Предыдущая глава
— Вставай, — услышала Рыска голос Алька.
Уснула она не так уж и давно: практически всю ночь то забываясь ненадолго, то просыпаясь, девушка наблюдала за своим спутником. А он так и просидел до утра на берегу лесного озера, где они остановились на ночёвку, глядя в темноту.
Под утро усталость, видимо, взяла своё, да и переживания прошедшего непростого дня сказались, заставив Рыску буквально провалиться в сон, и теперь, опомнившись, — не случилось ли чего ещё похуже, пока она спала? — девушка мгновенно открыла глаза и подскочила.
Время было раннее: солнце ещё не взошло, а лесные птахи только начинали распеваться. Однако с её спутником ничего такого не случилось — он, убедившись, что его услышали, больше не глядел в её сторону и уже принялся за сборы в дорогу. Рыска, с большим трудом собрав себя воедино, что после такой ночки оказалось непросто, тоже начала собираться, украдкой поглядывая на Алька. А белокосый держался так, словно совсем ничего не произошло: все его движения были аккуратными, спокойными… выверенными, а лицо словно окаменело — никаких эмоций на нём не отражалось.
Если бы Рыска не общалась с ним всё это время, то вполне могла бы подумать, что ничего особенного не происходит, что в жизни его всё ровно и обыкновенно, а до произошедшего ему ни больше, ни меньше — нет дела, но она уже хорошо его знала, и обманчивое спокойствие Алька говорило о том, что он напряжён до предела, а плохо ему до такой степени, что выразить это каким-нибудь образом невозможно. А потом и подтверждение не замедлило явиться: Альк, видимо, желая ловко забросить седло на корову, немного не подрассчитал, и последнее, перелетев через спину крайне удивлённого животного, шлёпнулось на землю с другой стороны… В следующую щепку белокосый грязно, длинно выругался на смеси обоих языков, хлопнул по крупу ни в чём неповинную скотину, которая, поняв настроение хозяина, поспешила убраться, отшвырнул упавшее седло ногой, а сам, закрыв руками лицо, осел на землю у ближайшего дерева — огромной корявой берёзы. Тщательно сдерживаемое отчаяние саврянина прорвалось-таки наружу.
Рыска смотрела на Алька и думала, что такое уже было, что она это всё видела. Вот так же он, взбешённый, вылетел из дома своего деда и бросился прочь… да только на этот раз стремиться ему, похоже, было уже некуда.
Безучастно смотреть на происходящее у бедной девушки не было никаких сил, и потому она робко, осторожно сделала в его сторону шаг, второй, третий… подошла совсем близко… протянула руку, дотронулась до его плеча, чуть заметно вздрогнувшего от прикосновения…
— Уйди, не трогай меня! — тут же приказал Альк, не отнимая рук от лица.
От такого тона она, наверное, должна была отскочить или хотя бы отдёрнуть руку, но Рыска, достаточно уже его зная, была готова к такой реакции. Руку она не убрала, наоборот, несмело погладила его по плечу, преодолевая страх и робость, чувствуя каждую напряжённую мышцу и отчего-то точно зная, что белокосый не станет повторять свой приказ.
Он не повторил.
— Альк… мне очень-очень жаль… — превозмогая свой страх, пролепетала Рыска, — если б я могла помочь…
— Ты можешь, — всё ещё не глядя на неё, но устало, и, наверное, оттого, намного мягче ответил ей Альк. — Пожалуйста, уйди, — попросил он, — мне нужно побыть одному.
И, наверное, это было бы правильно — оставить его одного сейчас, дать собраться с мыслями но… Рыска вдруг набрала побольше воздуха и выдала:
— Я не уйду.
Альк медленно поднял голову. Наверное, от того, что в лесу было ещё довольно сумеречно, он показался Рыске словно бы постаревшим. И усталым. И несчастным… А может быть, всё так и было, однако в любом случае, она никуда не собиралась уходить.
