В тот день, когда Анастасия готовилась к срочному вылету, Иван Андреевич вдруг почувствовал неодолимую потребность отговорить ее.
Настя всегда была странной, сдержанной, замкнутой. Ни слез, ни женского отчаяния муж никогда не замечал за нею. "Стойкий оловянный солдатик"- так называла Анастасия себя и очень этим гордилась. Тем не менее окружающие ее очень любили.
После ее гибели пожилая женщина, врач-гинеколог, у которой наблюдалась Настя, призналась Егорову:
-Около семи месяцев она скрывала беременность от вас, Иван Андреевич, и слушать не хотела, чтобы уйти на легкий труд. Обещала оформить декретный отпуск по возвращении. Обещала, что это ее последний рейс. Последний! - и старая женщина, много повидавшая на своем веку, разрыдалась. Полгода после смерти Анастасии Егоров провел в жесточайшей депрессии, которую тщетно пытался скрыть. А потом, по настоянию друзей, поменял место работы и город своей печали.
Прошел год. Ничего не изменилось. Анастасия постоянно приходила в его сны, радостная и веселая, и все обещала открыть большую тайну. Она все время куда-то его звала, но куда, не объясняла, только давала понять, чтобы он искал что-то. Он просыпался в холодном поту, много курил и думал, что же это такое? Куда она его зовет? Нет ответа.
Он зачастил к экстрасенсам, гадалкам, священникам. Все советовали одно, справить службу за упокой, раздать милостыню нищим, постараться забыть. Господи, какая наивность! Не помогало ничего. Анастасия прорывалась в его тяжелые сны, являлась в грозовые ночи, и он видел ее чуть ли не наяву при свете молний. Она звала, звала, и он бежал за нею, а она вдруг таяла в туманной дымке.
И вот теперь эта странная весть из уст воскресшей из клинической смерти женщины! Как жаль, когда роженица пришла в себя, все забыла, не понимала, о чем он ее спрашивает.
Иван Андреевич взял неиспользованный за два года отпуск и вернулся в свои края. Он должен найти то, о чем просит его Анастасия. Все дни он проводил в беседах с пилотами, изучал карты местности, разыскивая следы упавшего вертолета. Однажды он упросил одного пилота, за большие деньги, высадить его в том месте. Пилот сначала отнекивался, объясняя, что на пятьсот километров нет никаких поселений, глухомань, но тут ввязался в разговор один ветеран, механик, отлетавший свое и служивший на земле:
-Эх, паря, лет эдак с пяток назад заблудился я в этих местах, горючего не хватило. Вот мы с Кирюхой, с напарником моим, шастали, шастали по болотам да и вышли к деревеньке. Махонькая, ее и на картах-то нет. Староверы своим хозяйством живут. От всего мира болотами отрезаны. Цивилизации знать не знают. Мужики у них охотою занимаются, бабы по хозяйству. Ни электричества, ни машин, короче, каменный век. Церковь своя. Вообще-то ничего себе живут, о нашем мире не ведают и знать не хотят.