Анечка: Анечка снова сорвалась. Закон жанра - незавершенный суицид все-равно когда-нибудь завершится. Я не спорю с наукой. Я лишь пытаюсь отодвинуть эту неизбежность на конец ее земного пути.
Полгода тяжелейшей терапии псу под хвост. Сегодня начали все по- новому. Где взять силы, если на дворе осень? Ну вот, я опять пытаюсь найти крайнего… Надо прокачать себя или уходить из профессии. Кстати, сколько я в ней? Или она - во мне? – Если плотно, то уже лет 8...
Сергей: Робкий стук в кабинет. Удивилась. Записи на вечер не было.
Заглянула секретарша: Это к Вам по личной просьбе заведующей Центра (того Центра, где я работаю по средам), просит посмотреть ее сына.
Смотрю. Сначала на положенную передо мной карточку посетителя. Поднимаю глаза: высокий, худой, даже, скорее, изможденный мужчина «инженерного типа» в очках и светло-голубой джинсовой рубашке, мог казаться даже интересным, если бы казался…. живым.
Вместе с ним в мой кабинет как- будто вошла сама отрешенность, пустота и холод…
- Извините, меня прислали… -Будто и не пришел своими ногами – «прислали»…как посылку.
Спустилась за ним: Сергей Викторович, давно пьете?
Неловкий надтреснутый кашель:
- Ну…так…
Всё. Домой попаду к ночи. Ну что стоило уйти с работы чуть-чуть пораньше?!
Анечка: Чудная девушка. Ударение можно ставить как на первый слог, так и на второй- всё про нее. Первый раз резала вены в 17. Ее выписали из психушки на «амбулаторное долечивание». Понятное дело – какому лечебному заведению нужен тухлый пиар в виде юного трупа? А тут я, как написано в моей служебной характеристике «…постоянно повышающая свои профессиональные знания на различных курсах и семинарах».
Фрэнк: Фрэнк Фарелли – гениальный основоположник нового направления психологии -провокативной терапии. Его метод – разрушающий и расширяющий традиционные представления о гуманистической психотерапии и использующий провокацию, как способ активации ресурсов клиента. Он доказал, что невротику можно прямо говорить, что он - невротик, а больному – что он никогда не вылечится. Более того – именно это-то и работает. Его кредо – считать пациента не безвольной глистой в скафандре комплексов и маний, а человеком. И пациент – о чудо! – перестает ею быть. И начинает думать, работать и выздоравливать.
Фрэнк – большой чудак и весельчак, я обожаю его! Работая, он корчил смешные рожи, ставил брови домиком, а рот округлял «куриной гузкой», называя его при этом «свистком».
Условием получения сертификата, и, собственно, допуска к семинару мэтра, являлось прохождение личной психотерапевтической сессии. Испытываю необыкновенное волнение. Ведется видеозапись с целью использования этих сессий в качестве учебного материала. За мной наблюдают 17 пар глаз моих коллег. Набираюсь духу: Фрэнк, я чувствую, что что-то стало не так в отношениях с дочкой после развода с ее отцом….
Диагноз практически молниеносный: ты стала такой бабочкой-катком, порхаешь-хлопочешь, а сама придавливаешь ее своей чрезмерной заботой, укатываешь ее, как укатывают катком асфальт. Тебе кто внушил, что ты должна ей теперь за двоих? Она этого не выдержит ….
Надо же…как он прав…мне тяжело было признаться в этом себе самой. Спорила я и с далекой от психологии подружкой, когда она намекала мне, что не надо бы так сильно опекать ребенка. Но Фрэнк – то! Интересно, сколько он прошел испытаний сам, чтобы как рентген просвечивать людей?
Вспомнилась английская пословица: Если один человек говорит тебе, что ты лошадь – не верь ему. Если 2-е говорят то же самое – не верь им. Но если 3 человека говорят, что ты лошадь, скачи скорее в магазин и покупай себе седло. «Развелась» – ассоциировалось с «лишила ребенка отца». Именно так – Лишила… А чтобы девочка не была «лишенкой», -порхала, заглаживая свою «вину», пока не задушила ее своей заботой так, что она в 15 лет при первой возможности, рванула на учебу за океан.
