Здесь Интродукция
Здесь Крещендо
Здесь Адажио
Глава четвёртая
Сергей и Влад среагировали одновременно, но по-разному. Первый бросился наперерез и попытался схватить девушку за руки, и сам лишь упал с разгона на бок, сбитый воздушной струёй, словно из брандспойта. А второй дернул из чехла на поясе нож и поскакал гигантскими «лунными» прыжками по ветру, чуть опередил невольную пленницу и точным, наотмашь, ударом рассек капроновый аркан у самой ее щиколотки.
Палатка освободилась от лишнего груза и, взмахнув на прощанье вздувшимися крыльями полога, нырнула на глазах Влада за близкую обледенелую кромку. Спаситель упал рядом с обессиленной, комочком замеревшей на снегу девушкой, погладил её по плечу. К ним подошел, пошатываясь, Сергей и тоже опустился рядом, спиной к ветру.
Оправившись от нервной встряски, они дружно поднялись на ноги и вернулись к своим пожиткам. Споро свернули вторую палатку, натянули маски на лица и, обвязавшись веревкой, потопали цепочкой с вершины, с радостью ощущая на спинах такой приятный теперь вес рюкзаков. Ветер упруго толкался в грудь, но уже не мог ничего поделать с упрямо склонившимися ему навстречу ходоками.
К перевалу Делоне они спустились без остановок за десять часов, миновав на Берельском седле временный лагерь очередной группы альпинистов. По дороге встретили еще несколько родственных душ, пожелали им удачного восхождения и, разминувшись с улыбками, мерно шли дальше, сберегая дыхание в разреженном воздухе.
– Интересно, а куда девался тот мужик, что обогнал нас позавчера? – протянул задумчиво Сергей, когда тропа привела их, наконец, к островерхому бортику, с которого Томские стоянки видны были как на ладони.
– Он мог уйти на китайскую территорию, в сторону Рахмановских Ключей, – предположил Влад, уменьшая пламя горелки.
Жажда крепко прижала их к концу долгого перехода, и хотя до ночлега было уже рукой подать, Людмила заикнулась о чае, и парни решили устроить короткий привал. Благо и погода здесь поутихла.
– Там же погранцы, – Сергей удивленно глянул на друга.
– Судя по тому, как он шагал, пограничники ему не помеха. А может, мы с ним просто разминулись.
Влад сыпанул горсть заварки в исходящий паром котелок, потом глянул на девушку, прикорнувшую на рюкзаках. Она сидела неподвижно, с закрытыми глазами.
– Люда, чай готов, – окликнул ее Сергей, но никакой реакции не последовало. – Умаялась, бедная. Ну, мы с тобой и дураки, загнали девчонку.
– Ничего, она молодцом держится. Сейчас промочит горлышко и воспрянет духом, – Влад тронул девушку за плечо. – Проснись, красавица, завтрак подан.
Людмила вздрогнула, с трудом разлепила веки и смущенно улыбнулась.
– Простите, что-то я расклеилась.
– Может, тебе чего покрепче плеснуть, а? – хохотнул Сергей, протягивая дымящуюся кружку.
– Нет-нет, не надо, я соберусь, не беспокойтесь.
Чай остывал быстро. Пока путешественники дохлебывали остатки, чифир на дне котелка схватился прозрачной корочкой.
Передышка им здорово помогла и, благополучно миновав исходящий ледяным соком Арбуз, они в сумерках добрались до жестяной избушки. На этот раз домик оказался пуст. Раскинув спальники на нарах, уставшие ходоки выпили по нескольку глотков разведенного спирта, закусили колбасой и мгновенно отключились, блаженно согреваясь в синтепоновых мешках.
С утра небо снова нахмурилось, облака клубились над головой, укрыв Белуху, и под ногами, плотным слоем застелив нижний ледник. Маленькая команда вышла на маршрут поздно, вволю отоспавшись, и сразу же окунулась в серую промозглую завесу.
