Саянский вальс 73
…Определять закономерности в работе «Скорой помощи» - дело не благодарное.
Вызова поступают в последовательности, по сравнению с которой бессистемность рулетки – ничто.
Одной бригаде дают вызов «повышение температуры», другой, буквально через пять секунд, – «задыхается», одной – «зубная боль», другой - «падение с высоты - вывалился из кабины башенного крана», «вывих пятого пальца правой кисти» против «открытой черепно-мозговой травмы с повреждением вещества головного мозга».
Дьявольская последовательность.
Заступая на смену, думаешь – ну, были бы вызова сегодня попроще. Ну, что стоит людям быть немного осторожнее, предусмотрительнее, аккуратнее? Завтра пусть делают, что хотят, а сегодня, пожалуйста, не падайте, не обжигайтесь, не пейте, не курите, не гоняйте, не прыгайте…
Но, где там…!
Написав карточку, Олег отозвался по рации.
-Сорок четвёртая бригада свободна.
-Так, для сорок четвёртой – Краснофлотская, дом двадцать три, квартира сорок, двадцать три – сорок, 61 люда.
-Ясно, 23, 40.
Дверь квартиры открыла девочка – подросток. Маленькая, худенькая, с огромными голубыми глазами и длинными, льняными волосами – с неё хоть сейчас можно было писать портрет Дюймовочки.
-Там, - показала она худенькой, «прозрачной», рукой на комнатную дверь.
Олег постучал в дверной косяк и толкнул дверь.
В чистой, просто обставленной комнате – шкаф, письменный стол, стул, на диване сидел мужчина. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, но, заполняя карточку, Олег узнал, что ему на самом деле пятьдесят один.
-На что жалуетесь?
-Да, не знаю, - пожал плечами мужчина.
-Пьёт он, не просыхая, уже почти месяц, - подсказала «Дюймовочка», стоя в проёме двери и сложив на груди тоненькие ручки. Резкость её слов, тон, каким они были сказаны, никак не вязались с её «воздушным» образом.
Олег, как всегда, сел на предложенную табуретку таким образом, чтобы за спиной была стена, и никоим образом не дверь, или какой-нибудь шкаф или закрытая ниша – о том, что медики «скорой» имеют с собой наркотические и сильнодействующие препараты, знают сейчас даже дети, не говоря уже о «заинтересованных» лицах – наркоманах и токсикоманах.
-Так, пьём. А я чем могу…?
-Крыша у него уже едет! – Дюймовочка с негодованием посмотрела на мужчину и на её маленьком, кукольно красивом, большеглазом лице промелькнула и жалость, и забота, и тревога. Всё это ясно ощущалось и в каждом нервно, с чувством, сказанном слове.
-А вы кто ему?
-Внучка,
-Понятно, - кивнул Олег:
-А вот вы говорите – пьёт месяц. А почему вы вызвали именно сегодня – не вчера, не завтра?
-Так, ну он же говорит, что в шкафу у него кто-то прячется, то там труп, то ещё кто-то стучит в стенку…
-А, ну вот это уже другое дело. А в шкафу точно трупа нет? – улыбнулся Олег, чтобы хоть немного «расслабить» напряжённую девушку.
-Ну, нет же, конечно, доктор! - засмеялась «сквозь слёзы» Дюймовочка. Тряпки там и всё! Я могу показать!
-Да не надо. Я верю. Сейчас я вызову бригаду.
…Приехавшая через полчаса психиатрическая бригада, что называется, без разговора проводила мужчину в свою машину, а Олег, написав карточку, отозвался по рации, что свободен.
Диспетчер дала «приём».
Олег откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, но тут же, словно ждала этого, щёлкнула рация.
-Сорок четвёртая бригада!
-Слушает сорок четыре.
-Возьмите Мичурина пять, квартира семьдесят восемь.
-Пять, семьдесят восемь.
-Верно. Плохо.
-Ну, что ж, поехали, будем делать хорошо, - повторил Олег одну из своих присказок.
Сев в машину после обслуживания вызова, он написал карточку и «отзвонился» по рации, что «свободен». Ну и, конечно, напросился:
-Так, сорок четыре, где едем? – поинтересовалась диспетчер.
-На Красрабе.
-Сорок четыре, бригад нет, посмотрите срочный вызовок. Так. За торговым центром что-то вроде пристани есть. Там стоит баржа, не баржа, не знаю толком. Там должны встречать, между торговым центром и Енисеем, берегом. Шестьдесят четыре, цапля. Ожог.
-Ну, понятно, посмотрим, - без особого энтузиазма отозвался Олег.
Замигали синие огоньки, «закричала сирена», машины начали расползаться в стороны, уступая дорогу.
Скорая переехала трамвайные пути и покатила в сторону Енисея, провожаемая заинтересованными взглядами людей на площади перед торговым центром.
Человека в оранжевой куртке, да ещё размахивающего руками, было видно издалека.
-Ждут, - кивнул водитель, остановился и открыл дверь.
-Вы на вызов? – крикнул мужчина, безуспешно пытаясь пригладить взъерошенные волосы.
-На вызов! Куда ехать?
-За мной! – вызывающий махнул рукой и бросился бежать.
-Ну, если бегают – это серьёзно! – заметил Олег и потрогал в кармане комбинезона коробочку с ампулами промедола и трамала.
Скорая спустилась по гравийной дороге к самой воде. Лёгкие порывы прохладного ветерка пахли тиной и выхлопными газами.
