Во время очередной поездки по США я решила встретиться с настоящим шаманом.
Ричард Великий Щит
О нем я услышала от Светланы, бывшей рижанки, ныне живущей в США в районе Великих озер. Ее муж Виктор работал в строительной фирме в Нью-Йорке и дружил с сыном шамана. И когда Виктор надумал покупать дом, шаман подсказал, на каком варианте остановить свой выбор. Самое любопытное, что в новом доме у семилетней дочки прошла бронхиальная астма -- за два года ни одного приступа, после чего Виктор шамана сильно зауважал.
Шаман встретиться со мной согласился, но поставил два условия. Первое: никаких фотографий, чтобы не «смущать его душу». Второе: время встречи ограничивает он сам, как скажет «все!» -- так встала и ушла.
Я представляла себе увешанного амулетами чудака, говорящего загадками, погруженного в природу, встающего с птичками и радующегося солнышку. Но он оказался совсем не таким.
Духи могут заговорить с кем угодно
Жил шаман вместе с семьей сына, включая троих внуков, в большом каменном доме на высоком берегу реки. Над трубой дома вился легкий дымок. Никаких тотемных столбов и идолов во дворе. Вместо вигвама -- небольшой, крытый дранкой сруб. Просторный одноэтажный дом -- земля в Штатах дешевая, и чего лезть на второй этаж, когда все можно обустроить на первом и единственном. В большой гостиной вовсю топился камин, сложенный из больших валунов. На стене -- роскошный головной убор из орлиных перьев.
Шаман оказался здоровенным, как медведь гризли, пожилым мужчиной в клетчатой рубахе навыпуск, джинсах и хипстерских кедах с вышитыми вишенками. Его длинные полуседые волосы были перехвачены кожаным шнурком.
-- Ты волосы не стрижешь, -- сказал шаман. -- Это хорошо. Трудно говорить с духами, когда голова стриженная, -- силы для контакта мало. И мужчине, и женщине трудно.
Я сказала, что не собираюсь говорить ни с какими духами.
-- Ну конечно не собираешься, -- благодушно сказал он. -- Но только никогда не знаешь, когда вдруг они захотят тебе что-то сказать. Глупо было бы заткнуть уши и не слушать. Они говорят важное и могут заговорить с кем угодно.
-- А женщина тоже может быть шаманом? -- спросила я.
-- Может, -- милостиво сказал Великий Щит. -- Но редко. Шаман должен быть умным. А откуда у женщины возьмется ум, если она сначала своими детьми занимается, потом внуками. От детей мудрости не наберешься. Женщины для злых духов доступны во время женских регулярных дел, это тоже очень неудобно для шаманства.
Я вспомнила про одну свою приятельницу, в которую во время ПМС все духи ада вселяются. И не стала возражать. А шаман добродушно продолжал.
-- А после того как дети вырастут, месячные закончатся, из некоторых женщин очень сильные шаманки получаются. Ну и та, которая не рожала, тоже может шаманить.
-- А ты -- сильный шаман?
-- Сильный. И настоящий: не берусь за две недели научить каждого туриста шаманским практикам, не продаю деревяшки из леса и камни из озера под видом амулетов.
-- Как становятся шаманами?
-- Кого-то духи сами выбирают: начинают с ним говорить, миры ему показывать. Кто-то годами просит духов обратить на него внимание, не ест, не пьет, не спит, учится у другого шамана песням и обрядами. Иногда духи к нему приходят, проводят его в свой мир, показывают, как там и что. И тогда из него получается шаман. Можно получить дар от родителей, от дедов. Как я.
Ричард налил нам по громадной кружке кофе. С хрустом откусил печенье. Откинулся на спинку стула и приступил к рассказу.
Ворон не накаркал, а предупредил
-- Мои дед и прадед были шаманами племени. Мы жили в Оклахоме, отец работал в казино (только индейцам официально разрешено открывать на своих территориях казино. -- Прим. ред.), дед шаманил, мать занималась домом и детьми -- у меня еще два младших брата есть.
