Ник принял душ, переоделся, сварил себе кофе, налил его в свою любимую кружку, отнес в гостиную, затем пошел в свою комнату, забрал папку со стола, телефон и тёплый плед, который висел на спинке кресла. В гостиной он устроился на диване под лампой абажура и начал читать. С самых первых строчек он погрузился в поток романа. Он жил в нем, смеялся, радовался, плакал и вновь смеялся. Ему казалось, что он вместе с мамой вспоминает детство, свои школьные годы… Он читал, не прерываясь несколько часов, и вдруг остановился на том месте, где описывается его встреча с девушкой в самолете. «Какая точность и не только весь разговор, но и даже цвет её платья и цвет моей рубашки
указаны правильно. Но ведь роман к этому моменту был уже написан», - подумал он. «Всё, спать, спать, завтра обо всём поговорю с папой», и он уснул.
**** ****
В понедельник, Валентина Степановна, как и обещала, приехала в клинику к 11 часам, на рецепшене сообщила, что она к Главному врачу и ей назначено точное время. Молодая симпатичная девушка в белом халатике улыбнулась ей и попросила подождать.
Она набрала по внутренней связи номер приёмной Главного врача, уточнила, ждут ли пациентку и с той же улыбкой предложила женщине пройти к лифтам и подняться на третий этаж.
Бесшумно подошел лифт, так же бесшумно открылись и закрылись двери. «Какая красота, умеют же делать лифты с бесшумной работой» подумала Валентина Степановна, стоя в лифте. Двери открылись, и она шагнула в просторный светлый коридор третьего этажа. «Очень интересно, как разительно отличаются коридоры на третьем и четвёртом этажах» мысленно отметила она, - «тут светлее, уютнее, больше зелени и как-то спокойнее, что ли».
В приёмной, секретарша сообщила, что Евгений Петрович свободен и ждёт её. Валентина Степановна прошла в кабинет.
Евгений Петрович сидел за столом и что-то быстро записывал в журнал. Услышав, как открылась дверь, он оторвался от журнала, взглянул на посетительницу и порывисто встал, поздоровался, предложил присесть, указав на кресло возле стола.
- Валентина Степановна, сначала я скажу Вам огромнейшее спасибо.
- За что?
- За сегодняшнюю ночь! Признаюсь честно, что такой романтической ночи у меня ещё не было. И если бы кто - либо мне сказал, что после 25 лет совместной жизни я буду читать своей жене всю ночь вслух роман, я бы рассмеялся, но, поверьте, я читал и даже плакал. Я не знаю, всё ли слышала Лиза, потому что глаза её были закрыты, она часто погружалась в сон, но просыпаясь, смотрела на меня с какой-то только ей понятной нежностью и любовью. Роман восхитителен! Как Вам удаётся подмечать в людях эти маленькие незначительные черточки их характеров? Как, вообще, можно так тонко чувствовать и так ярко писать об этих чувствах? Это невероятно! Я прочитал роман на одном дыхании.
- Так Вам понравилось?
- Я восхищён! Я в восторге! Спасибо.
- Благодарите Лизу, это она. Это её чувства, её слова, хотя она Вам в этом никогда не признается. Она просто об этом не помнит, но Вы то, теперь знаете об этом, и, о её большой любви к Вам и Нику.
- Да, я действительно вижу её сейчас совсем иной. Я хочу сказать, что Ваш роман пробудил во мне какие-то скрытые, до сей поры, чувства, и я хочу, чтобы они полностью раскрылись и наполнили мой мир новыми красками.
- Евгений Петрович, ну Вы же не старик, позвольте себе наслаждаться жизнью. Я рада, что Душа Лизы расшевелила Вас – улыбнулась Валентина Степановна.
- И ещё, перечитывайте роман чаще, он написан для Вас и думаю, что в нем есть глубокий смысл, и Вы будете открывать что-то новое каждый раз для себя. А Лиза, вот такая она. Мы даже не догадываемся, что творится в душе близких нам людей. Вам здорово повезло в этом смысле. Расскажите мне, пожалуйста, что же произошло с Лизой.
- Вы об аварии?
- Да.
- Лиза ехала на работу. Она руководит работой нашего выставочного комплекса «Мирасс» и является его владелицей. Так вот, неожиданно на дорогу вылетел мальчишка на самокате. Она по тормозам, вывернула руль до предела, и влепилась в дерево на обочине.
С мальчишкой все хорошо, отделался лёгким испугом. Машина в дребезги, её ели вытащили с переломом ключицы и травмой головы. Доставили к нам в больницу, я дежурил, сразу в операционную. Сделали всё что смогли, она была очень слаба, потеряла много крови, пока её вытаскивали из машины и везли в больницу, по дороге пришлось реанимировать сердце. Когда Лизе сделали компьютерную томограмму, было
очевидно, что необходима операция, но делать её немедленно было невозможно. Она бы её не перенесла. Оставалось одно – ждать. Она с трудом дышала, пришлось подключить её к аппарату искусственного дыхания.
Вы даже представить не можете, через что нам с сыном пришлось пройти.
