Суд заседал на римском форуме, откуда открывался живописный вид на Капитолийский холм. Именно поэтому приговор долго не могли утвердить. Едва кто-то из судей открывал рот, подсудимый выразительно простирал руки (или тыкал пальцем, это неважно) в сторону Капитолия, и обвинители смущённо умолкали. Ну, как судить человека по прозвищу Капитолийский, когда свидетельство его подвига – целый холм! – маячит перед глазами?!
Здесь мы имеем дело с ещё одной историей, которая как будто всем известна, но при более детальном знакомстве открывается с новых, порой неожиданных сторон.
Все слышали, хотя бы краем уха, что гуси Рим спасли. Те, кто в школе не ленился, могут вспомнить некоторые подробности. В 390 году до Р.Х. галлы под предводительством Бренна вторглись на Апеннинский полуостров, дошли до Рима и разрушили его. Последним островком сопротивления оставался высокий, хорошо укреплённый Капитолийский холм, о чём шла речь в статье «Горе побеждённым!» Но за рамками нашего рассказа осталась история о гусях и чудесном спасении защитников Капитолия. Её поведали в своих сочинениях историк Тит Ливий и писатель-философ Плутарх. По словам Плутарха, дело было так…
Однажды тёмной ночкой варвары затеяли внезапный штурм и начали карабкаться по крутому склону Тарпейской скалы, над которой возвышается Капитолий, а затем по стене. И вскарабкались. Причём так тихо, что их не учуяли ни караульщики, беззаботно дрыхнувшие на посту, ни даже караульные собаки. Всполошились только гуси в птичнике при храме Юноны, богини брака, семьи и много чего ещё. С некоторых пор священных птиц кормили скудно (римляне и сами голодали), поэтому они пребывали в скверном настроении и плохо спали. А тут ещё кто-то на стене скребётся и железом звякает. Га-га-га, тревога!
Разбуженные гусиным гоготом римляне, наспех похватав оружие, кинулись навстречу врагам. Первым с ними схватился Марк Манлий, «человек большой силы и испытанной твёрдости духа». Вжик! – и его гладиус отсёк правую руку одного из галлов вместе с мечом. Хрясь! – и другой варвар, получив щитом Марка по физиономии, сорвался в пропасть. А там и остальные защитники подоспели.
Так гуси Рим спасли. А что и как было дальше? Тоже не скучно, хотя и грустно.
Марк Манлий был отнюдь не рядовым бойцом, а патрицием, политиком и видным общественным деятелем. Его героизм и яркую роль в отражении штурма сограждане отметили почётным прозвищем Капитолийский. Ещё год-другой, и он уже консул – одно из высших должностных лиц Рима.
Но… но… но…
Где-то рядом всегда был другой герой войны с варварами, Марк Фурий Камилл. Это он первым сумел дать отпор захватчикам. Он собрал новую армию. Он гордо заявил вождю противников: «Не золотом, но железом родина будет отвоевана!» Он вдребезги расколошматил галльское войско. И он получил от римлян звание диктатора.
Спору нет, быть диктатором на руинах и пепелище – это не финики с мёдом есть. А там ещё и новая война грянула, с эквами, вольсками и латинянами. Камилл и их разгромил, но римские плебеи хотели радоваться победам, а не тяжко трудиться, восстанавливая разрушенный город. Они устали, обнищали и, как водится, во всех своих бедах винили власти предержащие. И прежде всего – «тщеславного» Камилла, который, мол, желает остаться в истории не только спасителем, «но и новым основателем Рима».
Ну, а Манлий Капитолийский не упускал случая подлить масла в костёр народного недовольства. Сложно сказать, сколько в этом было идейных убеждений, сколько желания превзойти Камилла в глазах сограждан, а сколько – банальной зависти к конкуренту. Он явно метил в герои плебса: отстаивал интересы бедноты, защищал в суде неимущих должников (порой даже отбивал их у стражников), собрал вокруг себя внушительный отряд из плебеев, готовых за него в огонь и воду.
Его арестовали, но «весь народ оделся в траурное платье». Пришлось выпустить Манлия из тюрьмы, пока не начался мятеж. А он, видимо, уверовав в свою безнаказанность, вновь «взялся за прежнее».
Его опять схватили и потащили в суд. Патрицию-смутьяну грозила смертная казнь, но вид на Капитолий, где он заработал свое героическое прозвище, мешал обвинителям вынести приговор. Похоже, римляне были довольно сентиментальными людьми...
Судьба любит злые шутки. Участь Манлия решил его вечный соперник Камилл, занимавший в то время пост военного трибуна.
– Да что вы с ним возитесь? – наверное, что-то в этом роде сказал Камилл. – Отведите его туда, откуда Капитолий не виден!
Суд перенесли в загородную рощу, где все окрестные пейзажи были закрыты деревьями, и быстренько огласили приговор. После чего Марк Манлий Капитолийский был сброшен с Тарпейской скалы.
«Так одна и та же круча сделалась памятником и величайшей из его удач, и последней, роковой неудачи», – подвёл итог Плутарх. Лучше не скажешь.
Автор не считает своё мнение единственно верным и никому его не навязывает.
Автор не выпрашивает лайки, но будет им рад.