Влад шагал впереди, оторвавшись от компаньонов метров на пятьдесят. Его оранжевый рюкзак еле проглядывал сквозь туман, и Сергей с Людмилой частенько теряли проводника из виду. Девушка чувствовала себя скверно, но старалась не показывать слабости. Напарник не торопил ее, подбадривал шуточками, незаметно дергая веревку, чтобы Влад сильно не отрывался от них.
Через пару часов стали попадаться поперечные трещины, кое–где переметенные снежными мостиками. Идти стало труднее. Влад притормаживал, миновав очередную расщелину, показывал жестом место перехода и двигался дальше, пропадая за мутной завесой тумана. Из трещин отчетливо доносился гулкий плеск быстрых подледных речушек.
Людмила апатично следовала за Сергеем, машинально переставляя ноги. Он помогал ей обходить или перепрыгивать опасные места и совсем забыл о друге, когда связка, до того свободно стелющаяся по каменному крошеву, внезапно потянула его за собой.
– Стой здесь, я сейчас гляну, что там случилось, и вернусь, – крикнул Сергей и бросился вперед.
Веревка привела к очередному снежному мостику над широкой ледяной пастью. Подтаявший наст обвалился, толстый ослабший шнур исчезал в глубокой вязкой черноте.
– Влад, где ты?! – в отчаянии позвал Сергей и упал грудью на край расщелины.
Из стылого колодца доносился только шум воды. Парень встал на колени и судорожно начал выбирать веревку, пока она не закончилась.
– Вла-а-ад, – крик утонул во тьме.
Сзади подошла Людмила, безучастно присела рядом на камень. Сергей оглянулся на нее искаженным лицом и снова наклонился над трещиной. Прислушался – друг не откликался. Тогда он поспешно вскочил на ноги, обвязал шнур вокруг скалы, острым пальцем выпирающей изо льда неподалеку, и кинулся назад к провалу, намереваясь спуститься вниз. Однако тут же спохватился, скинул рюкзак и, отстегнув клапан, рывком вытряхнул утрамбованные вещи на снег. Накидывая «кошки» на ботинки, бросил исподлобья взгляд на Людмилу, досадуя на отсутствие хоть какой-то помощи с её стороны.
Девушка снова сидела в каком-то странном забытьи, закрыв глаза и неловко откинувшись на рюкзак, и, казалось, спала. Удивляться такому странному поведению компаньонки было некогда. Сергей затянул срывающимися пальцами ремешки у щиколоток и, распрямившись, попятился спиной к расщелине, выбирая с натяжкой упругую верёвку перед собой. И резко остановился, ощутив вдруг чью-то ладонь на плече.
– Спокойно, Серёга, я здесь. Всё в порядке.
Влад успокаивающе похлопал друга по руке. Сергей, не зная – радоваться или ругаться, обернулся, состроил свирепую рожу и двинул напарника кулаком в бок.
– Ну, ты даёшь… – он улыбнулся с облегчением, бросил верёвку на снег. – Как я рад, что ты цел! Как выбрался-то?
– Да провалился удачно, съехал по стенке чуть не в речку. Камень под руку попался вовремя, за него и зацепился на краю жёлоба. Ноги только промочил немного, – Влад освободился от рюкзака. – Хорошо, фонарик в кармане, посветил. Пещера довольно приличная, можно в рост ходить. А чуть дальше вниз, еще одна трещина широкая, уступами с одного края. Через неё и поднялся. Но перед этим я нашел кое-что… А что с Людмилой?
Парни, наконец, обратили внимание на девушку, подошли к неподвижной фигуре, расплывающейся в туманной дымке. Сергей наклонился, стянул перчатку и приложил ладонь тыльной стороной к девичьему лбу.
– Жара нет, – он осторожно переместил пальцы на щёку, – да она вообще ледяная…
– На улице около нуля, что ж ты хочешь? – Влад посмотрел по сторонам. – Простыла девчонка, скорее всего, и умаялась быстро из-за этого. Надо палатку ставить, всё равно нам здесь придётся тормознуть. Глянь вокруг, найди местечко поровнее, а я пока кипяток организую.
