В 14 лет Никита Михалков влюбился. Его избраннице Леночке Щорс, внучке героя Гражданской войны Николая Щорса тогда было 16.
Лена была девушкой симпатичной и очень фигуристой. Михалков буквально сходил с ума от своих чувств к ней.
Они оба были из так называемой «золотой молодежи». Однако «тусовались» в разных компаниях. Друзья Лены были постарше Никиты, им было по 16-18 лет.
Михалков не признавался, сколько ему на самом деле лет, внешне он соответствовал придуманному возрасту – накинул себе пару лет. Он, стараясь понравиться Лене, пел песни под гитару, рассказывал смешные истории.
Молодежь собиралась у Лены – в огромной квартире, в знаменитом Доме на Набережной. Там-то произошла неприятнейшая история.
В тот день молодежь, как всегда собралась у Лены. Михалков решил покрасоваться перед девушкой, и, взяв в руки гитару, начал петь шлягер Галича «У лошади была грудная жаба». Песня эта (достаточно язвительная) была про Семена Буденного. Там были такие слова:
«А маршал, бедный, мучился от рака, но тоже на парады выезжал,
Он мучился от рака, однако, он лошади об этом не сказал».
Спев это, Михалков даже не подумал о том, что в компании находится сын Буденного, Михаил. Бить «певца» никто не стал. Просто его вытолкали за порог и захлопнули перед носом дверь.
Никита почувствовал себя уязвленным. Если бы была драка, было бы не так обидно, а тут, выкинули как котенка.
Не зная, как поступить, Михалков постоял немного на лестничной площадке. А потом позвонил в дверь. Открыла ему домработница. Никита прошел в комнату, выпил чего-то для храбрости, а потом направился на балкон. Он перелез через перилла и повис на балясинах, которые впивались в руки. А это был 11 этаж!
Все тут же высыпали на балкон, и с замиранием сердца смотрели на висящего над бездной Михалкова, боясь пошевелится.
Никита понял, что боятся они не за него, а за себя, что будет, если из квартиры выпадет человек? Скандал!
Михалков подтянулся, взобрался на балкон, снова выпил рюмку и ушел. Больше он в той компании не появлялся. А любовь к Леночке махом куда-то испарилась, словно ее и не было.