое может поразить в отдалённой эпохе больше, чем всё, что есть в ней диковинного, ушедшего навсегда.

Жители древних Афин становятся неожиданно близки и понятны нам, когда мы обнаруживаем на надгробиях древнего кладбища Керамикос свидетельства их любви к своим собакам. Чем еще, кроме глубокой взаимной привязанности, можно объяснить изображение собаки на могиле ее хозяина?

Молосская собака. Афины. Керамикос. IV век до н.э.
Молосская собака. Афины. Керамикос. IV век до н.э.

Это та же любовь, благополучно пережившая череду сменявших друг друга государств, культур и религий, что сегодня согревает и наши сердца. И, похоже, в древности она была столь же бескорыстна, как и сегодня. Ведь, помимо грозного пса молосской породы и проворной борзой, древние греки увековечили в мраморе и забавную лохматую комнатную собачонку, держать которую можно было разве что"для души", как выражается моя мама.

Надгробие V века до н.э. Афины. Археологический музей.
Надгробие V века до н.э. Афины. Археологический музей.

Собачка эта - самая красноречивая и пронзительная деталь на детском надгробии. Все прочие фигуры на нём воплощают облагороженный образ горя, далёкий от непосредственного переживания. Непосредственна, конкретна и предельно правдива, в этом смысле, только собака, в столь узнаваемом движении вставшая на задние лапы, чтобы привлечь внимание хозяина. Как хотите, но именно она, по-моему, придаёт всей сцене ошеломляющую достоверность, помогает осознать, что эти люди действительно были, и вот так, как изображено, чувствовали.

Надгробие V века до н.э. Фрагмент. Афины. Археологический музей.
Надгробие V века до н.э. Фрагмент. Афины. Археологический музей.

То есть, собака в чём-то даже полнее и убедительнее выражает человеческое, чем сами люди. И получается, что собака лишь во вторую очередь охранник, или охотник, или пастух. А в первую - неизменный alter ego человека, хранитель и камертон его человечности.