Просто юмористический рассказ
Свой садовый участок Пётр Изотович любил и холил.
Да и как не любить такую красоту.
Вдоль забора, внутри участка, Пётр Изотович посадил подсолнухи, такие красавцы. Из-за забора выглядывают жёлтые головки, прям солнышки.
Перед домиком две яблоньки и две вишни. Весной – красота! Когда зацветут. Подсолнухи-то позднее распускаются.
От калитки к веранде тропинка, выложенная булыжником, своим горбом от реки натащенным
Было бы красивее, если специальной плиткой выложить, но дороговато. А с другой стороны классно – как на Красной площади. Мавзолея, правда, не хватает.
А домик – чем не Мавзолей, правда, выстроен в те времена, когда всё было строго регламентировано: площадь, высота и прочее. Помнил Пётр Изотович те времена, когда приходили мужички из народного контроля, обмеряли строение вплоть до сантиметра, акт составляли. Потом в райкоме КПСС были большие слушания, прям как в Конгрессе США, к провинившимся принимались меры партийного воздействия, строгость которых зависела от глубины допущенных нарушений. Самое малое: отрезать лишние сантиметры, ну и покаяться, естественно.
А бывало, из партии исключали, что равносильно краху какой-либо карьеры. Пётр Изотович пристроил к домику веранду и устроил мансарду уже после окончания всех дачных репрессий – в начале девяностых.
Потому и вела тропинка именно к веранде. Застеклённой. Ну и к крылечку в три ступени.
Пётр Изотович любил сидеть на веранде, когда все сельхозработы на этом этапе были закончены. А работ-то этих всего ничего: ну, яблоньки, да вишенки, да за домиком четыре грядки: укропчик, огурчики, редиска по весне, лучок зелёный …
Сосед, Тимофеич, как только Пётр Изотович здесь поселился, любил повторять:
- Эх, Петро, здорово-то как: стопочку тяпнул, нагнулся, лучку-чесночку сорвал и закусил. А уж огурчик – так то вооще!
Пётр Изотович со временем убедился в полной правдивости соседа.
Благодать!
А потом ещё два улейка поставил в огороде. А что: хлопот немного, зато стал вливать в брагу пару литров мёду вместо сахара. С тех пор брага стала у него называться медовухой. А что – мёдом-то пахнет. А это же совсем другое дело. Не медовуха это была, конечно, но привкус мёда – налицо.
Пётр Изотович сидел на веранде и пил чай со смородиновым вареньем. Любил он это варенье. Его мама когда-то любила и ему эту любовь привила.
Время было послеобеденное, жара стала понемногу спадать, по саду летали пчёлы и шмели, от калитки шёл прохладный воздух, как будто там стоял вентилятор.
Благодать!
Вдруг калитка пошевелилась, потом открылась, и на дорожку вступил человек: среднего роста, среднего телосложения, одетый несколько странно: клетчатые шорты и клетчатый же пиджак – это в жару-то.
Волосы у него светлые, короткие, лицо тоже среднее, если бы не клетчатый костюм, то и запомнить нечего.
На плече у него висел модный нынче среди молодёжи рюкзачок, а в руках ничего не было.
Он дошёл до середины тропинки и остановился, видно разглядел Петра Изотовича на веранде.
Подняв левую руку, как в пионерском салюте, он произнёс:
- Над всей Россией тучи ходят хмуро…
- И где-то вдруг провалятся дождём, - сказал вдруг Пётр Изотович. На полном автомате.
Человек чему-то обрадовался, шагнул вперёд и бодро воскликнул:
- Пётр Изотович, наконец-то!
Пётр Изотович, естественно, тоже обрадовался, только не мог понять, чему.
Он просто спросил, улыбаясь во весь рот:
- А откуда вы знаете моё имя?!
- Но, Пётр Изотович, вы же назвали правильный отзыв на пароль.
Пётр Изотович онемел: какой пароль, какой отзыв, что это за человек?