– Для чего тормознуть?
– Там внизу…, – Влад запнулся, – труп, вмороженный в стену. Будем вытаскивать…
Сергей ошарашено уставился на друга, потом кивнул с готовностью, шагнул в сторону и пропал из виду. Влад распаковал рюкзак, поставил на огонь котелок, набив его подтаявшим снегом, и вернулся к Людмиле с ваткой, смоченной нашатырём из аптечки. Девушка поморщилась, учуяв резкий запах, повернула голову и открыла глаза.
– Ты что, Влад, зачем мне эту гадость?..
– Чтоб очухалась быстрее. Как себя чувствуешь?
– Не намного лучше, чем выгляжу, наверное, – попыталась отшутиться девушка. – В горле першит и голова чугунная…
– Отлежаться тебе надо. Сейчас палатку раскинем, горячего похлебаем со спиртом и упакуем тебя в спальник. Пропотеешь, выспишься хорошенько, и двинемся дальше, если все нормально будет.
– Ну вот, сбила вам график совсем…
– Какой график, – отмахнулся Влад, – мы же птицы вольные!
Он решил пока ничего не говорить Людмиле о свой мрачной находке.
После недолгого обустройства стоянки на расчищенном от обломков ледяном пятачке, друзья перекусили на скорую руку банкой разогретой тушёнки и чаем, провели расклеившейся напарнице все обещанные процедуры и, оставив её отогреваться в палатке, вернулись к трещине. Спустились вниз по шершавым уступам на "берег" подлёдной реки и, включив налобные фонари, медленно пошли вдоль стены. Грязно-синий спальный мешок, наполовину вытаявший изо льда, свисал на двухметровой высоте.
– Господи, так он во сне погиб... – изумлённо прошептал Сергей.
– Не он, она, – коротко поправил Влад. – Я посветил фонариком, потом застегнул головную часть.
Больше они не разговаривали. Споро, с двух сторон обрушили ледорубами стену, осторожно приняли на руки окоченевшее тело и понесли к выходу. У трещины обвязали свой скорбный груз верёвкой, вылезли наверх и потом вытащили и его.
Опустив тяжёлый спальник на лёд возле палатки, друзья долго раздумывали, как быть дальше. По всему выходило, что тащить тело придётся самим. Если, конечно, Людмила завтра проснётся здоровая. Или одному надо будет остаться с грузом здесь, а второму помочь девушке пройти маршрут до базы спасателей и потом, с подмогой, вернуться.
Ничего они так и не решили.
– Утро вечера мудренее, – филосовски заключил Влад, махнул рукой и осторожно полез в палатку.
Сергей последовал его примеру. Друзья, стараясь не потревожить девушку, улеглись поверх своих спальников по краям у стенок и затихли.
Проснулись они одновременно. Как только один шевельнулся, второй тут же открыл глаза. Снаружи уже рассвело.
– Люда, – вполголоса позвал Сергей. – Ты уже выспалась?
"Боевая" подруга, заваленная с головы до ног сменной одеждой всех троих, молчала. Сергей с Владом подождали немного, потом всё же поднялись на четвереньки и осторожно "раскопали" её лицо. Глаза Людмилы были закрыты. Смутное беспокойство охватило вдруг обоих друзей.
Влад наклонился к девушке, но не разобрал дыхания. Всё ещё не веря своему слуху, приложил два пальца к её шее и не нашёл пульса на сонной артерии. И тут же ощутил холод, исходящий от кожи вчерашней напарницы...
***
Маршрутная «Газель» подкатила к бордюру минут через десять. Крупные цифры на лобовом стекле были для меня бесполезны, но пока из салона на остановку выбиралась обширная женщина в цветастом платье, я разглядел табличку на двери и понял, что это мой транспорт.