Катарсис. Слезы ручьем, так сказать от «…осознанья и просветленья». Фрэнк тоже почти трагичен.
Я счастлива вспоминать работу с Фрэнком: Живой классик мира психотерапии, сумевший сделать юмор замечательным инструментом терапии. Единственный способ достичь результата -добавить в ситуацию больше степеней свободы. Он был благословен самим Карлом Роджерсом, и получил международное признание как автор книг и публикаций, проводивший мастерские и семинары во многих странах мира. Его сеанс длится от силы 20 минут: юмор, гротеск, провокация, гипноз, тончайшие интервенции, а порой и откровенное хамство.
С чего началась его провокация? – Он был тогда стажером университета в Массачусесе, когда ему поручили тухлое дело. Надо было получить признательные показания женщины, которая довела своего мужа до суицида. Этот факт полицейским доказать не удалось и дело развалилось. Злодейка явно торжествовала, оставшись единственной наследницей миллионов мужа.
Это была первая встреча Фрэнка с клиенткой вживую. Он безумно волновался. Всю дорогу к ранчо богатой вдовы он разучивал свою речь, которая, как ему казалось, должна была возыметь волшебное действие на ее совесть и она признается в содеянном.
Его просто трясло. Подозреваемая с издевкой смотрела на молодого специалиста: «ну давай, щенок, покажи мне, на что ты способен!» Фрэнк прочитал эту насмешку в ее глазах. Стало еще страшнее, потянуло на низ. Он почти полчаса не отлипал от писсуара, и ему хотелось, чтобы струя никогда не кончалась…собрав все мужество и решив разом покончить со своим позором, почти выбежал из туалетной комнаты и приблизился к спокойно ожидавшей его в кресле вдовой:
- Это Вы довели своего мужа до самоубийства, прислав ему фальшивые закладные на его бизнес?
Ответа не последовало. На лице женщины за секунду отобразилось множество чувств – от смятения до полного ужаса, взгляд застыл в одной точке. В тишине Фрэнк скорее почувствовал, чем услышал ее шепот из замороженных губ: - Да.
Фрэнку показалось, что он ослышался. Он сделал еще шаг вперед. и почти вплотную приблизился к подозреваемой:
-Расскажите подробно, как это произошло? Он потянулся к карману брюк за диктофоном. Глаза женщины метнулись за его рукой. – О Боже! – она почти кричала,- Не надо! Я все расскажу! Глаза Фрэнка последовали за ее обезумевшим взглядом. Лицо его тоже начало менять цвет от темно-свекольного до пепельно-серого. Фрэнк понял, что работал не …он
Вернее он, но ..не головой… Для получения признательного показания таким способом, ему вовсе не надо было изучать психологию 7 лет! )). Он просто в панике от своей первой профессиональной сессии, после посещения уборной, забыл заправить ...ширинку. Волнение сыграло с ним такую шутку…
Это была провокация чистейшей воды. И это сработало. Мы можем лишь фантазировать на тему того, о чем думала бедная женщина под направленным на нее… «перстом судьбы«, требующим покаяния. Но выбор- то сделала она сама.
Анечка: Анечку вела к краю пропасти почти нежно, на ощупь. Мы то делали шаг вперед, то отодвигались почти на исходную. Думала – «не смогу, не мое, на что замахнулась, бездарь и тупица..», но сегодня получилось. Дошли. Она заглянула в пропасть, скорее из любопытства, отшатнулась в ужасе. Включилась...
Сначала у нее был шок – врач учит правильно резать вены - в теплой воде, чтобы кровь не сворачивалась.. «Да она издевается надо мной! Просто глумится над моим горем! Я такая молодая и такая несчастная… Да как она может?!» - Всю гамму чувств я читала на ее лице.Но я ликовала! Не прожив этого состояния, не получив свою порцию боли, ты никогда не сможешь почувствовать край пропасти. И тогда хана. Твой пациент упадет туда. И ты будешь жить с осознанием того, что ты привела его к этой пропасти. И ты не сможешь уснуть, не отсмотрев это видео снова и снова.
