Воспоминания Герхарда Листа - гауптмана танковой дивизии Вермахта (4. Panzer-Division), входившая в состав "группы армий Центр" и принимавшая участие в тяжелом сражении на Северном фасе Курской дуги, в районе железнодорожной станции "Поныри" в июле 1943 года:
"Для чего же нужны были эти недели приготовления и концентрации такого бронированного кулака на таком узеньком участке фронта?
А для того, чтобы уже на второй день наступления уткнуться лбом в любой железнодорожный узел
Когда мне доложили, что там творится и насколько ожесточенный идет бой, то я отдал своим экипажам приказ погрузить дополнительный боекомплект и увидел, каким разъярённым выбежал из своего штабного блиндажа Генерал - лейтенант Дитрих Заукен, командир нашей 4-ой танковой дивизии.
К сожалению, я понимал Заукена, ведь Генерал-фельдмаршал Модель потребовал от него невыполнимого - к вечеру занять станцию "Поныри".
В эти дни от нас требовалось невозможное.
Как можно одним ударом потрепанной и уставшей дивизии занять станцию, в которую уперлась вся 9-ая армия? Каким образом??
В наушниках я отчетливо услышал команду майора Кройцена: "Герхард выводи роту на рубеж. Наши егеря и панцергренадеры, увязли и не справляются, нужны ещё танки, удар твоей роты вселит в них надежду. Стань для них надеждой Герхард! - это и есть все напутствия, которыми накормил меня майор.
Он не сказал: наши соединения не сражаются в "Понырях", нет и сил Иванов, которые нам противостоят и держатся за руины поселка - станцию.
На самом деле майор Кройцен сам ничего не знал.
На подъезде к "Понырям" я высмотрел в бинокль черные столбы дыма - это догорали наши сверхтяжелых САУ "Фердинанд" из отдельного 653-его истребительного дивизиона.
Прямо перед моим танком пролетела болванка бронебойного снаряда, противник поторопился и выдал свою позицию, на окраине школы, от который остались руины. Танки моей роты выстрелили в такт и прижгли эту точку.
Когда мы въехали в деревню там всё горело, пепел валил как снежный покров, отовсюду шла огневая стрельба. Естественно, без разведки двигаться дальше просто нецелесообразно, надо было установить где ведут бой наши пехотные подразделения.
Когда я выслал в разведку своего радиста Бархорна, он притащил с собой ефрейтора одной из пехотных дивизий. Ефрейтор очень тяжело дышал, у него была перебинтовано плечо и его речь была сбивчива
Из его непродолжительного рассказал я понял, что здесь творится полнейший ад, и он не знает сколько живых людей осталось ещё в строю из его подразделения.
Всё смешалось: егеря, гренадеры, саперные части - остатки пехотных частей были раскиданы по всему поселку и вели бой в разных его частях и за последние три часа удалось захватить всего несколько домов и половину небольшой улицы.
Русские безостановочно ведут бой и уже не ясно кто здесь обороняется, а кто наступает.
Я осознал, что до вечера, максимум можно рассчитывать на вторую половину улицы, о занятии Понырей не может быть и речи.
К вечеру в моей роте осталось всего два танка, мой и танк Грюна.
На моей машине стояла радиостанция, которая могла как принимать и передавать сообщения. Я стал пытаться связаться с майором Кройценом. Старания были потрачены не в пустую, майор оказался на связи.
Я передал ему, что моя рота разбита, что пехота держится из последних сил и скорее всего, Иваны нас пытаются обойти по параллельным улицам и могут отрезать нам пути отхода.
Майор потребовал не паниковать, сказал, что около двух часов назад на помощь были отправлены подразделения 12-ой танковой дивизии, при поддержке 505-го тяжелого батальона "Тигров", но при попытке обойти этот поселок ударить с фланга, натолкнулись на жесткое сопротивление русских и на данный момент не могут пробиться к нам.
Я пытался вбить в упрямый нрав и мозг майора, что пехота не справляется, боюсь, что они дрогнут, умолял выделить ещё один резерв из нашей дивизии, но ответ Кройцена отрезал у меня всякую надежду:
"-Они не справляются, бросьте туда ещё один резерв".
"-Некого больше бросить, русские его уже уничтожили". Последний резервом были Вы. Мужайтесь Герхард, вы отличный солдат, докажите это ещё раз".
Кроме благородных фраз майору было нечем нам помочь. Через 20 минут, тяжелый гаубичный снаряд русских разорвал мне ведущий каток у танка и сорвал гусеницы.
А когда настали сумерки мы с экипажем подорвали сами наш танк и мечтали только о том как выбраться из этого адского котла. Когда утром наша пехота называла "Поныри - Курским Сталинградом", мы посчитали это неудачной шуткой, теперь же было очевидно, что они совсем не шутили.
Вместо того, чтобы взять Курск, вся 9-ая армия, в течение 6 и 7 июля брала маленькую жд станцию "Поныри" и в окончательном итоге, так и не взяла.
Большие надежды закончились бесславно и обернулись для нас одними лишь страшными потерями и и жуткими днями, которые хочется стереть из своей памяти".
Из воспоминаний Герхарда Листа.
Спасибо за прочтение статьи! Ставьте лайки, пишите комментарии, подписывайтесь на канал и делитесь статьей со своими друзьями!