В четырнадцать лет ко мне во сне пришел черный волк с голубыми глазами. Он ел свежее мясо из моих рук, а потом убежал в лес и все оглядывался, звал меня за собой. А утром дух волка поджидал меня у постели. Он выглядел как настоящий, только его нельзя было потрогать -- рука проходила через него, как через упругий теплый воздух. Я сразу понял, что это значит.
Мать открыла дверь и позвала меня завтракать. Она ничего не заметила. Я вышел к столу. Волк увязался со мной. За столом сидели братья, отец и дед. Они тоже не видели. А дед сразу заулыбался и сказал: «Пора учиться. Дух волка выбрал тебя». Я одновременно и обрадовался -- потому что шаманская сила дает могущество, и испугался -- потому что не хотел оказаться привязанным к месту силы, к нашей резервации, хотя многим там жилось хорошо. И сказал про свой страх деду. Дед засмеялся и ответил: шаманить можно везде, хоть на станции метро. Главное -- шаманская сила и знания, а не дерево или речка. И взялся меня учить.
Он говорил мне, что шаману легче всего предвидеть опасности и несчастья: кто когда от чего умрет, где что украдут, кто ногу сломает. И это верно. Человеку важнее уцелеть при наводнении, чем удачно жениться. Жену упустить можно, большую волну -- нельзя. Относиться к предвидению несчастий надо умело. Бестолковый и слабенький шаман предсказывает только плохое, всех пугает и кажется сам себе очень важным, пока его не выгонят из племени, так как от него нет пользы. Опытный и умелый шаман замечает плохое, но молчит о нем, идет в мир духов и находит там способ, как человеку неприятностей избежать. Или сделать несчастье не таким тяжелым. Или встретить его во всеоружии. И говорит сразу и про неприятности, и про спасение от них.
Иначе какой смысл в шамане? Его задача не пугать, а находить выход. Как говорил мой дед, мудрый шаман видит только хорошие приметы. Мой прадед несколько раз спасал племя от голода -- искал зимой хорошие пастбища, а не предрекал с важным видом голод. Ворон не накаркал несчастье -- ворон предупредил об опасности. Есть разница?
Шаманский почерк
Сначала, чтобы путешествовать по мирам, шаману нужны посох или бубен, одежда специальная, амулеты, маски, курительные трубки, места силы -- там, где наш мир тесно соприкасается с верхним или нижним. Некоторые могут шаманить только в лесу, где духи деревьев живут и подвластные звери, некоторые -- только у воды или у огня. Чем сильнее шаман и опытнее, тем меньше ему нужно всяких инструментов и условий. Но совсем без них шаманить трудно -- они экономят силы. И завораживают всех участников ритуала.
Ну вот подумай: как я, такой простой, в рубашке за пятнадцать долларов, в кедах, могу шаманить? Люди же мне не поверят! Это сколько мне лишнего времени придется перед ними прыгать и петь, чтобы убедить в своей силе! Может, полчаса, если народу много. А как только я головной убор надену, лицо раскрашу, фланелевую рубаху сменю на оленью -- и все уже готовы идти за мной хоть к вратам смерти. И это я еще ни звука не пропел! У каждого шамана свои песни и свои ритуалы. Как у каждого человека свой почерк.
Дед меня учил пять лет. Работать я стал на шестой год. Это трудно. Если у тебя есть дар общаться с духами или путешествовать по мирам -- ты еще не шаман. Шаман должен в других мирах действовать -- чтобы помогать своему племени. И неважно, злые или добрые духи с ним сотрудничают, сама смерть или пожиратель миров -- какая разница! Главное, чтобы народу от них была польза. Надо там, за границей нашего мира, соображать, быть в своем уме, контролировать свое поведение.
Кто-то болеет -- и я иду вместе с его душой в тот мир, где она болеет. Иногда душе вредит сам человек, чаще -- духи. Чтобы ее спасти, одного духа надо перехитрить, от другого убежать, с третьим подраться. И это еще ерунда! А попробуй справиться с одной половиной души человека, которая убивает вторую, и чтобы обе целы остались...
Ошибок я много в молодости делал. Учиться только на своем опыте можно. К одной женщине пришел дух ее умершей бабушки. Злая была старуха при жизни, а после смерти еще и завистливой стала, всех женщин ее семьи хворью скрутила. Я дух выгнал. А через несколько дней заболели две женщины из соседней семьи, потому что я дух старухи выгнал, но дорогу ему на тот свет проложить забыл. И дух продолжал пакостить живущим. Пришлось опять проводить ритуал.