Свободное место оказалось в самом «хвосте». Напротив болтала по мобильнику молодая девушка, из «флюоров» – длинные пряди волос светились в сумраке зеленоватыми полосами, губы алели подёрнутыми пеплом угольями, а веки, когда она моргала, вспыхивали жутковатыми голубыми пятнами. То ещё зрелище. Рядом со мной сидел паренёк-студент в драном джинсовом костюме, тоже не отрывал трубку от уха. Попутчики говорили довольно громко, стараясь перекричать звук мотора. Я невольно вслушался в их реплики.
– Чё вы там слюнявите? – спрашивал тонкий голосок «флюоры».
– Да собирались погонять ворчало на пандусе, но Лысый скалку не нашел бодную, – объяснял кому-то студент, – пришлось у пирса мочить баклушами.
– А-а, корна бы наклевались, чем всякую мокрень разваливать, – девчонка засмеялась. – Ничё, счас припаркуюсь к вам, настрень сразу растопырится.
– Не-е, я лучше шнурков подвялю немного, может, кинут кроме бурсы и на водилово, – крикнул парень и махнул рукой.
Машину тряхнуло на переезде через железку и я от неожиданности крепко приложился к потолку макушкой. Соседи тоже подпрыгнули синхронно, пригнув головы, и обошлись без шишек. Видать, научены были знакомой дорогой до условных рефлексов.
– Ладно, кучерявься дальше, а я в нору шлондаю, – студент, похоже, наговорился. – Клешни на полку закину и на лопухи отбарабаню. Ага…
– Пока-пока, – «откликнулась» на его прощание светящаяся фея, изобразила губами огненный поцелуй и выдала напоследок: – Клешни на меня лучше брось, счас отклеим всех с куста и пожомкаемся на всю каталку. Жди.
Вот и поговорили, надо же! Хорошо, что они друг дружку не слышали, а может, наоборот, плохо… Но я не смог удержаться от смеха, расхохотался до слёз, отвернувшись к заднему стеклу, заляпанному грязью. Молодежь не обращала на меня никакого внимания, невозмутимо перемалывая челюстями бесконечную жвачку. Вышла «сладкая парочка» хоть и порознь, но на одной остановке, я на следующей, у Дома Учёных, сориентировавшись на местности с помощью словоохотливой женщины с переднего сиденья.
Пешеходная улица, несмотря на поздний час, была заполнена молодежными тусовками и дефилирующими парочками. Похоже, сессия у студентов уже закончилась, и они наверстывали упущенное время, развлекаясь в летних кафе у торгового центра, на лавочках под деревьями в скверике и просто вытанцовывая на асфальте. Я спустился под горку до здания гостиницы «Золотая долина», поглядывая на противоположную сторону улицы. Жилые дома прятались за высокими соснами и берёзами, но тот, который был нужен мне, увидел сразу – многоэтажная новая высотка сверкала гирляндами освещённых окон над макушками столетних деревьев напротив главного корпуса университета.
В подъезде в меня сразу упёрся цепкий взгляд консьержки из стеклянного аквариума. Трёхступенчатую лесенку на площадку лифта перегораживали металлопластиковые челюсти турникета, как в метро.
– Вы к кому идёте, молодой человек?
– В тридцать шестую квартиру, – ответил я дружелюбной, если не сказать заискивающей, улыбкой.
Вахтёры всех мастей по жизни вызывали у меня лёгкий трепет в душе, видимо, на генетическом уровне.
– Фамилия?! – припечатала меня вопросом «цепная» бабулька, вперив очки куда-то в стол перед собой, затем снова подняла глаза.
– Чья? – растерянно вопросил я.
– Свою я знаю, а ваша мне не интересна. Жильцов, конечно.
– Не знаю, к сожалению, но меня там ждут. Я сейчас позвоню, минутку, пожалуйста.
Вспомнив про мобильник, я достал его из кармана и включил, ощущая всей кожей льющуюся на меня подозрительность домового цербера. Порфирий отозвался сразу и попросил передать трубку. Консьержка брезгливо поднесла телефон к уху, проскрипела что-то, выслушав собеседника, и нажала невидимую кнопку. На стойке турникета вспыхнул зеленый глазок.
– Проходите. Двенадцатый этаж, – произнесла бабулька желанные слова, слегка разгладившись лицом.
Я не заставил себя упрашивать, молча забрал протянутую в окошко трубку и с облегченьем просочился к дверям лифта, нажал кнопку вызова.
На площадку двенадцатого этажа выходило всего три бронированных двери, правая распахнулась, как только я вышел из кабины. В проёме стоял Порфирий.
– Добрался, – констатировал он, – рад тебя видеть снова. Всё нормально в дороге?
– В общем, да, – кивнул я и протянул ему руку, входя в прихожую.
Огляделся, присвистнул мысленно – крепко упакован хозяин, сбросил лямку с плеча и опустил сумку рядом с обувной тумбой. Порфирий указал на тапки, пришлось разуться. Мы прошли в гостиную, присели на диван.
Дождавшись наконец-то встречи, я вдруг почувствовал себя немного скованно, и мой напарник заметил это. Но не подал виду, а просто налил виски из пузатой бутылки в заранее выставленные на журнальный столик рюмки, поднял свою.
– За удачу! – сказал непринужденно и подмигнул мне, выпил одним глотком.
– Взаимно, – пробормотал я машинально и лишь пригубил, решив не затуманивать мозги, а лучше по трезвому присмотреться к знакомцу.
На самом деле, что я знал о нём? Дружелюбное отношение бывшего опера, проведенный вместе день, и куча информации, буквально впихнутая в мою хмельную голову, теперь не казались мне достаточным основанием для полного доверия. Похоже, я начинал соображать самостоятельно, без чужих подсказок, может быть…
– Ну как, обвыкся в новом статусе или не совсем? – спросил партнёр.
– Почти привык и даже подобрал ключик к управлению своим организмом. Это оказалось не так сложно.
– Отлично! – похвалил меня Порфирий. – Надеюсь, и посылочку мою успел получить в Тюмени?
– Успел, – кивнул я. – Не понял только, что это значит, но думаю, у тебя есть ответ.
– Есть. Однако он тебе не очень понравится, – сыщик внимательно посмотрел мне в глаза и снова поднёс рюмку к губам.
Продолжать он почему-то не спешил, и я не стал торопить события. Окинул взглядом просторную комнату, в американском стиле обставленную мебелью. Диван в центре, напротив прозрачной стены головизора, барная стойка возле окна, у глухой стены декоративный камин с «вечным» голографическим пламенем над поленьями.
– Чья это хата? – спросил внешне безучастно. – И где хозяин?
Порфирий внезапно помрачнел, вытряхнул из пачки пару сигарет, одну протянул мне, щелкнул зажигалкой.
– Здесь живет мой друг, учились вместе когда-то..., – напарник говорил отрывисто, бросая фразы между глубокими затяжками. – Сегодня ему сообщили о несчастье – жена погибла в турпоходе на Алтае. Тело привезли к вечеру, и он недавно уехал на опознание…
Меня насторожила такая резкая смена настроения товарища, вполне естественная, если бы мы были настоящими людьми или находились в их обществе. А может, я стал слишком подозрительным, и на самом деле Порфирий, как и я сам, еще не до конца отвык от нормальных человеческих реакций.
– Он знает?
– Не знаю, – пожал плечами напарник. – Я пока не распространялся на эту тему, да и не до того было.
– Поэтому ты так расстраиваешься? – осторожно уколол его вопросом.
Порфирий с интересом поднял на меня глаза, усмехнулся невесело.
– Ах, вот ты о чём? Действительно, я всё ещё по-настоящему переживаю за близкого мне человека. Одно дело знать отвлечённую правду обо всем человечестве и совсем другое – приложить её к знакомым людям. Но ты прав, пора отбросить сантименты и заняться конкретным делом.