Человек, между тем, поднялся на крыльцо, энергично пожал руку Петру Изотовичу.
- Вы пьёте чай?! Это так по-русски. Позвольте к вам присоединиться?
- Так уж, - промямлил Пётр Изотович, - жалко, что ли…
Человек основательно уселся за стол, протянул руку к самовару.
- Подогреть бы, - сказал он.
Пётр Изотович включил самовар в сеть, подставил гостю чашку с блюдцем, вытащил из ящика мельхиоровую ложечку. Не серебро, конечно, но всё-таки посолидней как-то.
- А можно поинтересоваться, - робко сказал Пётр Изотович, - как вас зовут и давно ли мы знакомы?
- Можно, Пётр Изотович, - как-то многозначительно сказал человек, - зовут меня Изот Петрович…
«Нешто сын объявился, - лихорадочно подумал Пётр Изотович, - да откуда же. Не может быть».
- А знакомы мы с вами, - продолжил человек, поддевая целую ложку варенья, - так и не знакомы пока были. А теперь вот знакомы.
«Не сын», - подумал Пётр Изотович.
- Вы чай-то покрепче наливайте, я крепкий люблю, - произнёс гость, глядя прямо в глаза Петра Изотовича, - Вы что же только отзыв на пароль и запомнили?
- Ну да, - промямлил Пётр Изотович.
Последовала пауза, прерываемая чавканьем поедаемого варенья.
Черты лица гостя ожесточились, он внимательно смотрел на чайную ложку с вареньем, а потом и без варенья. Допил чай, поднял тяжёлый взгляд на хозяина.
- Помните, Пётр Изотович, ваш круиз по Средиземному морю?
- Нет, я уже сто лет никуда не выезжаю…
- Так это и было, не сто, правда, а всего лишь тридцать…
- Ну?! – глухо выдавил Пётр Изотович.
- Вы пришли к острову Крит. Помните?
- Помню.
- А как встречались с девушкой по имени Ариадна, помните?
- Не помню, - тупо ответил Пётр Изотович, потому что не помнил.
- А вы вообще, - ухмыльнулся гость, - Мифы Древней Греции читали?
- Читал.
- И что было на Крите, помните?
- Ну… Минотавр там… А Ариадна-то при чём?
- А при том, что … - начал гость.
Но в это время калитка опять отворилась, и явился Тимофеевич, человек крепкого сложения, высокий и с лысиной на голове, окаймлённой жидкими белыми волосами. Он смело вошёл на веранду, вывалил на стол совершенно свежих огурцов и буханку чёрного хлеба.
- Это на всякий случай,- сказал он, а то вдруг ты не привёз.
Потом внимательно посмотрел на Изота Петровича и сказал:
- У нас гости, - глянул на Петра Изотовича и добавил, - может, ещё чесночку принести?
Изот Петрович решительно замотал головой.
- Вот только чеснок не надо.
Тимофеич напрягся.
- Ты что вампир что ли? – спросил он.
- Почему это?.. – вскинулся гость.
- Ну, молодец. Скажи лучше, как зовут тебя гостюшка?
- Изот Петрович, - нерешительно пробормотал гость.
- Вот как! – Тимофеич чуть не подпрыгнул. – Ты, стало быть, родня Петру Изотовичу?
- Да нет, - смутился Изот Петрович, - мы просто коллеги.
- Совсем интересно, - сказал Тимофеич, - пенсионер что ли?
- Почему? – смутился гость. – Я ещё молодой… вроде.
- Так какой же ты коллега, Пётр-то уж сто лет на пенсии.
- Ну что вы всё время повторяете – сто лет, сто лет. Ему всего-то семьдесят. Ещё тридцать лет жить…
- Ваши бы слова да Богу в уши.
- А вас как кстати? – спросил Изот Петрович.
- Меня зовут Тимофеич. Потому как я и есть Тимофеич.