Я: В словосочетании «клиническая психология» мне нравилось ставить акцент на слове «клиническая». Вероятно, тогда мне казалось, что постигнув мудрость этой науки, я дистанцируюсь от совкового понятия клиники, от своей принадлежности к ней: все в палате №6, одна я - в «шоколаде».
Боже мой, кем я тогда себя возомнила?!- Прости меня, Господи!
Я просто Лев. Знак царящий, и несущий в себе необыкновенную гордыню. Этот знак был дан мне Тобою, Господь, чтобы я хоть чуточку поняла про себя. Наверное, я должна была пройти через все, наломав дров, чтобы потом всю жизнь исправлять содеянное. И, наверное, Ты захотел, чтобы я получила знания, и, прикоснувшись к душам выбранных Тобою для моего участия, людей, сама стала немного лучше. Только с Твоего разрешения я могла оставить след своей души в глубинных пещерах подсознания доверившегося мне человека.
Я: Еду на работу. Разговаривают две блондинки (лексику сохраняю):
-А я ему позвонила, и такая ему говорю…а что ты мне подаришь – тачку или Мальдивы?, а потом мы закатились в ночной клуб, а я вся уже в хлам, не могу идти в своих лабутанах, а он..... а я…
В моей невыспавшейся голове крутится идиотская песенка Верки Сердючки: «…а я иду такая вся-я-я-я, в дольче-габане…»
«Блондинка » во мне слушает эту ахинею…Господи, закрой мне уши!
Анечка: Анечка резала вены из-за мачехи – главврача той самой клиники, из которой мне ее передали «на амбулаторное долечивание». Мачеха с красивым именем Изольда, взялась за падчерицу со знанием психиатрической науки. Блуждая вместе с Анечкой по лабиринтам ее психики, я расставляла флажки, где та особенно профессионально отработала.
Чем похожи работа следователя и психолога? И там и там нужно искать мотив случившегося. Но он не искался…Папа Анечки вне игры - беден, как церковная мышь. Стоп! Церковная…Изольда хочет получить место в известной израильской клинике неврозов. Семен Давидович, отец Анечки, одесский еврей, вся родня в Хайфе…неужели мотив был на поверхности? – Ну да?! Надо же – как много во мне «блондинки»! Анечка же не раз говорила, что не хочет уезжать, так как даже за могилой матери некому будет присматривать. Избавившись от балласта в виде чужой девчонки, Изольда легко воплотит свои планы в жизнь.
Мне надо было реанимировать в Анечке желание жить и радоваться жизни, даже если ей кажется, что она осталась одна на всем белом свете. Нам предстояло найти Её для неё самой, ведь она- то сама у себя была, а значит – уже была не одинока. Их как минимум будет двое…
Если кто-нибудь неискушенный прочитает сейчас эти строки, то вызовет мне санитаров. Но мы то , искушенные (😜) знаем, что человеческая личность имеет множество субличностей, чаще даже не знакомых друг с другом. Мне край как надо познакомить надломленную Анечку с её здоровой субличностью. Где-то же она есть!
Я любила эту девочку и поэтому имела право на жесткие методы работы, на провокацию а-ля Фрэнк Фарелли. Я рисковала. Но Анечка крепла от сеанса к сеансу.
Я не хотела, чтобы в душе Анечки остались мои следы, и назначала терапию все реже и реже, отпуская ее в свободное плавание. В конце – концов она перестала мне даже звонить.