Плата за силу
Когда духи в первый раз на связь с человеком выходят, некоторые люди очень сильно страдают. Это называется шаманской болезнью. Они слышат голоса, видят чудовищ или цветущие луга, говорят с духами. Чувствуют себя сумасшедшими и выглядят сумасшедшими. Или сыпью с головы до ног покрываются. Или почти умирают и воскресают. Так духи затачивают человека под себя -- они из него шаманский инструмент делают. ыть шаманом, потому что этой судьбы избежать нелья. Я шаманом быть хотел, у меня дар от предков, во мне уже с рождения все для работы в иных мирах перестроено. Духам нечего было переделывать, я и не болел.
...Я очень сильный шаман. С таких шаманов духи требуют плату за силу. Ты летаешь в небесах с орлами, плывешь в озере жидкого огня внутри огнедышащей горы. К тебе привозят полумертвого человека, который уже годы не встает, а ты возвращаешь ему здоровье. И ты все дальше и дальше уходишь в этот мир, призрачный для других и реальный для тебя.
А твоя семья остается на краю обычного мира. Они тебе машут рукой, просят вернуться. Ты думаешь: «Ай, ерунда, подождут, я -- всемогущий, у меня получается!» Я ночь камлаю, потом месяц во всех казино моего племени нет отбоя от богатых туристов, и деньги текут рекой. Я радуюсь своей силе, деньгам. Думаю: «Еще одну машину куплю. Новый дом поставлю».
Но в каждой семье есть кто-то слабый, кому ты был нужнее всего, но кто требовать не умеет. И он становится добычей духов. Они дают тебе силу, а его забирают, если ты не возражаешь и не сражаешься за него. У меня такая жена была -- тихая, спокойная. Никогда не жаловалась, очень мною гордилась: «Мой муж -- великий шаман!» И говорила все тише, ходила медленнее. Просила, чтобы я меньше по другим городам разъезжал, больше с нею оставался. Я думал: «Ай, ладно, еще один перелет, на Аляску, там самый крутой шаман моей помощи просит. Джейн подождет». Сына с собой всюду возил -- он требовал. Жена ничего не требовала, не кричала, улыбалась, ждала нас дома.
И как-то раз я пришел домой, а она лежит в кровати и еле дышит. Угасла за три месяца -- сердце больное было. Я ходил за ее душой и в верхние миры, и в нижние. Семь суток не спал. Шаманил. Не спас. И врачи не спасли. Но она врачам не верила, а мне -- очень. Она умерла. Я у ее постели сидел, говорил: «Зачем ушла, я бы все отдал, чтобы ты вернулась». И мой дух-покровитель, волк, явился ко мне, грустный такой, и говорил: «Ты же силу выбирал всякий раз, как уходил из дому. И слышать голос жены отказывался, когда она звала. Все как ты хотел, так и вышло. Не притворяйся, что все за нее отдашь. Уже не отдал».
А я-то думал, что у нас вся жизнь впереди. Нам с Джейн по тридцать пять лет тогда было.
Неслучившееся будущее
Она умерла. Я взял сына и уехал с ним в Нью-Йорк. Пошел работать на стройку. Порвал все связи -- с домом, с родней, с землей. Через год понял -- ничего нельзя порвать, все с собой несешь -- свою кровь, место силы, привязанность. Стал опять шаманить. Почувствовал, как много силы у меня теперь. В путешествие по Великой Реке могу любого человека отправить вот так (Он пошевелил указательным пальцем). Град от виноградников отвести -- час и готово.
Купил дом у реки. Сначала маленький. Потом побольше. Потом совсем большой. Вот этот. Брата привез с его женой и детьми.
Не хотелось ли мне после смерти жены отказаться от работы с духами? Нет. Они у меня забрали самое дорогое, только силу и оставили. А я как последний идиот еще и силу выкинуть должен был?! Только белый человек мог бы сказать духам: «Вы плохие, мне от вас ничего не надо, я на вас обиделся!», задрать нос к небу и вообще все ценное в жизни потерять. Если бы я мог отдать силу и вернуть Джейн -- я бы это сделал. Даже сейчас. Но выбрасывать ценное, потому что обиделся -- смысла нет.