- Так вот мы с Петром Изотовичем коллеги по туризму. Бывали мы на Крите однажды лет сто … Простите. Давно, то есть. Ну и гульнули там. С девушками местными.
- Ладно, - снизошёл Тимофеич, - время тратим. Пётр Изотович, давай-ка по пять капель…
- Да мы уж пьём, - буркнул Изот Петрович, демонстративно пододвигая к себе кружку с чаем.
- Пейте, пейте, товарищ… - с усмешечкой в сторону произнёс Тимофеич.
- Почему, товарищ? - Гневно воскликнул Изот Петрович, - мы с вами вместе товарами торговали?!
- Не понял, - спокойно сказал Тимофеич, - вы что, иностранец что ли? Немец какой-нибудь или, ещё хуже, британец?!
- Почему сразу британец?! – вдруг испугался Изот Петрович,- я же сказал, мы на Кипре, извиняюсь, на Крите познакомились.
- Стоп, стоп! – воскликнул сосед, одновременно махнув рукой Петру Изотовичу, наливай, мол. – Так Крит или всё-таки Кипр?
- Крит, Крит, замахал рукам и гость. – А вам какая разница, собственно?
- Дело в том, - Тимофеич на минуту отвлёкся, опорожнил кружку медовухи, занюхал огурцом, - дело в том, что наши олигархи на Кипре ворованные деньги отмывают. Вот.
- Понял, - сказал гость и заинтересованно посмотрел на пустую кружку Тимофеича. – А что это вы так аппетитно выпили? У вас и кофе есть? – Обернулся он к хозяину.
Пётр Изотович немного смутился: с одной стороны – кофе что ли жалко, а с другой, что неожиданный гость подумает о браге. Секунду подумав, вспомнил, что кофе нет даже растворимого, придётся угощать тем, что есть.
-А мы пиво домашнее пьёте? – спросил он у Изота Петровича.
Тот задержался с ответом ровно на две секунды.
-Пётр Изотович, - с пафосом сказал он. – Я очень люблю пиво, особенно домашнее.
Он ополоснул кружку Изота Петровича из-под чая, нагнулся за тумбочку и зачерпнул «медовухи».
- С удовольствием, - подал он кружку гостю.
Изот Петрович тут же подхватил её, поднёс к носу.
- Так это медовое пиво, - радостно сообщил он.
- А у нас другого не бывает, - гордо сказал Тимофеич. – Давай уж за знакомство…
Изот Петрович решительно опорожнил кружку, затаил дыхание, замахал рукой на огурцы.
Тимофеич быстро поднёс огурец.
- Эх, подсолить не успели, - с упрёком обратился он к хозяину.
Тот махнул рукой, ничего дескать.
И, правда, гость откусил чуть не половину огурца, зажевал, облегчённо откинувшись на табуретке.
- Нормально пошло, - сказал Тимофеич, - давай по второй.
После третьей, гость попытался запеть на каком-то незнакомом языке.
Тимофеич долго прислушивался, наконец, махнул рукой.
- Не, не похож на британца, - обернулся к Петру Изотовичу, - а ты вообще где его подобрал?
- Сам пришёл, - буркнул Пётр Изотович.
- Ага, не виноватая я, - пропел сосед. – А чего хочет- то?
- Да, сам не знаю, - растерялся хозяин. – Какой-то пароль – отзыв, по имени назвал…
- Понял, - сказал Тимофеич, - шпион, наверное… Да и ты, значит. Где вербанули и на чём?
- Ты что Тимофеич, одурел совсем!
Тимофеич задумчиво помолчал, потом обернулся к Петру Изотовичу.
- Давай-ка ещё по кружечке, а то он ещё не совсем созрел. Да и ты тоже, - жёстко глянул он на Петра Изотовича.
Пётр Изотович с радостью набрал ещё три кружки.
Тимофеич толкнул сомлевшего гостя в плечо.
