Январь 1957-го в Люботине Харьковской области выдался очень холодный.
Не успели отметить Новый год, как температура медленно, но верно поползла вниз.
Меня маленькую на улицу не пускали. Никакие уговоры ни на бабушку, ни на папу не действовали. Папа выходил с большой собакой Найдой буквально на несколько минут и возвращался сразу, как та делала свои собачьи дела.
Почтальон, приносивший свежие газеты, уже несколько дней не приходил, но перед Новым годом предупредил отца о том, что надо быть наготове: волки.
Волки – страшные и хищные звери.
Наша Найда была не совсем обычной собакой: помесь волка с сибирской овчаркой: сильная, с мощной грудью и когтистыми лапами. Выть на полную луну было её страстью, и она ежемесячно заунывно тянула свои песни, глядя на луну, а когда подросла, то отец стал опасаться тому, что её кавалеры нагрянут к нам во двор.
Все лето папа укреплял наш дом. Для меня, маленькой, это был дом. Впоследствии, когда мне было этак лет 16 и я приехала погостить, то увидела маленькую жалкую хибарку типа летняя кухня: чистенькая и аккуратная. Но даже спустя многие годы новые хозяева очень доброжелательно отзывались о моем отце, который укрепил тогда наш домик.
Полы в доме были земляные. Не совсем конечно, но основа — земля. Бабушка их «затирала» глиной и потом покрывала травами, в основном полынью, а зимой – высохшей полынью, запах которой отпугивал крыс, мышей и всяких насекомых.
Для ремонта папа выписал дерево. Он работал на авиазаводе в Харькове и слыл там мастером «золотые руки». Его ценили и уважали. И когда руководство узнало о том, что ему надо укрепить дом, вместо премии выписали древесину и даже немного дуба на дверь и на столбы.
Папа пригласил на помощь знакомых и они достаточно быстро обшили дом, сделали новую крышу: старая –то была из соломы и даже наш кот мог через нее вылезти и обратно влезть в дом. А уж чего говорить о таких животных как волки. Прыгают высоко, лазят хорошо, сильные и выносливые звери.
Когда папа полностью обшил стены, наладил крышу и уложил поверх досок солому (шифера не было тогда), то бабушка стала замечать странные изменения: то кто-то тазик передвинет, то Найда кого-то гоняет вокруг дома, то кто-то цветы помнет.
Бабушка пригрозила и сказала, что будет мне наказание, а я только плечами пожимала: не я это и точка!
Особенно кто-то старался «помочь», когда папа начал класть дорожку из камней возле дома и до ворот. Асфальта тогда не было. Грязь по колено на улице. А папа ходил в сапогах, поверх которых надевал галоши. Самый ужасный участок, можно сказать затягивающей грязи был примерно в метрах тридцати от нашей калитки, и именно там он однажды потерял одну галошу. Найти её не удалось.
Отец договорился с каменщиками на карьере и они ему нарезали камень. Выложил он все быстро, получилось очень хорошо. Стало чисто во дворе и возле забора. К зиме у нас была полноценная дорожка и уголок, где можно было посидеть у огня, поиграть и просто отдохнуть. Папа укрепил цоколь домика, обложив его камнем. Он сделал вокруг дома как бы отмостку: забивал в землю камень, крепил стыки.
Особо он оборудовал окна: прикрепил ставни не снаружи, а изнутри и снабдил их закрепленной перекладиной, что впоследствии очень помогло: волки не смогли прорыть вход в дом и не могли попасть внутрь через окна.
К домику примыкало небольшое помещение сарая, в котором мы держали животных и птиц. Папа его не успел полностью укрепить: материалов не хватало, да и надо было заготовки на зиму делать.
А тут еще в октябре пришли как всегда сборщики дани и надо было успеть часть забитой птицы и животных приготовить к хранению и надежно спрятать.
Деревья и кусты не спрячешь, платить придется. И платили, вне зависимости от урожая, а за птиц, вне зависимости от того, неслись они или нет.
Говорили, что налоги отменили. Но к нам все равно приходили, и папа сказал, что будем платить. Власть требует. Надо!
Но это отдельная тема и я о ней расскажу чуть позже и подробно.
Так вот, наш сарайчик тесно примыкал к хатке: одна плотная дверь была из кухни, которую открываешь и уже в сарайчике. Вторая дверь укрепленная и толстая была на улицу. Когда выпал снег, то бабушка часто видела как бы лапки вокруг дома, как будто кот проходил вокруг дома. Бабушка улыбалась и ставила для этого котика немного молока. Наш котяра сидел дома и по снегу ему ходить не хотелось. Выскочит на минуту и айда домой.
Найда активно ходила по следам и нос от земли не отрывала. Мы думали, что это следы соседского котика.
А это оказались следы нашего спасения от волков, но мы тогда об этом даже не догадывались.
В тот зимний день, когда мы все были в ожидании волков, бабушка молилась о том, чтобы беда нас миновала, и чтобы мама не приехала вдруг из Харькова (она училась в медицинском институте и сдавала сессию, поэтому оставалась в Харькове в общежитии, темнело рано).
Папа готовился к вечерним «гостям».
Практически в каждом доме было оружие.
Это были хорошие винтовки, которые начищались, достойно хранились, имелись к ним боеприпасы.
Оружие было необходимо, чтобы защитить дом, родных и близких как от хищников, которых хватало в округе: годы были голодные, так и от бандитов, которых также было в достатке: объявленная амнистия не коснулась политических, на свободу вышли уголовники и жизнь многих осложнилась. Стали создаваться народные дружины и люди ответственно охраняли покой и жизнь своих близких и родных.
У нас в доме было две винтовки. Папа научил стрелять бабушку, но она и так умело управлялась и с пистолетом, и даже с пулеметом. Война всему научила!
Ближе к вечеру часов может в шесть мы услышали первый выстрел, затем второй, третий...
Папа сказал: Идут. Давай, мам, готовься. Иру на печь, к ней кота. Найда, рядом!
Собака ощерилась и встала у ног отца, расставив лапы. Бабушка, закрыв изнутри последние ставни и, установив деревянные засовы, тоже взяла винтовку и встала напротив двери, которая вела в спальню моих родителей.