Енисей невозмутимо нёс свои тёмные воды в Северный Ледовитый океан.
Мужик в оранжевой куртке уверенно взбежал по узкому трапу на баржу.
Олег с сумкой поднялся за ним, правда, гораздо медленнее.
-Туда, дальше, - показал мужик и пошёл вперёд, показывая дорогу.
Олег двинулся за ним, с интересом глядя по сторонам – он был впервые на барже. Но особо интересного ничего не было – лежали деревянные лодки, обшарпанные спасательные круги, вёсла. Вдоль борта стояли несколько металлических бочек.
Мужик подошёл к ещё одному трапу, переброшенному на вторую баржу.
-На неё надо, там матрос…- кивнул он:
-Помочь вам?
-Да уж пройду как-нибудь, - усмехнулся Олег, ступая по пружинящему под ногами, раскачивающемуся трапу.
-Вот здесь, - сказал провожатый и открыл дверь.
Олег шагнул внутрь и оказался в крошечной каюте.
Откуда-то сверху падал тусклый свет. На маленьком столике под открытым иллюминатором стояла включённая настольная лампа, но всё равно был полумрак и в этом полумраке Олег увидел лежавшего на узкой койке человека.
Он был в одних плавках.
Мелькнула мысль – почему он в плавках? Но приглядевшись, Олег не стал задавать этот вопрос – ноги, живот, грудь, шея, лицо, в общем, вся передняя поверхность тела была покрыта словно бы сажей, кое-где были совсем чёрные участки, кое-где – багровые, а на груди и животе видны были вздувшиеся пузыри. Некоторые из них лопнули, жидкость из них вытекла и видно было их ярко-красное дно.
Но более всего Олега поразил вид волос пострадавшего.
Когда он склонился, осматривая повреждения, то увидел, что волосы расплавились и покрыли голову парня словно бы чёрно-коричневой, похожей на пластмассовую, корочкой.
Парень тяжело дышал, но был в сознании и следил за тем, как Олег наложил на менее пострадавшую руку манжету тонометра и измерил артериальное давление.
-Сколько? - негромко и хрипло спросил пострадавший.
-Низковато, - кивнул Олег, на самом деле не услышавший ни одного звука.
-Куда ж колоть-то? – чуть было вслух не спросил он, наклонившись над парнем – почти вся кожа была покрыта чёрной сажей, везде были пузыри. Найдя более-менее «живой» клочок кожи на ягодице, он сделал туда промедол и позвал мужиков, негромко разговаривавших в коридоре.
-Берите на одеяле и осторожно выносите к машине. Там переложим на носилки. Подождите, я выйду первый, чтоб всё приготовить.
Закрепив носилки с пострадавшим в салоне, Олег ещё раз осмотрел парня.
Он прекрасно знал, что должен сейчас поставить капельницу, но не мог найти даже малейшей вены ни на руках, ни на ногах парня.
-Тут нужна подключичка, - думал он, беря в руки трубку рации и одновременно показывая водителю, чтоб начинал движение.
Диспетчер отозвалась после второго «зова».
-Это сорок четыре, - сказал Олег:
-Больной в сознании. Термический ожог 2-3 степени. Вен нет. Нужна подключичка. Шлите реаниматоров. Мы сейчас выезжаем на Красраб.
-Минутку, сорок четыре! – сказала диспетчер.
-Да вот была бы она, эта минутка, Олег не сводил глаз с постанывающего парня.
-Сорок четыре, реаниматоры будут ждать вас на Предмостной площади, на самом въезде на мост. Передадите им больного.
-Понял, лечу! Погоняй, - сказал Олег водителю:
-Я здесь, в салоне поеду.
Скорая выбросила из-под колёс камни с песком и, заревев двигателем, начала быстро набирать скорость, чтобы с разгона преодолеть песчаный участок дороги.
Где удачно, где – не очень, распугивая сиреной легковушки и автобусы, они уже минут через десять были на Предмостной площади.
Водитель был достаточно опытен и остановил машину рядом с машиной реаниматоров так, что бы удобнее было перегружать больного.
Это вызвало недовольство у некоторых водителей, по лицам которых видно было, что они что-то говорили и, судя по всему, это были явно не комплименты в сторону «скорой».
Сразу же собралась толпа зрителей. Но увидеть они смогли лишь то, как из одной скорой быстро вытащили носилки, подкатили к задним дверям другой машины, переложили накрытого простыней человека на другие носилки, затем вкатили эти носилки во вторую машину и она, завывая сиреной, понеслась по Коммунальному мосту в сторону левого берега.
-Ну, вот и славно, - сказал Олег, сев в кабину и захлопнув дверь.
-«Поклажа»! – позвал он в рацию.
-Слушает «Поклажа»!
-Это сорок четыре. Мы свободны. Надо салон мыть и сумку заправить.
-Мойтесь, сорок четыре, - разрешила диспетчер.
-Понял, - Олег положил трубку рации:
-Поехали домой.
На подстанции Олег сказал санитарке Лене, что нужно помыть салон, доложил препараты в сумку и с удовольствием вытянулся на диване.
Снова прогнал в памяти события только что обслуженного вызова и пожалел молодого парня – матроса, которому, скорее всего, никогда не стать капитаном – слишком большая площадь его тела оказалась обожжена. Хотя, может быть, в ожоговом центре Краевой больницы и сумеют что-нибудь придумать, чтобы оставить его на этом свете.
Прикрыв глаза, Олег попытался задремать и это бы ему удалось, если бы громкоговоритель не отправил его на следующий вызов.