Я заглядывал в неслучившееся будущее. Если бы я услышал Джейн, оставался с нею, отказался от большой работы, духи сделали бы меня шаманом слабеньким, который только чесотку лечит. Зато у нас с Джейн было бы семеро детей.
Жалею ли я о своем выборе? Каждому человеку хоть раз в жизни такой выбор достается: какой бы вариант ты ни предпочел, все равно будешь жалеть об утраченном. Будешь думать: «Ох, если бы я решил тогда по-другому, какое было бы счастье!» А не было бы никакого счастья, ты точно так же мучился бы, сидя на том берегу реки, как мучаешься на этом, и тебе не хватало бы того, что есть сейчас. Если бы я выбрал Джейн и детей, то жалел бы о своей шаманской силе.
Духи не жестоки. Они такие, какие есть. Мой дух-покровитель предлагал мне для утешения жену потустороннюю. Она существует только в мире духов, я бы мог с ней там встречаться, когда захочу. Она бы мне помогала шаманить. Но я отказался. Неинтересно мне. Женщин и здесь хватает, а силы шаманить у меня предостаточно.
Шаман пристально, прищурившись, посмотрел на меня.
-- А хочешь -- останься на путешествие по Великой Реке. Я одного парня из Нью-Йорка по ней проведу. И тебя прихвачу. И твою подругу, чтобы тебе спокойно было. Не бойся, никаких грибов, никаких дурманящих напитков, никакого ядовитого дыма.
Я привожу вас на берег Великой Реки. На час. У каждого -- свое путешествие. Мне тоже хочется по берегу погулять. Может быть, кого-нибудь из старых друзей встречу. На берегу Великой Реки кто только не бывает! И души умерших забредают туда, и живые и бодрые родственники, и друзья с другого конца света, и любимые собаки и коты, и попугайчики и совы. У всех нас души одинаковые.
После первой части домой поедешь. А мы с парнем дальше пойдем, может, до Великого Моря доберемся. Да, и еще -- я тебя беру, потому что ты можешь видеть и слышать и написать о том, что видела и слышала: вдруг через тебя кто-то захочет кому-то весточку передать. Хорошо получится.
Ритуал Великий Щит проводил в жарко натопленном срубе во дворе.
В маленькой комнате мы оставили пальто и обувь. Во второй, большой, в центре располагался пылающий очаг -- вроде круглого камина с центральной вытяжкой. В помещении сильно пахло сухими травами и цветами, чуточку -- чем-то животным, мускусным. Парень из Нью-Йорка уже сидел на подушке у очага. Он был похож на топ-менеджера: лет сорок, очки без оправы, серый костюм. Мы со Светой сели на подушки рядом.
Ричард вышел в соседнее помещение, вернулся через несколько минут другим -- в свободной замшевой одежде до пола, головном уборе из перьев и с небольшим барабаном, обтянутым кожей. Сел напротив нас, за очагом, и запел под мерные удары по барабану.
Честно скажу: эзотерической Энигме или возвышенным григорианским хорам до живого шаманского пения -- как до Луны. От шаманской песни дрожь пробирала до костей из-за стопудового узнавания ее на каком-то клеточном уровне. Звуки голоса Ричарда обволакивали, завораживали, куда-то манили. Он бросил в костер горсть травы. Занялся синий дымок. И я стала видеть сон.
Это было похоже на осознанное сновидение, которое иногди видится на грани сна и яви: ты понимаешь, что спишь и видишь сон, но можешь контролировать свои поступки, и какая-то твоя часть там, в этом сне, живет. Ты реально сидишь у очага в домике для камлания, но тебе это не мешает быть там -- в другой реальности.
И в той реальности я плыла в лодке по очень широкой реке вниз по течению.
На носу лодки стоял Ричард и ловко греб одним широким веслом. Светило высокое солнце. Слева тянулся высокий лес стеной, могучий -- не чета нашим латвийским сосновым рощам, похожим на деревянную щетку для волос. Справа берег был скалистым, уходящим в воду россыпью валунов.
