Разбираемся из чего сложилось это утверждение и насколько оно соответствует реальности
Автомобиль должен быть немецким, техника японской, а часы – швейцарскими. Многие помнят эту присказку, хотя в современном мире данные тезисы уже не кажутся настолько однозначными. Во всяком случае в том, что касается автомобилей и электроники. И только швейцарские часы цепко удерживают свой высокий статус.
Для большинства ценителей высококлассных хронометров маркировка swiss made – это безусловный знак качества. Пусть и не символ самых точных и надежных в мире (японские и немецкие бренды успешно оспаривают эти звания), но уж точно самых престижных часов. Попробуем разобраться, из чего сложился этот образ, и насколько он соответствует реальности.
Большой исторический миф
Тех, кто считает швейцарцев основоположниками часового дела, ждет большое разочарование. Достаточно лишь немного изучить историю вопроса, чтобы понять – двести лет назад никто не считал швейцарские часы такими уж замечательными. Марк Твен в книге «Пешком по Европе» презрительно называл швейцарцев «кукушечниками», ироничные упоминания о швейцарских часах с кукушкой как о главном национальном продукте, можно встретить и в русской литературе.
А лидерами в производстве часов в Европе исторически были Германия, Англия и Франция. Именно немецкий мастер Петер Хенляйн изготовил первые в истории карманные часы (Нюрнбергское яйцо, 1510 год), благодаря работам британского ученого Роберта Гука в механизме появилась система баланс-спираль, Джон Гаррисон создал первый точный морской хронометр. Можно утверждать, что весь период «золотой эры» часовой механики XVII-XIX веков ознаменовался противостоянием мастеров двух школ: французской и английской. И ярким представителем первой был Авраам-Луи Бреге, который, хоть и родился в швейцарском Невшателе, в возрасте 15 лет переехал в Париж, где жил и работал до самой смерти, за исключением краткого периода эмиграции во время Французской революции.
Лучше – врозь
Как же получилось, что именно в Швейцарии в итоге появилось самое мощное и живучее часовое производство? Ответ не понравится любителям вертикали власти. Секрет успеха – в независимости и разобщенности. Швейцарский союз, ставший впоследствии Швейцарской конфедерацией, никогда не был единым государством. В кантонах с собственными законами и управлением уживались как католики (Люцерн), так и немецкие реформаторы (Базель) и французские гугеноты (Женева, Невшатель, Юра). Среди последних было много банкиров и часовщиков, поэтому после изгнания из Франции в 1685 году, они организовали мощные общины.
Автономность жителей, не привыкших кучковаться вокруг столицы и больших городов, привела к появлению интересной традиции часового производства в Швейцарии – etablissage, что на современный лад можно перевести как аутсорсинг. До середины XIX века в Швейцарии не было часовых фабрик! И даже больших мастерских. Торговые марки размещали заказы в десятках семейных ателье. Кто-то делал циферблаты, кто-то стрелки, кто-то вытачивал колеса и так далее.
Может, это и не способствовало контролю качества, зато привело к появлению целых деревень потомственных часовых мастеров.
Поворотным пунктом стала экспансия с швейцарское часовое дело американских индустриальных изобретений, начавшаяся в 1860-х годах. Квалификация местного населения соединилась с продвинутым фрезером и гидромеханическим приводом. Фабрики нового типа открывали либо американские предприниматели (например, Ф.А. Джонс основатель IWC), либо сами швейцарцы, посетившие Новый Свет.
Войны и налоги
Таким образом в начале ХХ века в Швейцарии, в первую очередь во французских кантонах Женева, Во, Юра и Невшатель, появилось очень много профессиональных, хорошо оснащенных фабрик, занимавшихся выпуском часовых деталей. Заказы на них стали размещать и крупные европейские марки, в том числе британские и французские. Так поступали, например, парижанин Луи Картье, и Ханс Вильсдорф, основавший в 1905 году в Лондоне бренд Rolex. Но уже в 1915 году из-за войны правительство Великобритании ввело 33% пошлину на импорт компонентов из стали и золота. Вильсдорф решил, что это невыгодно, и в 1919 году перенес всю компанию поближе к поставщикам – марка официально переехала в Женеву и стала называться на французский манер Rolex Montres SA.
Вторая мировая война тоже сослужила швейцарским часовщикам хорошую службу. Поскольку конфедерация сохраняла нейтралитет, ее предприятия не обязаны были работать на оборонку – они сотрудничали с вооруженными силами стран на контрактной основе, а полученную прибыль вкладывали в развитие производства. Поэтому, хотя к 1970-м годам кварцевый кризис обрушил традиционную часовую индустрию во всем мире, у швейцарцев оставалось три ключевых преимущества:
- Полная независимость от государства и коммерческая ориентация отрасли
- Большое число мелких независимых производств с разной специализацией
- Целые династии часовых специалистов. Действительно, в том же Невшателе трудно найти местную семью, хотя был один представитель которой не работал когда-либо в часовой области.
Швейцарские часы потому пользуются такой прекрасной репутацией, что сами швейцарцы считают национальной гордостью умение работать руками.
И хотя сейчас крупные мануфактуры, например, та же Rolex делает ставку на высокие технологии и компьютеризацию производства, в стране по-прежнему сильна традиция etablissage – сообщества независимых часовых мастеров, школ и высококлассных ателье. Такое сообщество нельзя создать искусственно, и это лишь подтверждает, что самое ценное в часовой механике – это не сталь, золото и бриллианты, а люди, которые с ними работают.