Успех лечения депрессии во много зависит от того, поддержат ли близкие и родные. Рассказываю о своем опыте.
Когда я дошла до врача-психиатра и получила диагноз «депрессия средней тяжести» и «хроническое тревожное расстройство», то была уже в таком плохом состоянии, что, по-сути, мне было наплевать на мнение других людей, даже близких. Я спасала себя, очень обрадовалась диагнозу (мне наконец-то объяснили, что со мной происходит и что нужно делать), и совершенно спокойно рассказала об этом родным.
Я не ожидала, что меня поймут. Услышав новость, мама тревожно спросила: «А откуда ты знаешь, что у тебя депрессия?» И, получив ответ, что это диагноз врача-психиатра, сразу успокоилась. Более того, вдруг сказала мне, что вообще-то у моего папы, начиная лет с 30 тоже была депрессия.
Я ужасно обрадовалась, что из нашего семейного шкафа вывалился этот скелет. И что моя откровенность помогла родителям стать откровеннее со мной. В нашей семье никогда не говорили о депрессии, и это можно понять: советское время, потом голодные 90-е — в те времена об этом заболевании никто толком не знал и все боялись «карательной психиатрии».
Я рада, что сейчас мы живем совсем в другое время, и о депрессии и тревожных расстройствах говорят совершенно спокойно, как об удалении желчного пузыря или хроническом гастрите.
Когда я рассказывала маме о том, что у меня нет сил, поэтому я лечусь, пью таблетки, отдыхаю, она мне прямо говорила, что не может понять моего состояния, но верила мне и поддерживала, как могла.
Некоторые друзья так и не смогли понять моего состояния, но мы стали просто реже общаться. Я их не виню: это и правда сложно. Возможно, когда я вылечусь, наше общение возобновится.
Более близкие друзья меня поддерживают, периодически спрашивают, как у меня дела и как проходит лечение. Нам удалось сохранить теплые отношениях, хотя общаемся мы, конечно, сейчас больше онлайн, у меня ведь почти нет сил, чтобы куда-то выходить. Приятно, что среди них я приобрела репутацию эксперта, и если кому-то из их знакомых требуется помощь, я подключаюсь и стараюсь найти для них хорошего специалиста.
Даже коллеги отнеслись с пониманием. Мне кажется, многие из них тоже испытали облегчение, потому что наконец поняли причину моей угрюмости и замкнутости. Поняли, что я такая просто потому, что болею, а не как-то плохо к ним отношусь. Ничего личного.
За полгода лечения я поняла, что говорить о своем диагнозе совсем не страшно. Люди удивительно отзывчивы, а те, кого депрессия пугает или кому кажется выдуманной болезнью, просто перестали со мной общаться. Ну и хорошо, мне же легче.
Подписывайтесь на канал, чтобы каждый день читать о том, как я лечу депрессию и тревожное расстройство.
И еще: