Новый передел собственности, обострение борьбы за власть, ослабление государства и возможный распад страны – всего этого россияне ожидают в случае ухода Владимира Путина от реальной власти.
Такой опрос провел Центр политической конъюнктуры.
Свои страхи респонденты объясняют тем, что в России не существует культуры преемственности власти: новые вожди неизменно отправляют своих предшественников “на свалку истории” и отказываются от исполнения обещаний предыдущих правителей.
Жадною толпой стоящие у трона
Эти страхи в какой-то степени обоснованны, соглашается социальный психолог Алексей Рощин.
В истории России, и советской, и досоветской, и послесоветской, почти всегда новые правители приходили к власти не в результате народного волеизъявления, а вследствие либо верхушечных договоренностей, либо дворцовых переворотов. Естественно, правитель, пришедший на трон таким способом, не чувствует себя ничем обязанным ни народу, ни своему предшественнику,– сказал Рощин СНЕГ.TV.
Основная проблема транзита власти в России, как бы страна ни называлась в конкретную эпоху, состоит в том, что от процесса формирования власти отстранено не только ее население, но и национальные элиты, говорит эксперт.
В странах со стабильными политическими системами тоже ведь не обязательно “улица” решает, кто станет президентом или премьер-министром, даже при наличии внешних атрибутов демократического процесса. В конечном итоге, это решают те, у кого есть деньги и влияние – те самые элиты. Но в России сложилось так, что у нас такие элиты имеют не больше политических прав, чем простые граждане,– говорит Рощин.
По его мнению, российская политическая система устроена так, что элитой становится более или менее узкий круг лиц, приближенных к особе верховного правителя (царя, генсека, президента). Сейчас такая элита неформально именуется “ближним кругом Путина”.
Сложившаяся практика показывает, что даже в рамках одной партии – как это было в СССР – страной реально управляло некое Политбюро, состав которого верховный правитель мог определять по своему усмотрению. И все верховные правители заинтересованы в том, чтобы это Политбюро время от времени меняло состав. Этим лидер обеспечивал себе безопасность против возможного сговора “соратников” против себя. Поэтому в нашей стране не элита определяет политику лидера, а лидер определяет состав элиты,– заключает социолог.
При Владимире Путине роль такого “Политбюро”, по мнению большинства политологов, до последнего времени составляла неформальная группа лиц, куда входили премьер-министр Дмитрий Медведев, секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев, мэр Москвы Сергей Собянин, министр обороны Сергей Шойгу, олигархиЮрий Ковальчук, Геннадий Тимченко, Сергей Чемезов, Аркадий Ротенберг и Игорь Сечин.
В этом смысле совершенно логично (с точки зрения Путина) перетасовать колоду в предверии радикальных перемен в российском конституционном строе.
Смена правительства, чем бы ее официально не мотивировали (провалом или, напротив, ускорением нацпроектов и т.д.), на самом деле имеет все ту же вечнозеленую задачу: устранить или “разбодяжить” элиту, которая может так или иначе сковывать свободу действий “национального лидера”.
Он был президентский советник
Впрочем, по мнению других экспертов, это не означает, что к сложившейся системе возникнут какие-то претензии.
Так, завкафедрой общей политологии НИУ ВШЭ Леонид Поляков не видит в существовании надгосударственных властных структур ничего, что угрожало бы развитию России.
Это совершенно нормально, когда вокруг президента существует круг советников, которым он доверяет и к мнению которых прислушивается. Эти советники могут занимать официальные посты, а могут и не занимать – президенту для принятия решений нужен не формальный статус советчика, а его реальная экспертиза,– сказал он СНЕГ.TV.
По словам Полякова, подобные “политбюро” существуют во всех странах, в том числе тех, демократические принципы которых никто не ставит под сомнение – те же США.
Я не вижу ничего необычного в том, что такое неформальное объединение существует и вокруг президента РФ. Президенту надо принимать решения, которые, например, касаются геополитических интересов, экспортной политики – значит, ему нужно знать мнение глав Газпрома, Роснефти и других корпораций,– говорит Поляков.