Мы пристали к лесистому берегу. К нам, чуть прихрамывая, шел незнакомый мне очень рослый плечистый мужчина возрастом лет за сорок, в наброшенной на плечи шкуре медведя. Он заговорил со мной неожиданно тихим и мягким застенчивым голосом и сообщил, что шашлыков и пива здесь предостаточно, компания подобралась отличная, ждать любимого друга он может долго, так как времени здесь нет, и он чувствует, что они встретятся именно в лесу, а не где-нибудь еще. И скрылся в чаще.
Когда я обернулась, то заметила на отмели костер. Подошла к нему. Возле него сидела полная старая дама с профилем, как у пиковой дамы. Она мешала ложкой в котелке, висевшем над огнем, какое-то ароматное варево и приговарила: «Еще не поздно, девочка моя, еще все успеешь. Съешь супчику и все наладится!» Потом она посмотрела на меня и сказала: «Ты ей передай -- пусть она меня простит по-настоящему. И отпустит за реку. Я же ее люблю и хранить всегда буду!»
Чуть подальше стояла на большом камне и ловила удочкой рыбу моя коллега в соломенной шляпе. Я почему-то ей крикнула: «Осторожней, крепче держись на ногах, рыба-то очень крупная бывает. Как бы в воду не утянула!» Коллега посмотрела на меня, слезла с камня и тут же подсекла рыбину, согнувшую удочку дугой. И принялась тащить ее на берег.
Я вернулась к лодке. На ее нос сел скворец, залился трелью. Никогда не слышала, как скворцы поют, а оказалось -- очень красиво. На шейке у скворца были надеты в несколько рядов сияюшие всеми цветами радуги бусы. Ричард оттолкнулся от отмели. Впереди послышался шум воды. Я подумала, что мы приближаемся к водопаду. Гул становился все громче, течение -- все быстрее.
Река сделала крутой поворот, и я увидела источник шума -- но только это был не водопад. Огромная масса воды поднималась вверх, в небеса, и растворялась там в ослепительном перламутровом сиянии, на которое было совершенно не больно смотреть. Я подумала: «Вот так лестница в небо!» Скворец взмыл вверх, сделал круг над водой и унесся туда, в небеса, где голубая вода превращалась в сияние. Что-то блеснуло на дне лодки. Я подняла разноцветные сверкающие бусы из оправленных в белый металл камней, которые украшали шейку птицы.
-- Да это же целое состояние! -- удивленно сказал шаман, глядя на них через мое плечо.
Возвращение
Очнулась я ото сна полная сил, безо всякой головной боли. Драгоценностей возле себя не обнаружила. Попрощалась с гостем из Нью-Йорка. Он блаженно улыбался своим видениям и моего ухода не заметил. Ричард провел нас со Светланой до машины
-- А фотографировать тебя почему нельзя было?
-- А если я дам тебе фотографию твоего родственника и попрошу выколоть на ней глаза, ты согласишься? Ага, по лицу вижу -- понимаешь. Любая фотография человека -- то же самое, что шаманская кукла, которую умелые люди иногда используют для колдовства. На фотографии всегда остается тень его души, а через тень всегда можно влиять на того, кто ее отбрасывает. И к этому влиянию колдуны и шаманы куда чувствительнее, чем все остальные люди.
От автора. Если рассуждать с логической точки зрения, это был сеанс группового гипноза -- погружение в транс через шаманское пение и наблюдение за огнем. Я совершила путешествие в своем подсознании, где хранятся все воспоминания, ассоциации, память рода и предков и еще черт знает что, о чем самому Густаву Юнгу неведомо. И все мною увиденное имеет для меня мой персональный смысл, над которым я сейчас думаю. По значениям символов оказалось, что скворец -- это стремление к высокой духовности, к новым знаниям. Хм, а с виду скромная черная птичка...
Но если отрешиться от практического и научного, то, может быть, и Ричард прав, и не зря мне мерещились эти люди, и кто-то, кроме меня, для себя в них тоже что-то увидит.
И ничуть не меньше путешествия меня впечатлила история Ричарда. Наверное, не только к шаманам эта великая жертва относится...
Понравилось? Подпишись на наш канал!
Галина Панц-Зайцева
(с) "Лилит"