Утром нейрохирург провёл повторный осмотр и пришел к выводу, что операция всё ещё невозможна, хотя гематома пациентки очень его тревожила. Спрогнозировать последствия удара, если Лиза выживет, тоже было невозможно. Нейрохирург принял решение не спешить с хирургическим вмешательством. Я был вполне с ним согласен, любое хирургическое вмешательство само по себе достаточно травматично.
Жизнь и так висела на волоске.
Что она продержалась до следующего утра – было чудом. Дышать самостоятельно она по-прежнему не могла, но ещё одна томограмма показала, что гематома в её мозге не увеличивается, однако мы знали, что повреждение стволового отдела головного мозга по-прежнему угрожает жизни. Кора головного мозга тоже пострадала и это, впоследствии, грозило нарушением двигательных функций и потерей памяти.
Через пару дней поднялась температура. Это означало, что организм понемногу оправляется от травматического шока и включается в борьбу. Температура продержалась пару дней, а потом резко упала, почти до нормальной. При очередной томограмме мы увидели, что гематома в мозге уменьшается. Состояние Лизы было стабильно – тяжелым. И только спустя десять дней после трагедии компьютерная томограмма показала некоторое улучшение. Мы воспрянули духом.
До вчерашнего дня, то есть полтора месяца, мы жили только надеждой. Томограммы показывали, что некоторый прогресс был, но оценить всю тяжесть её состояния мы смогли только вчера, когда она вышла из комы. Мы сделали компьютерное сканирование и магниторезонансное исследование головы. Все не так уж и плохо, но предстоит ещё долгий путь выздоровления. Сейчас она так слаба, что может лишь дышать и смотреть, а сегодня пошевелила одним пальцем. А я счастлив, как ребёнок. А представляете, как Ник счастлив.
- Лиза сильная женщина, она справится.
- Да, конечно, нужно только поддержать немного.
- Вы же позволите нам с Сашей иногда посещать её.
- Конечно, позволю.
- А теперь, Валентина Степановна, выкладывайте свои анализы.
- Да, конечно, а то совсем заболталась, - и она передала пачку бумаг, скрепленных скрепкой.
Евгений Петрович внимательно посмотрел каждый листочек, покачал головой, достал из верхнего ящика стола какие-то бланки и быстрым размашистым почерком заполнил три из них. Затем нажал кнопку связи с секретарём:
- Леночка, пригласите, пожалуйста, Владимира Сергеевича ко мне.
Через пару минут в кабинете уже стоял молодой человек и получал указания Главного врача.
- Володя, я доверяю Вам Валентину Степановну. В направлениях я умышленно указываю другую фамилию. Все анализы забираете сразу по мере их готовности и приносите ко мне. Никаких записей ни в одном журнале пусть не ставят. Надеюсь, Вы поняли меня. Для любопытных Валентина Степановна что-нибудь сама придумает, Вы в эти разговоры не встревайте, договорились?
- Хорошо, я всё сделаю, пойдёмте Валентина Степановна – и они ушли.
Евгений Петрович, по-прежнему, сидел за столом. Он полностью погрузился в свои мысли. Думал он о Валентине Степановне, о прочитанном романе, о только что просмотренных анализах. « Так чем всё-таки болеет эта женщина, или не болеет вообще? И почему она, единственная из всех, слышала Лизу? В чём её уникальность?» Вопросы один за другим чередой крутились у него в голове, и главное – он поверил, что она слышала Лизу, потому что придумать и так ярко описать, причём очень достоверно, жизнь его семьи просто нереально. Он взял со стола сотовый телефон и позвонил сыну.
- Привет! Я не разбудил тебя? Чем ты сейчас занят?
- Нет, не разбудил. Я перечитываю снова роман.
- Понравился?
- Очень! Я действительно поверил, что это мамин рассказ. Я, конечно, многое не помню, но, то, что помню, очень даже совпадает. И знаешь, пап, в романе описано всё как то ярче чем в моих воспоминаниях, как то нежнее, что ли.
-Да, с большой любовью к нам.
- А ты заметил, что в романе есть прошлое и будущее, а авария, больница, то есть настоящий момент отсутствуют.
- Заметил.
- Интересно, почему?
- А ты у Валентины Степановны спроси.
- Обязательно спрошу, и знаешь, пап, что меня больше всего удивило? Меня удивила глава с описанием того, что было в самолете, в аэропорту, в супермаркете. Роман то был уже напечатан, а описание очень точное.
- Я не знаю, что можно сказать по этому поводу, но напрашивается мысль о том, что Души могут видеть будущее не только свое, но и других людей, но я, лучше, помолчу на этот счёт. И ты, прошу тебя, помолчи.
- Боишься, что в психушку упекут?
- Боюсь, я серьёзно, боюсь.
- Ладно, понял, молчу.
- А ты знаешь, Валентина Степановна очень осторожно к этому подходит. В романе даже намёка нет, что он написан со слов кого-то. Об этом знаем только мы, и это наш секрет.
- А мы умеем хранить тайны и мамины тоже – согласился Ник – Я сейчас приму душ и приеду к тебе, побуду с мамой, а потом съезжу за машиной.
- Хорошо, приезжай.