- Эй, камараден, - сказал он, - выпей-ка с нами ещё маленько.
- Я не камараден, - очухался Изот Петрович. – Я пан Йозеф. Вот.
- Правда не британец, похоже поляк…
- Давай-ка медовушки глотнём, пан Йозеф.
- Давай. А потом я вам передам, что вам надо делать. Последнее задание.
- Так и знал, - пробурчал Тимофеич, выпивая брагу.
Гость тоже выпил пива с той же жадностью, что и прежде, закусил несолёным огурцом и вдруг спросил:
- А сала у вас нема?
- Нет, - сказал Пётр Изотович с сожалением.
- Жалко, - Изот Петрович облокотился головой на руку. – Жалко. Ничего у вас нема, москали… Ни бананов, ни сала, ни горилки нормальной. А пиво – добре…
Тимофеич стукнул ладонью себя по лбу.
- Так ты хохол что ли?
- Хохол, хохол, - криво усмехнулся Изот Петрович, - а вы – москали.
И упал головой на стол.
- Как ты всё угадываешь, а? – спросил хмельной Пётр Изотович.
- Да не угадываю, дорогой мой сосед, - твёрдым голосом сказал Тимофеич. – Я же двадцать лет в контрразведке служил. Ты ж меня ни разу не спрашивал, а у меня два ордена за шпионов есть и три медали… за песок.
Оба долго молчали, разглядывая друг друга.
- Вот, - вымолвил наконец сосед. – Теперь будем думать, что с ним делать.
- А чего тут думать, позвоним в полицию, пусть они думают.
- Дурной ты у меня, сосед, - без раздумий сказал Тимофеич. – Он же у нас готов. Сейчас всё расскажет.
- В туалет, в туалет, - раздался вялый голос гостя.
Пётр Изотович тут же подхватил под руку Изота Петровича и повёл через огород к домику с дыркой в дверце.
«Прям, как сына ведёт», - подумал Тимофеич.
Гость исчез за туалетной дверцей, а Пётр Изотович остался стоять рядом.
В это время небо затянуло тёмными облаками, можно сказать, тучами.
Изот Петрович в сопровождении Петра Изотовича легко вернулся на веранду.
- Ну что, Изот Петрович, - вкрадчиво произнёс Тимофеич, - очухался?
Изот Петрович ещё не отошёл, но постарался сказать бодро.
- Всё отлично, - бодро ответил человек, счастливо освободившийся от груза. – Хорошо то как, Тимофеич!
- Ну так, по кружечке ещё?
- Обязательно, - так же бодро ответил гость.
Они выпили по кружке, после чего Тимофеич решил начать атаку.
- Ты, Изот, как-то умолчал, когда завербовал Петра Изотовича.
- Тимофеич, - резко возразил гость, - ты не понял. Ну как я мог его завербовать. Ты на годы-то посмотри. Я его в трёхлетнем возрасте что ли завербовал? А?!
Тимофеич на секунду задумался.
- А в каком?
Изот Петрович тоже задумался.
- Может, ему тоже тогда было лет пять? - выдал он вдруг результат своих размышлений.
- Классно! – Сказал Тимофеич. – А может, поинтереснее что-нибудь придумаешь?
Гость смотрел совсем осоловело и, кажется, ничего не понимал.
- Давай-ка, друг мой, хряпнем ещё по стаканчику, - Тимофеич подмигнул Петру Изотовичу. – По стаканчику. Понял!
Пётр Изотович не спеша наполнил брагой-медовухой стопки, благо они были под рукой.
- Это правильно, - сказал гость.
- Что правильно? – спросил Тимофеич.
- Что не по кружке…
- Молодец! - с душой сказал Тимофеич.
Они выпили по стопке, закусили огурчиком и лучком.
- Ну что, – вдруг жёстко спросил Тимофеич, - говорить будем или в бирюльки играть?