Сыщик встал и прошёлся из угла в угол, заложив руки за спину. Судя по всему, он обдумывал какую-то информацию, прежде чем сообщить её мне.
– У тебя есть план? – решил я помочь. – Что надумал, выкладывай.
Он остановился напротив, снова с прищуром взглянул мне в лицо:
– А ты всё-таки изменился…
– Наставник попался хороший, – без улыбки отшутился я. – Да и обстоятельства способствуют развитию сообразительности.
– А деньги-то зачем пустил по ветру? – усмехнулся Порфирий. – Это был не очень разумный поступок.
– Откуда узнал, неужели в новостях уже раззвонили? – я махнул рукой. – Тогда мной владел только абстинентный синдром и негативные эмоции. Давай лучше вернёмся к главному: что произошло в Тюмени, и зачем я тебе так срочно понадобился?
Сыщик присел на диван, долил рюмки, покрутил свою в пальцах. Такой нерешительности я от него совсем не ожидал, но он, оказывается, просто настраивался на очередную лекцию и не заставил долго ждать себя.
– Для начала подкину тебе еще немного общей информации, – начал Порфирий. – В дороге я раскопал новые данные в Сети и понял, что наше общество состоит сегодня из четырех уровней, или «классов». В самом низу иерархической пирамиды находятся обычные роботы, механические рабы, выполняющие всю «чёрную» работу и участвующие в промышленном производстве. Над ними «располагаются» робото-люди, находящиеся в счастливом неведении относительно своего происхождения. Они изображают полноценных граждан, а фактически являются лишь потребителями никому не нужных услуг и товаров, а так же выполняют эти самые услуги и занимают должности техперсонала на заводах. Следующая ступень – организаторы, управляющие выпуском роботов первых двух категорий и общественными институтами власти на местах. Эти, в силу своего положения, осведомлены обо всем, или почти обо всем, и являются высокооплачиваемой кастой «жрецов» на службе у высших властителей. Которые, как я думаю, пережили эпидемию, если не сами были ее причиной, и до сих пор остаются настоящими людьми. Их немного, по нескольку семей в каждой стране, но именно они и владеют миром, как бы пафосно это не звучало…
– Но зачем?! Зачем нужна такая сложность? – перебил я его. – Создавать театр теней, фикцию, когда можно спокойно жить в своё удовольствие, пользуясь услугами обычных роботов.
– Зачем? – переспросил Порфирий. – Точно не знаю. Может, им нужна иллюзия настоящей, но предсказуемой и управляемой жизни. Иначе, как реализовать свои властные амбиции и получать удовольствие от богатства? К тому же, нет большой сложности в поддержании уже опробованной действующей системы. Нужно только убрать лишние элементы нестабильности общества – ликвидировать беднейшие слои и остановить рост популяции, что и было решено «одним махом» в 2012 году. Почему я и не сбрасываю со счетов версию о спланированной акции.
Одновременно разрешилась и проблема терроризма и организованной преступности. Крестные отцы этих организаций и наиболее активные исполнители избежали всеобщей электронной паспортизации, и их цифровых «дубликатов» просто не оказалось в мировом банке личностей. Все остальные спокойно вписались в систему нового жизнеустройства, и – вершина стабильности достигнута! А то, что окружающая среда и само общество все же меняется с течением времени, всегда можно скорректировать «исправлением» памяти людей при очередной перезагрузке. Райское местечко получилось, ты не находишь?
Напарник попытался улыбнуться и не смог.
– Кстати, о сегодняшней численности «населения» Земли достоверных данных нет, везде упоминается лишь результат последней переписи 2011 года – около семи миллиардов человек. Но косвенный вывод о действительном количестве оставшихся «в живых» можно сделать из…
Порфирий оборвал фразу и хитро–вопросительно взглянул на меня. Эта его манера разговора, заставляющая собеседника включать мозги, стала надоедать мне. Поэтому и ответил немного резко:
– Не тяни кота за хвост, говори уже.