Белокосый посмотрел на неё, и лицо его уже не было застывшим, — маска ледяного спокойствия попросту слетела с него, уступив место гримасе боли, отчаяния, разочарования, но лишь на несколько щепок. Однако Рыска успела заметить это, и острая жалость в который раз со вчерашнего дня иглой пронзила её сердце. Девушка не выдержала — в слезах бросилась к нему, плюхнувшись рядом на колени, что-то там взахлёб шепча, вцепившись и не отпуская… И вроде бы в какой-то момент Альк стал оттаивать, а может, ей и почудилось и неуверенное прикосновение его рук, и последующий горестный вздох, так похожий на всхлип… Однако, в любом случае, он снова попытался совладать с собой.
— Иди, Рысь, собирайся, я сейчас, — сдавленно проговорил саврянин и попытался отстраниться — однако дерево за его спиной сделать это не позволило.
— Нет, — всё так же шёпотом ответила она, уткнувшись в его плечо, обвивая руками и по-прежнему не желая отпускать. От девушки исходило живое тепло — то самое, которому, пожалуй, под силу иногда растапливать каменные сердца…
— Я придумал, где взять денег, — со вздохом проговорил Альк, чтобы хоть как-то её отвлечь и при этом опять порываясь высвободиться из цепких Рыскиных рук. Сдерживать эмоции, при том, что на душе скребли кошки, а рядом хлюпала носом девчонка, ему становилось всё сложнее.— У меня есть знакомые. Попрошу взаймы, отдам вам… Только сейчас — уйди!
— Нет! — упрямо твердила девушка.
— Да что ты привязалась-то ко мне?! — рявкнул Альк наконец и слегка оттолкнул Рыску. Однако, этого хватило: она шлёпнулась на попу, удивлённо глядя на него. Слёзы у девушки потекли по новой — теперь от такого тона и обращения.
— За что ты так со мной? Я же… переживаю за тебя-а-а… — в голос заревела она. — Пожалуйста, не прогоняй меня! Позволь быть рядом!..
Саврянин прицокнул и тяжело вздохнул, закатывая глаза.
— Зачем? — глухо спросил он, — зачем тебе МОИ переживания? — он словно бы с жалостью посмотрел на девушку, — неужели своих недостаточно?
— Да ты ведь и есть — моё главное переживание! — взвыла Рыска.
— Да? — Альк издевательски ухмыльнулся, теперь окончательно взяв себя в руки, — и почему вдруг?
— Потому что ты… давно мне не чужой, — смогла выдавить Рыска между всхлипами.
А Альк смотрел на неё, и издёвка на его лице постепенно превращалась в горечь. Стараясь не показать ей этого, он отвернулся.
— Скажи ещё…
— Что?
— Ну то, что вы, девки, так любите говорить… — он снова вздохнул. Ему хотелось вложить в эту фразу презрение и скуку, но вышло снова с горечью.
Рыска прожгла его взглядом и выдала:
— Да… Я, наверное, люблю тебя… давно… — она вытерла покрасневшие глаза и стараясь унять рыдания. — Я знаю, что я весчанка и всё такое, но… оно само так получилось… я не виновата!..
Альк снова вздохнул и, расслабившись, привалился к древесному стволу откинутой назад головой. Помолчал, размышляя. Издеваться над девушкой ему больше не хотелось.
— Спасибо, Рысь, но этого… не может быть, — произнёс он, наконец, задумчиво.
— Почему это?! — опешила Рыска.
— Потому что такого быть не должно, — отвернувшись и глядя в пустоту, ответил Альк, — потому, что тебе меня любить не за что. Потому что я приложил все усилия к тому, чтобы этого не случилось.
— Но мне кажется…
— Тебе КАЖЕТСЯ, — с нажимом перебил девушку белокосый. — Это всё из-за той нашей связки: слишком мало времени прошло после её разрыва. И ещё, в тебе говорит жалость — твоя вселенская жалость! — и не более того. Старайся не обращать внимания на всё это, и со временем пройдёт, — как можно более спокойно объяснил ей он.