- В бирюльки не надо, - дрожащим голосом сказал Изот Петрович, - буду говорить…
Тимофеич сделался очень серьёзным, одёрнул футболку, нахмурился.
- Ты кто по жизни? – резко спросил он гостя.
Тот вздрогнул, положил руки на стол. При этом смотрел в глаза Тимофеича, будто кролик удаву.
- Я всё скажу… я резидент, Пётр Изотович – глубоко законсервированный агент…
- Когда законсервированный?
- Тридцать лет назад.
- На чём его завербовали?
- Я говорил, - Изот Петрович дрожал всё сильнее, - Мы были на Крите, там Пётр Изотович познакомился с девушкой по имени Ариадна…
- Настоящее имя? – рявкнул Тимофеич.
- Соня Бричко, - сказал Изот Петрович, - она русская подданная, но тогда жила на Крите. А сейчас в Киеве.
- И что? – Тимофеич был непреклонен.
- Их сфотографировали, ну в не очень хороших позах…
- И было тогда Петру Изотовичу пять лет, а тебе три… - с сарказмом произнёс Тимофеич.
- Ну-у… - вяло возразил гость.
Тимофеич обратил свой взор на хозяина.
- Что скажешь, дорогой Пётр Изотович?
- Мне тогда уж лет сорок поди было, - сказал тот, глупо улыбаясь.
- Я не про это. Была Ариадна или нет?
- Да я вообще никогда за границей не был, - наконец-то дошло до Петра Изотовича.
Тимофеич грозно посмотрел на обоих.
- А пароль?
- Не знаю.
- А отзыв?
- Не знаю. Видно на автомате ответил. Там же как стихи: «Над всей Россией тучи ходят хмуро». Ответ сам напрашивается: «И где-то вдруг проваляться дождём».
- Что-то в этом есть,- задумчиво сказал Тимофеич.
Наступила долгая пауза.
За окном оказывается уже начал накрапывать мелкий дождик.
Тимофеич потёр виски с тем же задумчивым видом, потом махнул Петру Изотовичу рукой.
- Ещё по стаканчику.
Пётр Изотович сию секунду исполнил приказание.
Выпили.
Гостю явно стало лучше, щёки порозовели, хотя до этого были бледны, как поганка.
- Я вот подумал, - через паузу сказал Тимофеич, - мочить надо нашего гостя.
Изот Петрович опять побледнел.
- Может, он ещё пригодится, - сказал Пётр Изотович тоном человека, замочившего не менее сотни человеков.
Изот Петрович вскочил, кинулся вроде к выходу из веранды, но Тимофеич ловко подставил ему ногу, тут же подхватил.
- Ты что, Петрович, - вкрадчиво сказал он, - тебе пиво не понравилось, так за это у нас сразу мочат. Правда, не в сортирах.
Резидента бил озноб, зубы стучали, как кастаньеты.
За окном опускались дождливые сумерки.
- Надо принимать решение, - тихо сказал Тимофеич, - моя скоро приедет.
Пётр Изотович растерялся, он не знал, что делать.
Наступила пауза, Тимофеич тёр лоб, иногда чесал затылок.
Изот Петрович тоже усиленно думал, отчего у него на лбу шевелились морщины.
Пётр Изотович не думал. Он вообще не верил во всю эту историю с вербовкой.
- Слышь, Изот, - заговорил он вдруг, - А ты чего сейчас-то припёрся? Тридцать годков прошло уж…
- Так сроки же, - промямлил гость.
- Во, - подскочил Тимофеич, - у них же сроки идут. Как у консервов… Правильно я говорю? – обернулся он к Изоту Петровичу.
Тот закивал.
- И что ты должен делать, когда срок давности агента истёк?
- Повеситься, - очень серьёзно ответил резидент.
- Ну вот… - Тимофеич развёл руками. – Кто не спрятался – я не виноват.
Изот Петрович просто растёкся по табуретке.
Пётр Изотович тоже сник, как будто Изот Петрович и впрямь был его сыном.