– Номера телефонов, – бросил он небрежно.
– Что – номера телефонов? – я начал злиться.
– У всех нас девятизначные номера телефонов. В любой стране, я проверил. Мобильник или коммуникатор есть у каждого. Следовательно, нас осталось меньше миллиарда…
Он снова замолчал.
– Ладно, ты уточнил детали, но это не все объясняет, – расстраиваться повторно мне не пришлось, надо было двигаться дальше. – Мой двойник в эту систему никак не вписывается.
– В том-то и дело, что система начала давать сбои, с каждым «витком» больше и больше. Вот и подумай сам, откуда он мог взяться?
Сыщик снова дал мне возможность пораскинуть мозгами над загадкой, решение которой не разглядел бы только последний идиот.
– Значит, это произошло не в первый раз? – озадаченно пробормотал я. – Веселая история! Но тогда…
– Вот-вот, – кивнул Порфирий, – мой дубликат тоже существовал. Наши «предки», оба-два остались жить с прошлого «захода».
– Почему «существовал»? – прошедшее время в первой фразе насторожило.
– Как ты навострился, – теперь он не смог удержаться от улыбки, – растешь не по дням, а по часам – в интеллектуальном отношении.
Я пропустил шпильку мимо ушей, ожидая ответа.
– Он погиб буквально перед нашим появлением здесь. Так что, выпить меня потянуло еще и из-за этого. Будешь?
Порфирий снова долил стопки. Я машинально сделал глоток, даже не почувствовав крепости напитка, и задал еще один вопрос, совершенно логично возникший следом за прозвучавшей новостью:
– Откуда ты узнал?
– Они на меня вышли сами, посланники «истинной власти».
А вот эта новость мне совсем не понравилась, и даже заставила на время забыть о собственном двойнике. Помолчав несколько секунд, я хотел уже продолжить «допрос» Порфирия, который почему-то не спешил развивать тему, но тут в прихожей автоматически включился свет и на пороге гостиной появился, надо полагать, хозяин дома. Он скользнул усталым взглядом по нашим лицам и комнате, увидел початую бутылку на столе и, не разуваясь, прошел к дивану. Уселся рядом с Порфирием, налил его рюмку под завязку, выпил и… повторил последнее действие еще два раза, кивком извинившись перед нами за свою бесцеремонность. Мы понимали, молча. Я только подумал, что, несмотря на совершенно бесчеловечную начинку организмов и цифровые души, привычка «заливать» горе и радость спиртным не покинула наш менталитет за минувшие годы...
Отдышавшись немного, хозяин представился мне, пожал руку. Я отрекомендовался в ответ, как обычно, псевдонимом.
– Ну что, Артур? – осторожно спросил Порфирий. – Как ты?
– Да в общем неплохо, – ответил его товарищ, – обстановка в морге чем-то напоминает наши сборочные цеха. Непривычно только увидеть свою жену в таком месте и такую же холодную, как… – он зябко передёрнул плечами.
Я вспомнил, где он работает, и сразу домыслил, что прозекторы, ведающие вскрытием «трупов» тоже знают правду. А он – техперсонал завода по сборке роботов – знает? Судя по уровню жизни, должность однокашник Порфирия занимает не маленькую, приближенную к верхам. Следовательно, должен быть в курсе, и спектакль разыгрывает сейчас специально для нас, «людей» третьего сорта… Или не разыгрывает? Слишком уж натурально он выражал эмоции.
– Когда кремация? – спросил Порфирий.
– Завтра в десять. Мне рекомендовали не присутствовать, получить урну позже. Но я хочу ещё раз увидеть её. Попрощаться… – он говорил спокойно, смотрел в пол. – Пойдёте со мной?
– Конечно, – коротко ответил Порфирий.
А мне опять подумалось: как они, интересно, утилизируют искусственных «мертвецов»? Неужели, действительно, сжигают?.. Развивать тему вслух не стал, – завтра понаблюдаем за процедурой воочию.
***
Продолжение следует