Сергей: Сергей исправно приезжал на сеансы. Провожал домой. Мы шли пешком и много разговаривали. Потом неловко стал дарить цветы…
Я позволяла ему любить себя так, как он умел – практически без эмоций, как любят какое-нибудь произведение искусства. Он просто смотрел на меня и молчал. Но на картины смотрят с восхищением, а я ничего не видела на его лице. Когда он предложил мне переехать к нему в Москву, я согласилась. Наверное, меня нужно было быть с ним рядом, чтобы продолжить работу с ним. Я должна была разбудить в нем чувства, и как Пигмалион лепила свою Галатею.
Я взяла работу на дом. На много лет. Работа привычно включала во мне профессиональную любовь к пациенту. Любовь же пациента к своему психологу - почти банальность. Работа голыми техниками без включения чувств не будет эффективной. А поскольку он перестал пить и захотел жить - я справилась с этой работой. Всё. Терапевтическая сессия длинною почти в 7 лет закончена. Пациент здоров и мне больше не интересен. Он также больше не нуждался в докторе.
Мы не знали, что с этим делать еще целых 5 лет.
А потом расстались. Без боли.
Я украла у своей субличности по имени Женщина 12 лет.
Анечка: Она впорхнула в мой кабинет. Уже прошла зима. Таял снег. На белом пушистом ковре в моем кабинете растекалась грязная лужа от ее мокрых сапог. Анечка взахлеб и как-то немного истерично тараторила об успехах, женихах, поездках…
Я напряглась как охотничья собака, почуявшая след: неужели ремиссия кончилась? Я ловила невидимые и неслышимые звуки, позы, мимику, жесты – все, что могло бы подсказать мне,- почему, зачем она снова у меня?… Нудавай же, включись! Вижу себя со стороны – зеркалю улыбку Анечки, ее позу, киваю в такт ее речи, калибрую дыхание, вроде всё как учили….стоп! Глаза! Что с моими глазами?! Поздно! Она поймала и мгновенно заразилась моей тревогой, переданной через взгляд. Её реакция в ту же секунду: «О Боже! Какая же я свинья! Я испортила Ваш ковер!!!». Я просто кожей почувствовала лавину боли…ее всегда чувствуешь, даже если она прячется за такой хренью.
Вся злость на себя в моем крике: - Да! Да! Испорченный ковер - это УЖАСНО!!! С этим просто нельзя жить!!!!! Анечка вновь «пропишется» в моей голове и сердце....
Я: Преодоление гордыни – это послушание, назначенное Тобой Льву. Наверное, 178 сантиметров роста Ты дал мне, чтобы я научилась говорить, что я не «выше» всех на голову, а всего лишь «длиннее». Господи, какой бы я выросла, если бы Ты не позволил мне выйти в этот мир раньше положенного на 2 месяца?😊🙏
Львы царят…Зовите меня просто -Царь! )Спасибо Тебе, что дал мне способность к самоиронии. И если я включаю «царя», тут же моя ироничная субличность начинает жестоко глумиться. Определенно, к другим людям я отношусь нежнее, чем к себе.
Люд –ми-ла –«людям милая»…Почему я никогда не любила свое имя? Фрэнк, как ты мне нужен!
Дочь: Дашенька, Дарья, Подарок, Дар Божий. Господи, Спасибо тебе за это счастье! Именно ее я видела в своих снах…именно такую девочку я тебе заказывала. Я – Лев, и по-звериному тяжелой лапой заботы, неукротимой, всепоглощающей любви, я придавливала свою дочь…
Но Ты, зная меня, дал мне ее в знаке Рака, чтобы она смогла защититься, спрятаться от львиной непомерной силы в свой панцирь, в глубину своего мира.
Я: Мне нелегко прощаться со Львом, но он должен покинуть меня. Я так решила, хотя мне его очень жаль…Я погладила Льва по его седеющей гриве. Он рыкнул и удалился, не оборачиваясь, царственно неся свою крупную голову. Я грущу по своему льву, но мне надо учиться жить без его защиты. И это Твой урок. Спасибо Тебе за то, что Ты мне его преподал. Кажется, наконец я его поняла: Моя сила в моей слабости.
Я учусь быть слабой, прожив полвека.
Зачем? – Это мое развитие…