Тимофеич расстроился, сел на табуретку и дал знак хозяину.
Тот послушно наполнил кружки.
- Эт-то, чтоб не страшно было? – промямлил гость.
- Ты лучше скажи, на кого работаешь: на Польшу или на Украину? – Тимофеич треснул по столу только что опустошённой кружкой. – Это всё-таки наши братские народы. Ну!
В это время скрипнула калитка. Все посмотрели на неё. На дорожку вошла симпатичная женщина в сарафане. По лицу её стекали редкие капли дождя. И тут же дождь кончился.
- Алёна! – воскликнул Тимофеич. – А я жду тебя, жду…
- Вижу, как ждёшь, - мягким, как у кошки, голосом сказала Алёна. - Вы уж и третьего нашли, как погляжу.
- Да какой это третий, Алёна, - Тимофеич встряхнулся. – Это, Алёна по моей постоянной работе. Ну, ты же знаешь…
Изот Петрович даже с табуретки слез, присел рядом на корточки.
- Что, опять шпиёна поймал? – с усмешкой сказала Алёна.
- Бери выше, любимая, - Тимофеич стал даже ростом выше, не говоря уж о том, как раздался в ширину. - Резидента!
- Чей это он президент? Я нашего президента каждый день по телевизору вижу. Да не один раз. А это…
- Эх! – махнул рукой Тимофеич. – Говоришь тебе, говоришь, а толку чуть… Не президент он, а резидент. Ну, который шпионскую сеть держит и от агентов сведения собирает.
- А брагу-то с ним зачем жрать?!
Пётр Изотович встал, пододвинул Тимофеичевой жене табуретку.
- Мы ж по стаканчику всего…
- Ага, чтоб ему язык развязать. Понимаю. Это же азы. Зря меня что ли Тимофеич пилит всю жизнь.
Алёна красива: глаза чёрные, русые волосы в косу заплетены, коса через плечо на пышную грудь легла. Фигура точёная. Хотя она только чуть помладше мужа своего, а вот…
Пётр Изотович икнул, вспомнил давнее. Тогда Тимофеича на даче не было, а Пётр Изотович пришёл к соседям соли попросить. Алёна соль ему подала в пакетике полиэтиленовом, посмотрела своими чёрными очами прямо в глаза Петра Изотовича, руку протянула, по щеке ему провела и сказала певуче:
- А за соль-то рассчитываться надо, хлопче…
Тогда ещё понял Пётр Изотович, что жена у соседа хохлушка…
- Да не брагу мы жрём, - вступил Тимофеич, - а пиво.
- Пыво! – поставила руки в бока Алёна. - Поубывала бы усех…
- Ещё скажи: «москали проклятые», - заорал Тимофеич.
- Так ты всё-таки – хохлушка! – вскричал Пётр Изотович.
- Хохлушка – это курица, - огрызнулась Алёна, - а я баба евоная, - махнула она рукой на Тимофеича.
«Уазик» подъехал так тихо, что Пётр Изотович подумал, что это замаскированный мерседес.
Но когда увидел, что из авто вышли участковый Кобылкин в цивильной одежде, а за ним двое громил в камуфляжной форме, с надписью «ОМОН» и с автоматами в руках, поверил и в «Уазик» и в участкового. Только мелькнул вопрос: «Почему ОМОН, сейчас же полиция, а не милиция?»
Но мысль ушла, не оставшись в памяти, когда Кобылкин спросил:
- Ну где же наш резидент?
Очень вежливо спросил.
А «омоновцы» (или всё-таки «опоновцы?) щёлкнули затворами автоматов.
Алёна завопила было:
- А где ордер?
Но в этот момент к калитке подкатил и впрямь «Мерседес» чёрного цвета.