Какого результата от своих слов он ожидал, Рыска не знала, но она неожиданно страшно возмутилась и разозлилась: да всё-то он кругом знает, даже противно!
Мгновенно вскочив с земли, она сердито взблеснула глазам, а затем повернулась к саврянину спиной.
— Интересно, откуда ты всё это знаешь? — спросила она зло, бросив взгляд через плечо. — Наверное, у тебя самого так же?
— Что? — удивился Альк. Ничего себе, как заговорила!
— Да ничего!!! — рявкнула обиженная Рыска и, рывком подняв с земли упавшее седло, направилась к своей корове, пасшейся неподалёку. — Знаешь, а подавись ты своими деньгами, раз тебя в жизни только они интересуют! Я ухожу! — бросила она на ходу.
— Куда это, интересно? — насмешливо спросил Альк. Однако, дар тут же подсказал ему: вот сейчас она действительно может запросто уйти, захлёбываясь своей гордостью, уйти — и никогда не вернуться. Странно, но белокосому отчего-то совершенно не хотелось, чтобы такое произошло.
— Подальше от тебя! — ответила девушка ему, не оборачиваясь.
— А ворюге своему ты что скажешь? Что в бескорыстную со мной поиграла? — Альк старался держать всё тот же насмешливый тон, и при этом не дать ей в самом деле уйти, и это оказалось непросто.
— Без тебя как-нибудь разберусь! — рявкнула Рыска, забрасывая седло на корову, однако вышло это у неё не лучше, чем у Алька за поллучины до этого, что ни коим образом не добавило девушке хорошего настроения и заставило помянуть Сашия. — Не нужно нам ничего! — выпалила она, вложив в эти слова всё своё раздражение.
— Ты за себя отвечай! — посоветовал Альк, поднявшись тем временем с земли, встав напротив неё и уперев руки в бока. — Вот вернёшься к Жару, он тогда тебя похва-а-алит! Он ведь за деньги удавится! Будешь потом сама меня искать, ещё и извиняться!
— Да не дождёшься! — изо всех сил выкрикнула Рыска и вдруг закашлялась, — не дождешься!.. — повторила она, не узнавая собственного голоса.
— Докричалась, — кивнув, произнёс Альк, — голос сорвала. Ну и как? Теперь легче?
— Да пошёл ты к Сашию! — выдавила Рыска и снова закашлялась, а потом и расплакалась, уткнувшись в коровий бок.
На пару щепок повисла тишина, в продолжение которой белокосый снова, как и накануне, с сомнением посмотрел на плачущую Рыску. А потом… обошёл корову и оказался рядом с ней. Не таков он был, чтобы надолго раскиснуть… А неожиданная вспышка гнева со стороны девушки подействовала на него намного лучше её жалости и уговоров
— Ну хватит, не реви… погорячился, — признался он где-то совсем близко.
— Уйди… — всхлипнула Рыска, умываясь слезами, — ненавижу…
— Надо же! А ведь только десять щепок назад — любила! — с усмешкой напомнил белокосый, подходя ещё ближе.
Рыска пыталась рыдать, но у неё получался только кашель. А Альк уже был рядом, но девушка от обиды и злости словно не замечала этого. Опомнилась лишь тогда, когда он развернул её лицом и привлёк к себе.
— Ты чего?.. — спросила она и снова закашлялась.
Мужчина со вздохом обнял девушку, стал поглаживать по плечам, и она начала успокаиваться, однако нормально говорить по-прежнему не могла.
— Я что… навсегда охрипла? — спросила она наконец шёпотом: только так ещё можно было говорить и не испытывать в горле острую царапающую боль.
— Нет, — ответил Альк, — через пару дней пройдёт. Если молчать будешь.
Рыска перевела дух, справившись со слезами, и вдруг до неё словно дошло: Альк обнимает её! То, что накануне обеспокоило девушку, получило вдруг объяснение: нет, она не сошла с ума! Она просто не до конца осознала… Но осторожная радость в её беспокойной душе была действительно напрямую связана со всеми произошедшими событиями.