Он остановился прямо перед «Уазиком», дверцы открылись, из одной вышел щеголевато одетый молодой человек, из двух других два тоже очень крупных человека в чёрной в форме, с автоматами же. На них были чёрные маски – «балаклавы», а на куртках нашлёпки с надписью «Спецназ».
Щеголеватый подошёл к Кобылкину, щёлкнул каблуками начищенных башмаков, кивнул и сказал:
- ФСБ. Это наш человек…
- МВД, - сказал Кобылкин и обернулся к камуфляжным.
- АБВГД, - буркнул в кулак Тимофеич.
К калитке подъехала карета «Скорой помощи». Не просто подъехала, а с мигалками и визгом сирены: дескать «Уступи дорогу!»
Все замерли.
Небольшого роста человек в отутюженном белоснежном халате, в белой же шапочке на курчавой голове и стетоскопом через плечо вышел первым. Следом выбрались ребята в белых (помятых) халатах, спецназовцы выглядели перед ними худенькими пацанами.
Врач голосом Айболита из мультика спросил:
- А где тут наш Джеймс Бонд?
На веранде на секунду образовалось замешательство.
Первой очнулась Алёна. Она хлопнула ладонями по бёдрам и воскликнула визгливым бабьим голосом:
- Вот так, значит! Конкуренция образовалась! – И обернувшись к Изоту Петровичу воскликнула ещё громче: - Я ж тебе говорила, ирод ты неотёсанный, не пей бражку Петра Изотовича. Говорила?
Изот Петрович кивнул и гордо сказал:
- Я ж немного…
- Ирод! – возопила Алёна, - ты с кем связался, они же кажен дён эту брагу хлещут. У них же на неё иммунитет, только что песни заорут. А ты!
Трое представителей власти стояли, открыв рты.
Первым очнулся доктор:
- Алёна Остаповна, - обратился он к разъярённой женщине, - вы ему кем приходитесь?
- Тётка я ему родная, племянник он мой, - она чуть не всхлипнула.
- Но он же сбежал из наркологического отделения, не пройдя весь курс лечения.
- Но как же, - вдруг очнулся Пётр Изотович, - он же назвался резидентом какой-то там разведки. Он же пароль назвал…
- Над всей Россией тучи ходят хмуро? – спросил доктор.
- Так точно, - по-военному ответил Пётр Изотович, озабоченный предстоящим свержением его с поста агента.
- Ну это он в ка… в палате нахватался, - ответил доктор.
- Стоп, стоп, - вмешался щеголевато одетый молодой человек. – Он же… - он кивнул на Петра Изотовича. – Он же ответил отзывом «И где-то вдруг провалятся дождём…»
- Да это у него, - ответил доктор сразу же, - на автомате, налицо такая же алкоголизация, как и у нашего подопечного. Джеймса Бонда.
- Какого Бонда? – спросил Кобылкин.
- Понимаете, - начал разъяснять доктор, - у нас специализация. В одной палате Наполеоны, в другой Карлы Марксы, а вот у них Джеймсы Бонды.
- А как же, - спросил щеголеватый, - резидент?
- Да он и был сначала в палате резидентов, а потом, видимо, в связи с интеллектуальным ростом его перевели в палату Бондов.
- Я ж говорила, - вскричала Алёна Остаповна, - что он высокий интеллигент.
- Да, - сказал доктор, - поэтому мы его на этот раз помещаем в палату Наполеонов.
- Надолго? – мягко спросила Алёна Остаповна.
- Ну это уж, извините, навсегда, - доктор слегка поклонился. – Скорее всего…
- А что ж я сестрице своей скажу, - опять завопила Алёна, - да и муже ейному!!!
Когда все машины уехали, Алёна убралась в себе в домик рыдать.
________________________________________________________
Тимофеич молча кивнул на кружки.
Пётр Изотович набрал по полкружки, развёл руками.
- Кончилась медовушка, Тимофеич.
- А жаль, - вздохнул Тимофеич, - мы же сеть до конца не раскрыли.
- Может и нам за Изотом Петровичем, а? – сказал вдруг Пётр Изотович.
- Одурел что ли?! – сказал Тимофеич и хлопнул кружку. Можно сказать, одну гущу. – Хорошо-то как, Петя.
Пётр Изотович сидел понурившись, не притронувшись к кружке. Печаль сочилась сквозь пальцы, прикрывавшие лицо. Печаль источали его сгорбленные плечи. Глаза он спрятал за ладонями.
- Что с тобой, Петя? – тревожно спросил Тимофеич.
Пётр Изотович помолчал, потом оторвал ладони от лица и трагически сказал:
- Рухнула последняя надежда. Последняя…
- На что надежда-то, Петя?
- Надежда пожить хоть чуть-чуть настоящей жизнью. Побыть к старости хоть не резидентом, так агентом. Прожил всю жизнь в кабинетах, а теперь вот в своём садике-огородике. Тоска заела. А тут вдруг – перспектива… И крах. Всё мираж…
- Ну ты, Пётр Изотович, даёшь! – Тимофеич всплеснул руками. – Ну и даёшь!
Он вдруг вскочил.
- Погоди минутку, у меня в огороде чекушка заныкана. Я сейчас…
- Не, Тимофеич, не хочу.
- Да ты всерьёз сбрендил, - Тимофеич опять сел. – Поди-ка ты спать. Ночь уже, а утро вечера мудренее…
И, правда, у самого горизонта показался остророгий месяц, почему-то рогами вверх.
Света не прибавилось, поэтому Тимофеич включил на веранде свет.
Из-за забора справа тут же раздался пронзительный петушиный крик.
- Во, всегда так, - ткнул пальцем в забор Пётр Изотович, - как свет включишь, петух у соседа орать начинает, а утром молчит…
- Эй, сосед, - раздался хриплый голос из-за забора, - вырубай свет. Ты же знаешь.
- Да знаю, знаю, - ответил Изотович и нажал на выключатель.
Петух тут же замолк. Сосед тоже больше не подавал голоса.
- А на луну, как? – тихонько спросил Тимофеич.
- А на луну – никак. Молчит, гад!
Луна тем временем поднялась над горизонтом, осветив бледным светом подсолнухи, яблоньки, веранду с двумя печальными огородниками.
Тимофеич пхнул соседа локтем в бок:
- Ты чо, Петя?!
И опять пхнул. Петр Изотович не реагировал.
Скрипнула калитка. Прибежала Алёна, что-то пряча в ладошках.
- Мужики, - сказала она, появившись на веранде, - я тут вам капли принесла. Не горюйте.
- От ведь, - воскликнул Тимофеич, - заначку мою нашла, ищейка.
«Ищейка», это он сказал, чтобы не говорить «сучка».
Он раскидал чекушку по стопкам на троих. Они опрокинули стопки, не чокаясь. Помолчали.
- Изот-то, - промолвила Алёна, уже спокойно, - племяш мой…
Мужики почти не обратили внимания на её фразу, потому что и раньше догадались, что Изот её племянник. Но Тимофеич всё-таки спросил:
- Ты лучше, Алёнушка, скажи, почему Изот Петрович к Петру Изотовичу попёрся, да ещё с каким-то паролем?
- А я и не скрываю, - спокойно ответила Алёна. – Я ему сказала, когда проведывала ещё в палате Бондов, чтобы он, значит, если попроведовать захочет тётку свою, то нас может и не быть дома. Тогда, значит, чтоб к соседу зашёл, он всегда дома. Вот.
- А пароль?! – грозно спросил Тимофеич.
- А пароль – это он уж сам умный …
Успокоенная Алёна Остаповна решительно встала:
- Чего это мы в темноте сидим, - она протянула руку к выключателю и ещё более решительно нажала на него.
Вспыхнул свет, и в тот же миг за забором раздался пронзительный крик петуха.
- Ну вот! – развёл руками Пётр Изотович.