о, что Алькова мама так и не дождалась сына домой, было ужасно, но будь она жива — и он точно остался бы в замке. А она, Рыска, отправилась бы восвояси… Ох, как же странно всё в этой жизни: горе для одних оборачивается счастьем для других, и не выгони убитый горем Альков отец сына из дому — не было бы ничего этого в жизни Рыски: ни живописного берега озера, ни солнечного летнего утра, ни объятий любимого человека, о которых она так мечтала… Мечтала?.. О, да! Очень давно, с самого… Впрочем, она и сама не помнила, когда именно Альк перестал быть для неё злым и страшным саврянином и превратился в любимого мужчину…
Помилуй, Хольга, ну разве можно думать о собственном счастье, когда у твоего близкого человека такое горе?.. Но как Рыска ни старалась убедить себя в том, что всё плохо, ей было хорошо, и поделать с этим хоть что-нибудь было невозможно.
— Альк… мне правда жаль… — подняв на него глаза, прошептала она: за свои мысли ей было стыдно — да буквально извиниться хотелось!
— Я знаю. — Белокосый на миг отвёл от девушки глаза и, в очередной раз глубоко вздохнув, взял себя в руки. Однако, высвободиться из обвивших его рук больше не пытался — не хотелось ему этого… Нежность объятий создавала иллюзию того, что он в этом мире всё-таки кому-то нужен.
— Успокоилась? — зачем-то тихо спросил Альк, склонившись к Рыскиному ушку.
Девушка, сама не зная почему, вдруг не смогла ему ответить. От тепла его дыхания вдоль её позвоночника пробежали мурашки, и Рыска, не понимая, что с ней происходит, плотнее прижалась к Альку. Он, как ни странно, совсем не возражал, даже наоборот — тоже прижал девушку к себе крепче, стал поглаживать по спине. Рыска, совершенно неосознанно, ещё не понимая, чего именно она хочет, подняла лицо и встретилась с ним глазами. Как же она любила эти глаза! А в следующую щепку Альк склонился к Рыске и коснулся губами её губ…
Ну, а дальше... дальше было то, что многим понравилось бы, и написать-то я постаралась как можно красивее и нежнее, максимально минуя пошлость... Но правилами Дзена такое всё равно запрещено. Впрочем, кто хочет почитать, для того вот тут есть ссылочка на бесплатную электронную книгу.
После всего он вытянулся с ней рядом, снова привлёк к себе, обнял, поглаживая по голове, а она, расслабленная и удовлетворённая, уютно устроилась в этих объятиях, прижавшись щекой к его груди и закрыв глаза. Она вполне понимала, что время сейчас — раннее утро, слышала вокруг весёлое пение птиц, чувствовала на щеке солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву — и не могла пошевелиться. Ей совершенно не хотелось вставать.
— Альк, я почему-то так спать хочу, — призналась она томным шёпотом, не в силах разлепить веки.
— Ну и спи, — тихо и сонно посоветовал ей белокосый.
— Нам ехать надо… — слабо напомнила она.
— Куда нам теперь ехать? — не открывая глаз, спросил Альк словно бы сам у себя, на ощупь накидывая на Рыску край покрывала и тут же возвращая руку на место. — Приехали уже… — добавил он.
После тяжёлого дня, последовавшей за ним бессонной, наполненной переживаниями ночи, да ещё таких событий с утра пораньше и так захотелось бы спать, а тут с него ещё и напряжение так неожиданно схлынуло, и впервые за долгие месяцы, наверное, от осознания того, что хуже уже вряд ли будет, Альку было невероятно спокойно. Всё самое страшное в его жизни уже произошло… Оставалось только смириться с тем, что изменить уже невозможно, обнять сонную Рыску и наконец-то по-настоящему спокойно уснуть.
— Я люблю тебя, Альк… — последнее, что он услышал, перед тем, как провалиться в сон, и улыбка слегка тронула его губы.
